Что мешает развивать отношения?

К вопросу о перспективах развития российско-эстонского сотрудничества

С точки зрения геополитики, очевидна некая заданность позиций Эстонии и России после развала социалистической системы. Если Эстония после распада СССР в экономическом, политическом и военном плане сразу же переориентировалась на Запад, то Россия придерживается вектора развития на пространство бывшего СССР, исключая, конечно, прибалтийские республики, и предпринимает меры по обеспечению своей безопасности в северном регионе Европы.

Тем не менее, многие эксперты считают, и не без основания, что сохраняются благоприятные геополитические условия для развития сотрудничества между Эстонией и Россией, хотя справедливости ради отметим, что налицо и немало преград.

К направлениям, которые позволяют с осторожным оптимизмом говорить о будущем переплетении интересов двух стран, можно отнести экономические контакты с учетом обоюдовыгодного транзитного фактора и перспектив расширения торгового и научно-технического сотрудничества в областях, где традиционно существуют налаженные связи. Нельзя исключать и использование потенциала почти трети русскоязычного населения в Эстонии, которая исторически связана с Россией посредством официальных, деловых и семейных связей. Кроме того, можно вести речь и о социально-культурном воспроизводстве условий для обмена ценностями и достижениями в области культуры.

Конечно, более чем десятилетний срок независимого развития Эстонии и России внес существенные коррективы в ход стихийного процесса дистанцирования двух государств. Его объективная природа очевидна, но подвижки, появившиеся в последнее время, дают основания для преодоления затянувшегося кризиса во взаимоотношениях двух суверенных государств. Что же мешает, Эстонии и России сделать действенные шаги в направлении выравнивания отношений?

Прежде всего, это идеологическая зашоренность определенных политических кругов Эстонии, рассматривающих Россию как страну с имперским мышлением. С другой стороны, невосприимчивость части политической элиты России к изменениям в политических реалиях, ситуации, сложившейся на европейском континенте в целом и в прибалтийских республиках, в частности. Достаточно вспомнить, что всего несколько лет назад Эстония признавалась чуть ли не главным врагом России. Не следует сбрасывать со счетов и активное давление экстремистских сил Запада как на Россию, так и на Эстонию в стремлении получить экономические и политические дивиденды от конфронтации между приграничными государствами. Дают о себе знать и иллюзии значительной части эстонцев, выражающиеся в надежде приобретения максимально возможных выгод от односторонней ориентации в западном направлении.

Кроме того, еще недавно мы были свидетелями использования некоторыми политическими кругами России и Эстонии противоречий между двумя государствами во внутренней политической игре. Отсутствие в течение длительного периода у России четко сформулированной политики в отношении прибалтийских республик позволяло им в узкогрупповых целях делать ставку на маятник улучшения-ухудшения межгосударственных отношений.

Подчеркнем, что со стороны Эстонии было бы недальновидно, даже при заметном ослаблении позиции России в современном мире, закрывать глаза и игнорировать ее интересы в Прибалтике. России же необходимо проводить взвешенную политику с превалированием партнерских отношений, а не с позиций "старшего брата". Об этом, в частности, говорил во время визита в Таллинн в конце марта 2002 года председатель Комитета Совета Федераций по международным делам Михаил Маргелов: "Похоже, внешняя политика России избавляется от налета великодержавности, от иллюзии самодостаточности, которые были унаследованы от СССР".

В гуманитарной сфере барьером на пути улучшения двусторонних отношений стали положение российских соотечественников в Эстонии и отказ Эстонского государства в регистрации православной церкви в каноническом окормлении Московского Патриархата.

С момента подписания в начале 1990-х годов первых основополагающих межгосударственных документов Россия, декларируя свою заботу о положении этнических россиян в прибалтийских республиках, предпринимала иногда резкие, но зачастую малоэффективные дипломатические демарши, приводившие не к ослаблению, а к усилению напряженности. В то же время реальная помощь российской диаспоре в Эстонии практически была близка к нулю.

Похоже, что сейчас наступает перелом в отношении к проблемам неэстонского населения Эстонии. С одной стороны, политической элитой Эстонии осознана необходимость укрепления внутриполитической стабильности как необходимого условия евроинтеграции и привлечения инвестиций. С другой, политики Эстонии испытывают все большее давление со стороны крупного капитала, заинтересованного в развитии связей с Россией. С третьей, ситуация вынуждает, как заявил бывший генеральный директор Департамента гражданства и миграции республики Андрее Коллист, "рассматривать русских в Эстонии не как тяжкое наследие Второй мировой войны, а как ценный военный трофей".

В России же, сохраняя принципиальность позиции, крепнет осознание необходимости увеличения реальной помощи соотечественникам и отказа от попыток диктата.