Чаша Андрея Поздеева

Загадка самобытного сибирского живописца

Запечатленный на кинопленке он появляется только в конце обоих фильмов. Худой, изможденный человек с поразительными, какими-то завораживающими глазами. И только в завершение первой ленты звучит его голос. Голос старый, но высокий, с трещиной. Если Вы помните, так любили говорить о Высоцком. Правда, встретиться им на этом свете так и не довелось. Зато их обоих боготворил Николай Григорьевич Ткаченко. И если Владимиру Семеновичу он мог помочь только так же, как и миллионы советских граждан, – безмерной любовью, то красноярскому художнику Андрею Геннадьевичу Поздееву помог всем. Востоковед, художник-модельер, летом 1990 года, оказавшись в мастерской старого сибирского живописца, Ткаченко был настолько поражен мощью поздеевского таланта, что практически прекратил работать сам, а жизнь превратил в служение Поздееву. Так продолжалось до смерти Андрея Геннадьевича в 1998 году и все последующие годы. Результатом стало множество выставок, в том числе в Русском Музее и Третьяковке, великолепный трехтомник "Мир Андрея Поздеева", сотни статей. В конце концов возник даже памятник Поздееву в центре Красноярска – любимое место встречи местных влюбленных. Памятник, который, к слову, Николай Григорьевич терпеть не мог, но без его фантастической деятельности по, как бы сказали в не столь отдаленные времена, "пропаганде" наследия Поздеева, фигура чудаковатого художника с этюдником через плечо, отлитая в бронзе, вряд ли бы возникла в городе побежденного Енисея. И еще благодаря Николаю Ткаченко были созданы два документальных фильма об Андрее Геннадьевиче. "Под знаком Поздеева", о котором уже не раз писали, и "Чаша". Оба снял кинорежиссер Сергей Зайцев. Сейчас он известен многим, прежде всего, как автор нашумевшей ленты "Погибли за Францию", посвященной судьбе участников Русского Экспедиционного Корпуса, воевавшего на полях Шампани во время первой мировой. За этот фильм Зайцев два месяца назад в Калуге получил "Золотого Витязя". Когда Ткаченко пригласил его, молодого режиссера, заняться Поздеевым, он, конечно, рисковал. За плечами Сергея, ученика Михаила Туманишвили и Владимира Акимова, был к тому времени фильм "Лики Отечества" – документальная картина о судьбе русской эмиграции в Тунисе и так до сих пор не вышедшая на экраны игровая лента "Змея", поставленная по малоизвестному рассказу Грина. Но какая-то благородная интонация присутствовала в работах режиссера, и Николай Григорьевич решился. Результатом чего стал сначала первый фильм, а потом второй. Но если представление "Под знаком Поздеева" сначала в Российском Фонде Культуры, а потом в Доме кино, проходило, естественно, при участии Николая Григорьевича, то премьера "Чаши" прошла в Красноярском киноконцертном зале "Пикра" уже без него. Фильм завершался надписью "Памяти светлой дружбы Андрея Геннадьевича Поздеева и Николая Григорьевича Ткаченко". Ткаченко ушел совершенно неожиданно. Ему было всего пятьдесят один. Уроженец полтавской деревни, мощный, энергичный, он только что завершил работу над трехтомником и очень ждал нового фильма. Торопил Зайцева, злился. Он вообще не понимал, что сердцу иногда нужен хоть небольшой отдых. В первой ленте Ткаченко стал одним из главных действующих лиц. Вместе с Панкратовым-Черным, знаменитым прозаиком Евгением Поповым и режиссером царицынского театра в Москве Александром Каневским они поочередно появляются на экране и вспоминают о чуде общения с Поздеевым. Между кадрами с их участием под музыку Макса Фадеева идет какой-то яростный и одновременно продуманный калейдоскоп старых фотографий и картин Поздеева, и лишь в конце, после слов, прочитанных неповторимым голосом Глузского, появляются кинокадры самого художника. К слову сказать, Михаил Андреевич Глузский очень любил эту свою работу, оказавшейся одной из последних. Посмотрев "Под знаком Поздеева", наш известный искусствовед Андрей Толстой сказал, что это лучшая картина о художниках, которую он когда-либо видел. Сергей Зайцев сразу исключил для себя возможность простого биографического фильма. Жил живописец, познавший и беспризорщину, и войну, писал картины, как будто за окном был Париж. Писал, как будто рядом были Матисс или Клее. Умирал, был на грани голода, но все равно создавал свои поразительные и совершенно не укладывающиеся в лоно соцреализма полотна. Прорабатывался за формализм – словом, нормальная история самородка и таланта советского времени. Режиссер не стал все это пересказывать, а посмотрел на художника со стороны. Глазами тех, кто его знал и любил, кто снимал его на старый фотоаппарат. У зрителя все время остается ощущение загадки, исполинская фигура красноярского мастера, его судьба и творчество складываются постепенно, какими-то вспышками. Это неожиданное перекрестье и обеспечило успех фильма, снимавшегося, кстати, на крайне ограниченные средства, причем только в Москве. После просмотра почти у любого зрителя возникает непреодолимое желание скорее бежать в какой-нибудь музей или взять в руки альбом "Сибирского Матисса", чтобы понять, что за удивительный мастер жил в одно время с нами. Именно поэтому создатели ленты и называли "Под знаком Поздеева" фильмом-знакомством. "Чаша" уже снималась в Красноярске. В огромной мастерской Поздеева и в тайге, на его любимой Кузьмичевой поляне. Причем сначала шли съемки, а потом уже возник каркас сценария, который Зайцев сделал при помощи Светланы Малофеевой. Здесь, наряду с рассказом о красноярской жизни мастера, режиссер, также сквозь призму воспоминаний о художнике, попытался приблизиться к самой загадке творчества Поздеева, к тайне его перехода от мощных импрессионистических красноярских пейзажей к холстам на библейские темы. "Чаша" – знаменитое полотно Поздеева. Чаша – символ крови Христа, которую он передал апостолам на тайной вечере. Кровь, которую он отдал людям за их грехи. Чаша – талант, который жег Поздеева, голос каких- то сфер, тех, что могут услышать только люди его дарования. И вот эту, какую-то невероятную, почти неземную связь Поздеева с его даром, который гнал его вперед и не давал остановиться, и сумел поймать режиссер. Под музыку Алексея Маркаряна и того же Макса Фадеева, под воспоминания друзей и близких, в том числе и верной "Вальчи" – супруги Андрея Геннадьевича Валентины Михайловны, сквозь красноярские панорамы и картины Андрея Геннадьевича мы приближаемся к загадке его Чаши.