«Горизонты русских намного выше, чем сейчас мы себе представляем»

Александр Мухарев – автор двадцати поэтических сборников, журналист, общественный деятель. Он играл заметную роль в культурной жизни родного города, Днепропетровска. Да только вот родной город стал с недавних пор совсем чужим. И Александр уехал в далекое Кемерово, в Сибирь, чтобы вновь окунуться в литературный процесс. О пути Александра – и творческом, и жизненном – сегодняшнее интервью. Слово – поэту.

– Александр, Вы активно участвовали в литературной жизни Днепропетровска – в издании газеты, журналов, альманахов, в организации творческих фестивалей. И это было совсем недавно. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям о Днепропетровске поэтическом, о содружестве русских и украинских поэтов – было ли оно?

– В окололитературную жизнь своего города вошёл я рано: лет в двенадцать познакомился с явлением самиздата, встретил его представителей прямо в самом центре на площади Ленина и стал его в больших количествах читать (бывало - в день по два-три романа), распространять и думать о собственных издательских проектах.

- Самиздат в Днепропетровске на 90% – фантастика, в меньшей степени – диссидентские сочинения или эзотерика. Читателю не хватало альтернативных историй, захватывающих космических саг и опер, леденящих или опаляющих сердце сказок и так далее. Самиздатовскую продукцию изготавливали местные переводчики с английского, переплётчики красиво подавали, а покупатели охотно брали. В конце восьмидесятых рынок только-только начинал переваривать тысячи и тысячи самиздатовских переводов.

С 12 до 14 лет я этим серьёзно занимался: каждые выходные посещал книжный рынок, иногда вояжировал в сопровождении фэнов в Москву и Петербург за новинками самиздата (родители отпускали), знакомился с писателями-фантастами, издателями.

В 1990-м познакомился с Юрой Малиночкой, будущим редактором альманаха «Артикль», просуществовавшего с 1991-го по 1999-й год. Он и открыл для меня авангардную и андеграундную литературу, и это перевернуло всю мою систему координат. С удивлением я обнаружил, что подобные вещи ещё более фантастичны, чем самая радикальная фантастика - и переключился на самиздат эстетского направления. Не романы Филиппа Фармера или Роджера Желязны прибивались к моим рукам, а всё чаще журналы и альманахи типа «Места печати», «Митиного журнала», «Комментариев»… Да их множество было. У Юры возникла идея своего издания, и он её осуществил. Появился «Артикль» и в нём я: вначале как читатель, затем как распространитель, позже – автор, соредактор…И на середине существования проекта я из него вышел. Категорически не согласился с одной публикацией.

Затеял свою малотиражную газету «Вольный Лист» в марте 1996-го. Изредка её выпускал, а с 1999-го стал сотрудничать с Виталием Свободиным – писателем и журналистом из Николаева. Вдвоём издание мы подняли. Образовалась периодичность (примерно раз в сезон), объём вырос от четырёх страниц до сорока, география расширилась, количество авторов увеличилось. Вы видите, что в кипучие девяностые русский вопрос меня сильно и не затрагивал – я был под анестезией чтения и распространения фантастики, андеграунда и авангарда.

«Артикль» умер, но его нишу помимо «Вольного Листа» занял ещё и альманах «Стых» Максима Бородина, который вышел в свет в последний год тысячелетия. И к этому изданию я начал присматриваться – взял почитать, заинтересовало. Предложил свои сочинения, напечатали. Тогда внедрился и стал привлекать на страницы знакомых поэтов. Участвовал, в общем. На идеологию не влиял, только был в финансовой доле.

Вышло так, что «Вольный Лист» и «Стых» сделались антагонистами. Первый - патриотический журнал, а второй – либеральный и космополитический. До какого-то времени я поддерживал оба проекта, но в итоге с ними разорвал. И с 2009-го начал выпускать альманах «Арт-ШУМ», эдакое западническое издание, но всё равно с пророссийским содержанием, и журнал «Litera_Dnepr». Эволюция этих проектов – долгий разговор. Как и рассказ о литературно-музыкальных фестивалях.

Вы спрашивали о сотрудничестве русских и украинских авторов в Днепропетровске. В девяностые годы почти не наблюдалось каких-то взаимодействий. Доминировала русская культура, литература, популярная музыка, искусство, мода из России. Необходимости кооперироваться для совместных акций с украинскими деятелями не было – русские существовали в автономном и самодостаточном режиме.

– Все изменилось как будто в одночасье. Но в одночасье ли?

- В конце девяностых стала проявляться политика украинизации. В городе возникло агентство «Арт-вертеп», которое специализировалось на пропаганде исключительно украинских музыкантов, поэтов, писателей, художников, театральных коллективов. Естественно, эта структура получала гранты. Этот «вертеп» последовательно перекодировал художественно-культурное пространство Днепропетровска, пропагандируя откровенную бандеровщину, рекламируя русофобские книги, украинскую литературу с обилием ненормативной лексики. Активно себя показал «Арт-вертеп» в период оранжевого переворота, когда поддержал националистов из Спилки письменников (Союза писателей), которые призывали запретить русский язык в Днепропетровске. Это в русском-то, имперском городе?! Свой вклад в процесс дезинтеграции, насаждения ксенофобии они внесли. У этих хлопцев появились последователи, новые организации, которым помогала власть. С этим что-то нужно было делать, выходить одному в уличное и виртуальное поле, становиться воином. 

Ничего подобного «вертепу» в русском пространстве Днепропетровска не было ни в девяностые, ни в нулевые. Только в 2011-м появился Русский Центр, да и то вёл он себя так незаметно и тихо, что я узнал о его существовании спустя год и предложил помощь в проведении поэтических встреч, представлении книг, показах современных фильмов, в организации исторических лекций.

– 2014 год стал переломным, но и раньше русский язык и русская культура на Украине были не в чести, а Днепропетровск один из Ваших коллег назвал, наряду с Киевом, чуть ли не центром зла на Украине. Как Вы сказали, национализм процветал здесь и раньше - как же Вам удавалось выживать в подобной атмосфере?

– О том и речь. Днепропетровск – специфический город. Он был засекречен и закрыт для иностранцев до 1987 года. Город «варился» в своём интеллектуальном и культурном котле. С опозданием в здешние кинотеатры поступали художественные фильмы, причём далеко не все, из тех, что шли на широком экране в Союзе. Действовала двойная, а то и тройная цензура. Причина изоляции – военно-космические предприятия: Конструкторское бюро «Южное» (где я работал почти пять лет, с 2010-го по 2014-й, в пресс-центре) и Южный машиностроительный завод и десятки, а то и сотни смежников, как в городе, так и в других городах УССР, республиках Союза.

Крайне редко в Днепропетровске случались вспышки национализма. Отдельные истории были – с Аркадием Штыпелем, который проповедовал украинский национализм и его отправили «в ссылку», да не куда-нибудь, а в Москву, где он стал в меру известным поэтом. Культурная сфера, искусство и словесность были под надзором КГБ – развивались медленно. Поэтому и самиздат здесь пользовался уважением и спросом. Вне поддержки Русского мира с его мировоззрением и богатейшим арсеналом легенд, художественных произведений, мифологии городская молодёжь переключилась на то, что соответствовало мейнстриму – на украинские культурные продукты, которые легче потреблялись и были проще, идеи национализма принимались за догму. По пути наименьшего сопротивления двинулись дети перестройки.

А выживали мы вместе. На литературных студиях, в поездках на литературные фестивали, в эфирах на телевидении, где до 2014-го можно было говорить о таком направлении в поэзии, как имперский футуризм. Это моё изобретение... Мне приходилось делать много журналов, мероприятий, придумывать литературно-музыкальные акции. Начинал с того, что приходило пять-десять слушателей. Но в дальнейшем и по тридцать, и по сорок, и по пятьдесят человек в зале не стало проблемой. Развернул деятельность на площадках городской и областных библиотек – научной да молодёжной, в музее «Литературное Приднепровье», в различных кафе и клубах. Полгода вёл в самом престижном торгово-развлекательном центре города проект «Культурная среда», где приобщал и мажорную публику к современной русской словесности, музыке. Всего не перечислишь.

Но ведь я за свой счёт это делал. Никакой денежной поддержки Российской Федерации, о котором говорится в «Постановлении СБУ об обыске» никогда у меня не было, да и не рассчитывал я на неё. Всё затевал от души, бескорыстно. Помогали простые люди, русский дух начал пробуждаться. Но средств было недостаточно и пришлось перейти на микроскопические тиражи по предварительному заказу. В интернете-то на портале «МЕГАЛИТ» можно было бесплатно скачать мои журналы, и в бумаге их покупать стали меньше. Издательский энтузиазм не угас, но переметнулся на выпуск поэтических и прозаических книг. Помог Ольге Брагиной два сборника издать, Александру Моцару (это киевские поэты). Консультировал юных сочинителей в Днепропетровске, где и как можно получить минимальный тираж за символическую плату. О качестве не вёлся разговор. Главное – насытить рынок, а в изобилии можно выбрать что-то более-менее пристойное.

Кстати, ещё надо вспомнить о проекте «Поэты выходят на площадь», который развернули в 2011-м около ТРЦ «Пассаж» в самом центре Днепропетровска. Каждый, кто назвал бы себя «поэтом» имел возможность что-то прочесть. И была там употребляема грязь на минусовом уровне, выразительная графомания. Это был подкуп, вербовка серых авторов за будущее предательство своей русский идентичности. С лета-2014 место выступлений стало ареной каких-то прокажённых. По выходным - сплошные выкрики «слава нации» да «москалей на ножи». На другой стороне, за пьедесталом поверженного Владимира Ильича – дебоши «Правого сектора». Оттого и не хотелось на площадь Ленина выбираться, её опозорили украинские националисты и примкнувшие к ним «поэты».

– Вы уехали из Днепропетровска в Россию.. Этому предшествовал обыск, который проводила у Вас СБУ. На Вас оказывали давление, Вам угрожали? В чем Вас обвиняли, чем могло обернуться для Вас сотрудничество с российскими ресурсами или работа в Русском Центре Днепропетровска, где Вы курировали некоторые культурные проекты?

– Давление оказывали, как и на всех пророссийских активистов. Литературное сообщество в Днепропетровске вдребезги раскололось. Называть имена и фамилии сторонников антимайдана не могу – им ещё жить и бороться в городе. Их больше, чем продавшихся хунте. Хотя и действовали активисты по-разному: кто-то не пропускал ни одного митинга «Русской весны», кто-то самоотверженно распространял правду в социальных сетях, кто-то честно выполнял журналистскую работу и т.д. А вот о приверженцах «революции гидности» сказать надо, чтобы интернет знал своих антигероев. Это Валентин Рукас, Сергей Куликов, Нина Олейник, Александр Шакиров, многие из «поэтов, выходивших на площадь». Они верят каждому слову из государственного телеящика, украинские телеканалы и электронные СМИ для них стали непререкаемым авторитетом, вдохновляющим на рифмованную публицистику. Что говорить, если целые организации – например, городская библиотека - дали приют «Правому сектору» и агитировали за него, заслужив похвалу заместителя мэра Ирины Зайцевой. Хорошо, что хоть районные библиотеки не так страстно майданулись…

СБУ провела у меня один обыск -17-го октября 2014-го. Но до него были попытки вторжения спецслужб – много раз подолгу стучали в дверь, какие-то оскорбления орали, но я как в танке сидел и не открывал. А в то ненастное утро фокус не прошёл. Всё-таки целенаправленным и настырным десант спецслужбы оказался, сотрудники безопасности, а проще говоря, каратели не побоялись себя «засветить».

Работа Русского Центра с февраля, когда коричневые захватили власть и первым делом убрали памятник Ленина, была парализована. «Музы молчат, когда гремят пушки». Но я-то как раз и не сдавался – показывал фильмы о достижениях России, СССР. О полёте Юрия Алексеевича Гагарина, открыл «Футурологический клуб», где, по сути, обговаривались не вопросы далёкого будущего, а обсуждали происходящее здесь и сейчас, давались прогнозы развития общественной ситуации. А когда самозванец Игорь Коломойский был объявлен губернатором Днепропетровской области, на следующий же день, 3-го марта, в помещение Русского Центра пришли сотрудники СБУ и его закрыли. Приказали со стен снять портреты русских классиков – А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского. Порекомендовали выбросить в мусорный контейнер атрибутику Центра, убрать государственные флаги России…

На площадке Русского Центра я организовал творческие встречи с поэтами, музыкантами, издателями, писателями, редакторами – Александром Крыловым (Чебоксары), Александром Сурниным (Краматорск), Павлом Баулиным (Запорожье-Киев), Сергеем Шаталовым (Донецк) и многими другими. Работал же я до последнего дня в Русском Центре как бескорыстный общественник. Во благо Русского мира.

О том, как я приехал в Кемерово, хочу написать большой текст. Пока не знаю, что это будет – репортаж на сотню страниц, повесть или роман.

– Для властей Украины человек, пишущий на русском языке и отстаивающий русские культурные ценности – опасный враг. Ну а коллеги по писательскому цеху? Хоть кто-то из украиноязычных писателей возвысил свой голос против разрушения общего культурного пространства, против ущемления прав русских, против оголтелого национализма?

– Таких примеров не знаю, но верю, что они могут быть. Есть тысячи и тысячи авторов, которые остаются в стороне. Закрывают глаза на преступления самозваной киевской власти. В Киеве власть захватили самозванцы, а в Донецке и Луганске власть получил народ, который законно сопротивляется фашистской диктатуре. Хотя и в творческом измерении в зоне боевых действии виден раскол. Остаются диверсанты. В народных республиках некоторые исподтишка вредят ополчению, вносят в их ряды смуту.

Как выяснилось: сочинительство на русском языке само по себе власть не пугает и тем более не делает пишущего её врагом. Нельзя же представить, что любимцы российских толстых либеральных журналов из Днепропетровска, например, Максим Бородин и Станислав Бельский, хоть в какой-то степени опасны для хунты. Ни Макс, ни Стас и слова не сказали поперёк, когда в Одессе живыми факелами стали участники Куликова поля, когда в Мариуполе стреляли в непокорных милиционеров, когда тысячи человек томятся в застенках украинских тюрем. Это выгодно – иметь союзников среди русских литераторов. Впрочем, какие они русские? Именно к таким и можно применить термин «русскоязычной», ведь ни у Бородина, ни у Бельского давно нет русской самоидентификации. Они вполне себя могут и назвать украинцами, а то и ещё хлеще - бандеровцами. За примером далеко ходит не надо – генеральный директор ТК «Приват ТВ Днепр» Ольга Владимирова с гордостью называет себя БандерОлей.

– Как мы говорили, Вы переехали в Кемерово. Теперь уже окончательно? (Была, насколько мне известно, попытка переехать). Как складывается ваша жизнь здесь, в России? Какой статус Вы приобрели здесь, получили временное убежище?

– Решил остаться в Кемерово. По крайней мере, ближайшие два года собираюсь жить здесь. В начале января я попытался переехать в Москву, но в который раз - не удалось. В России всё хорошо складывается, единственная проблема – не нашёл работу по специальности. Отправляю резюме в редакции газет, журналов, электронных СМИ. Отклика нет. Буду активизировать поиск. Возможно, придётся переехать в какой-нибудь близлежащий город. Например, в Новокузнецк. Временное убежище я получил сразу по приезду, ещё в октябре 2014 года. Недавно выдали удостоверение участника государственной программы по переселению соотечественников в Российскую Федерацию. Никаких денежных компенсаций от государства пока не получал. Помогает денежными переводами из Украины моя мама и в Кемерово двоюродный брат, который оплатил мне проживание в однокомнатной квартире. А дальше – вопрос работы. Помогите мне найти её!

В Кемерово я познакомился с литераторами, сейчас много читаю прозу и поэзию местных сочинителей. Здесь работают две литературные студии «Аз» и «Притомье». Нравятся вещи Агаты Рыжовой, Александра Ибрагимова, Андрея Пятака, Дмитрия Мурзина, Ирины Тюниной, Сергея Донбая… Но впереди ещё много артефактов для изучения. У меня возникла идея собрать книгу интервью с кемеровскими поэтами, писателями, литературными критиками. Хочу показать уникальность и в то же время универсальность кемеровской словесности в контексте Сибири, всей России, да и в мировом контексте. Придумал вопросы к авторам и название книги «Кузбасс 21». Мне кажется, этот проект достаточно актуален в год литературы.

Вся сложность в том, что я здесь безработный. Это меня сильно угнетает. Привык быть во многих делах.

– Вы писали: «Когда-нибудь восстановится равновесие. И традиционное пространство Русского мира войдёт в свои рубежи, а может и расплескаться шире». Значит, несмотря ни на что, в Вас живет надежда на возвращение, на то, что между народами установится мир. Что помогает Вам сохранять убежденность в этом?

– Человечество тяготеет к объединению, а не к разобщению. Украинский национализм – инструмент нападения, однако он в руках трусливых и ненадёжных. Уверен, что бандеровцы, когда их заокеанская кормёжка закончится, поднимут бунт на корабле и с вилами, автоматами, с уцелевшими, но изрядно повреждёнными танками, артиллерией пойдут на Киев и снесут никчемное предательское правительство самозванцев. Такие и «Правому сектору» не нужны – порошенки, турчиновы, гройсманы, яценюки, яреськи… Тогда и восстановится, шире раскинется вселенная Русского мира. Хочется немного помечтать. А воплощать фантазии в металл и конструкции – это нам по силам! Горизонты русских намного выше, чем сейчас мы себе представляем. Русской будет Луна. Русскими, но и не только, будут межпланетные орбитальные станции. Русские – первая космическая нация и никогда это звание у нас не отнять. Вперёд и вверх! Мы победим на всех фронтах. За плечами огромный опыт мировой истории, в ней это было многократно доказано.

- В завершение беседы - процитируем для наших читателей два публицистических стихотворения Александра, на наш взгляд, весьма ярких и актуальных. И пожелаем автору дальнейших творческих успехов, конечно.

Майдан

Майдан зачистили фашисты –

Те, кто его и создавал.

Слова их лживы и нечисты,

В глазах – убийственный оскал.

Горит майдан: хохочет пепел,

Взбесились трутни до небес

Сын человеческий не встретил

Здесь жизни смысл.

И не воскрес.

(07/08/14)

Демократия кладбищ

Что случилось? Остановка почему?

От недосыпания проваливаюсь во тьму –

Демократия кладбищ. Времени перезвон

Жду в Днепропетровске группу «Эшелон».

Вновь несут колёса – дальше и вперёд,

В радиусе гамлетовского вопроса ропщет народ.

Референдум скоро. Республик новых лад –

Славянск не возьмёт измором хунты гад.

(27/04/14)

Интернет-портал «Русский век»