«Прыжок на месте». Национализм и глобализация в мире после коронавируса

Портал RUSSKIE.ORG публикует текст выступления Исполнительного директора Мониторинговой организации CIS-EMO Станислава Олеговича Бышка на круглом столе «Пандемия коронавируса, мировой экономический кризис, ЕАЭС и ЕС: победа изоляционизма?», состоявшегося в рамках Международного проекта в сфере публичной дипломатии «Точки роста», который реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.

Два основных полюса, которые мы рассматриваем и которые уже обсуждались, - глобализм и национализм. Что из этого победит, что, наоборот, уйдет немного в сторону? Несмотря на то, что у нас называется дискуссия «Точки роста», я бы назвал свое выступление, может быть несколько контринтуитивно, «Прыжок на месте». Объясню почему. Коллеги много говорят относительно того, что национализм в разных формах скорее будет доминирующим, наиболее, что называется, победившим среди проигравших в посткоронавирусном мире.

Для того, чтобы понять, куда мы идем в плане национализма, необходимо посмотреть на собственно националистических акторов в Европе и Великобритании — на националистические, они же правопопулистские, партии.

Во-первых, на их риторику в контексте коронавируса, последние два-три месяца. Во-вторых, на динамику их электорального роста или падения. Весьма любопытно, если мы посмотрим на самые разные правопопулистские партии.

Я не так давно исследовал западноевропейские партии, то есть партию Brexit в Великобритании, партию «Национальное объедение» - Франция, «Фламандский интерес» - Бельгия. Северную Европу – «Шведские демократы» и Партия финнов. Центральную и Восточную Европу - польская правящая партия «Право и справедливость», правящая партия Венгрии – «Фидес», Германия – «Альтернатива для Германии». Южная Европа - это итальянская «Лига» и молодая, но уже достаточно популярная испанская партия Vox .

Вот что удивительно - партии из разных частей Европы, но их риторика в отношении коронавируса и в отношении правительств абсолютно идентичная, помимо двух партий, которые являются партиями власти, о них чуть позже поговорим.

Абсолютно все оппозиционные правые популисты, по крайней мере те, которых я рассматривал, говорят ровно те вещи и дают те рецепты, абсолютно те, которые они давали и до собственно наступления пандемии. А именно: необходимо усилить контроль границ, необходимо снизить иммиграцию, необходимо поддерживать внутреннюю экономику, необходимо поддерживать единство населения, общую культуру, а правительство, мол, все делает не так, меры недостаточны. Об этом говорят абсолютно все. Более того, интересно наблюдать - в России скорее есть такая же тенденция обвинять власть (в соц. сетях, насколько это релевантно, мы пока не можем сказать), но наоборот — в том, что у нас слишком жесткие меры самоизоляции.

Так вот, что касается Европейского союза и Великобритании, то там абсолютно все правые популисты обвиняют правительство именно в том, что там недостаточно жесткие эти меры, недостаточно жестко там следят за соблюдением правил самоизоляции, недостаточно рано начали работу, недостаточно денег выделяется, как всегда, на медицину. И кстати, значительная часть правых популистов — опять же это началось не с короны, а это началось раньше, — конечно же, говорят, о том, что Китай имеет определенное касательство не только к зарождению коронавируса. Это, наверное, в принципе, общее место, потому что если у вас одновременно в городе есть лаборатория, где коронавирус изучают и одновременно есть рынок, где миллион лет продавали летучих мышей, то вряд ли эти летучие мыши виноваты в том, что этот коронавирус распространился. Наверное, виновата лаборатория.

Но дело не в этом. Дело в разных формах ксенофобии, которые эти же правопопулистские партии уже демонстрировали в контексте того, что главную опасность для Европы представляет не столько Россия, сколько Китай, причем именно в силу его экономической мощи и усиливающегося экономического влияния в Европе.

Правопопулистские партии говорили об этом, и продолжают говорить в контексте коронавируса. Насколько я могу судить, и левопопулистские партии, «центральные популистские», и непопулистские партии, и вообще любые политические объединения, основанные на идеологии, конечно, считают, что их идеология является ответом на все вопросы. Нужно, мол, достаточно тщательно работать в том направлении, которым завещали отцы-основатели той или иной идеологии, тогда вы справитесь абсолютно со всеми кризисами.

Абсолютно все правопопулистские партии, как находящиеся в оппозиции, каких большинство, так и находящихся у власти в Польше и в Венгрии, критикуют Европейский союз. Это характерно для евроскептиков – евроскептики всегда критикуют Европейский союз. Сегодня критикуют из-за того, что они называют «отсутствием солидарности».

Мы ведь понимаем, что, когда, скажем, итальянцы или испанцы критикуют Европейский союз из-за отсутствия солидарности - это на самом деле (если переводить это многозначное слово на русский язык) означает отсутствие помощи конкретно этим странам. То есть почему-то считается — опять же, с точки зрения политической полемики, это вполне допустимо, — что когда коронавирус случился у всех, богатые страны ЕС в лице Германии и других должны все свои усилия предоставить для того, чтобы помочь соответственно Италии и Испании.

Насколько такие тенденции роста недовольства Евросоюзом приведут к выходу из Евросоюза других стран — помимо Великобритании, которая ушла по другим причинам? Я думаю, что нет такой вероятности. Почему? Сейчас, действительно, по социологии мы видим, что Италия – единственная страна Европейского союза, где количество людей, которые выступают за выход из ЕС, впервые превысило количество людей, которые выступают за то, чтобы остаться в составе Союза.

Во-первых, разумеется, это то, что мы называем эмоциями. Во-вторых, если мы посмотрим, скажем, мотивацию тех, кто голосовал в Великобритании за выход из ЕС, и тех, кто сейчас говорит, что возможно Италия выйдет из ЕС, то мотивация будет прямо противоположная. Британцы говорили, если переводить на простой язык: оставьте нас в покое, нам не нужен Брюссель, нам не нужны ваши законы, нам нужен контроль границ, то есть требовали «ухода объединенной Европы» из Великобритании.

А чего же требуют наиболее пострадавшие от коронавируса страны, та же Италия? Они как раз обижаются на Европейский союз за то, что к ним «не пришли». То есть британцы требовали, чтобы Европа ушла, а итальянцы требуют, чтобы она пришла — проявила большую солидарность, оказала помощь. Никто ведь не обвиняет Евросоюз в целом в том, что это он виноват в коронавирусе.

Интересная позиция от двух правопопулистских партий, находящихся у власти, т.е. венгерского «Фидеса» и польского «Права и справедливости». Они, разумеется, партию власти не критикуют, поскольку сами являются властью. Но, конечно, они тоже говорят о том, что мало есть солидарности внутри Европейского союза. Одновременно, как и все остальные правые популисты, они, конечно, продолжают также свою стандартную риторику, а усиление своих политических позиций стремятся увязывать непосредственно с коронавирусом.

На середину и конец мая планируются президентские выборы в Польше [затем они были перенесены на конец июня — прим. ред.], которые оппозиция требует перенести из-за коронавируса. А власть настаивала на том, что нужно провести, и даже быстро через парламент они протащила закон, который позволяет всем полякам голосовать на выборах по почте. Соответственно, опять же, мотивируя это тем, что, если перенести выборы на осень, то никто не знает, будет ли осенью вторая волна коронавируса.

Та же самая примерно ситуация в Венгрии. Там тоже партия власти «Фидес» через парламент передала большие полномочие премьер-министру Виктору Орбану. Он же, наоборот, отменил все выборы на время действия карантинных мер по коронавирусу, за что был подвергнут критике венгерской оппозиции, а также некоторых европейских структур. Но, опять же, и «Фидес» и «Право и справедливость» - это две партии, которых еще до коронавируса и внутренняя оппозиция, и либеральная, и центристы обвиняли в чрезмерной концентрации власти в их руках.

То есть все националистические правопопулистские акторы (по крайней мере, которых мы рассматриваем) стоят на тех же позициях, предлагают ровно тот же рецепт, что предлагали до коронавируса.

Что касается возможности их какого-то взрывного роста. Пока, если мы посмотрим на социологию по Европе, нет никакого взрывного роста правых популистов. Они либо примерно на тех же позициях, плюс-минус несколько процентных пунктов занимают, что и, скажем, 1 января 2020 г. - может быть чуть-чуть выше, чуть-чуть ниже. А вот как раз правящие партии, например - партии власти в Германии или президент во Франции – резко поднялись. Если посмотрим рейтинги ХДС/ХСС, то сейчас партия по сравнению с 1 января поднялась на 10 процентных пунктов. Или, скажем, президент Макрон, не самый популярный президент во Франции, но тем не менее с 1 января он поднялся на 8 процентных пунктов, что тоже для него является весьма хорошим результатом.

Хочу такую мысль подчеркнуть, которая, может, лежит на поверхности. Мы и до коронавируса существовали в мире, где сосуществуют национализм, национальные границы, национальная идентичность, национальное правительство — и глобализм, о чем сегодня и говорилось.

Тот факт, что мы с вами сегодня здесь собрались [конференция проходила в сервисе ZOOM — прим. ред.], имеет место благодаря глобальным средствам коммуникации. Если мы хотим представить глобализм как-то наглядно, что можно «пощупать», это как раз оно и есть. То есть не какие-то глобальные корпорации, тайные элиты, к о которых читали странных в книжках, а вот это.

И страшно предположить, что у нас Skype отменят, отменят интернет, отменят быстрый денежный перевод между странами, отменят Netflix и пр.

Завершу своё выступление четырьмя пунктами о том, что показала пандемия коронавируса.

Первый пункт, который является для некоторых контринтуитивным. На самом деле, если мы примем его, то мы многое поймем из того, что сейчас происходит. Это то, насколько на сегодняшний день высока цена человеческой жизни.

Здесь говорили о том, что прогресс не меняет человека. Да, прогресс не меняет человека, но человек сам меняет себя и свои установки, в том числе и по отношению к жизни, исходя из новых доминирующих диалогических концепций. Действительно, правильно говорят, что коронавирус не является самым смертельным вирусом в истории человечества, даже из тех, что сейчас есть на планете. Тем не менее, важен просто тот факт, что первая реакция государств была такая, что, если мы можем сохранить хотя бы несколько жизней, если мы знаем, что есть такой вирус, давайте мы немножко отодвинем в сторону экономику, а людей поставим в положение самоизоляции и посмотрим, как это будет.

Понятное дело, что если просматривать это все на более дальние перспективы, то может быть, действительно, в долгосрочной перспективе это было неправильным решением, но, тем не менее, это решение, которое диктовалось, в демократических странах прежде всего, конечно же, заботой непосредственно о жизнях. Исходя, так скажем, из логики «делай, что должен, будь, что будет». Если есть возможность сохранить одну жизнь сегодня, а не десять через год, то вы сохраняете одну жизнь сегодня.

Это первый пункт - выросла цена жизни. Отсюда иначе ведут себя государства, нежели они себя вели бы 100 лет назад по отношению к сохранению этой одной жизни.

Второй пункт - это подчеркнутая важность границ, даже в тех регионах, где границы, казалось, отменены Шенгенским соглашением. Тем не менее оказалось, что это такая штука весьма важная. И в общем-то оказалось, что их можно охранять при необходимости, если есть такое желание.

Третий пункт — это то, что государства оказались весьма устойчивыми. То есть нигде, ни в государствах первого мира, ни в государствах третьего мира, не происходит настолько глобальных протестов или сползания в хаос. Что можно было бы представить, если мы смотрим на мир как-то слишком пессимистично. Нигде ничего не произошло, президенты на месте, правительства на месте, полиция на месте, армия на месте, из крана течет вода, интернет тоже течет у нас, поэтому мы с вами сейчас общаемся, в магазинах есть продукты, везде.

Четвертый пункт — люди у нас в стране и за рубежом, в принципе, оказались гораздо более в целом законопослушными, чем предполагалось. У нас же тоже есть в России внутренний расизм, когда говорят, что на наш народ «не тот», что наш народ «снова пойдёт на шашлыки». Тем не менее, один раз сходил народ на шашлыки, были введены более жесткие запреты, более жесткий карантин, самоизоляция, всё – народ перерастал ходить на шашлыки. Люди и законопослушны в целом, но также и не враги самим себе и своему здоровью.

Поэтому вот такая вот финальная мысль: как глобализм останется, никуда не денется (интернет-то работает), так и национализм также никуда не денется, конечно же. Будем, как раньше, сосуществовать в рамках национальных государств и глобального мира.