logo

Хлебные крошки

Статьи

Казимира Прунскене
ХХ лет величайшей геополитической катастрофе ХХ века
Политика
Прибалтика

Светлана Белоусова

Казимира Прунскене: «Лучше жить хорошо врозь, чем плохо вместе»

Друзья администрации Санкт-Петербурга

Редакция портала «Россия и соотечественники» недавно открыла новую постоянную тему «ХХ лет величайшей геополитической катастрофе ХХ века». Мы с интересом следим за тем, какие материалы о переломном времени появляются в российских и зарубежных СМИ, какую оценку дают перестройке и последующему распаду Советского Союза действующие и уже ушедшие в тень, сделавшие свое дело, политики. Кто был с кем и на чьей стороне? « Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» - гласит известная пословица. Стоит только коснуться темы «величайшей геополитической катастрофы 20 века», и спадают одежды со многих королей современной политики, оставляя их нагими перед народом, которому они, как утверждают «принесли свободу». ***** «Невское время» продолжает спецпроект «20 лет перестройки и реформ». В Петербург по приглашению администрации города приезжает первый премьер независимой Литвы Казимира Прунскене. В свое время ее знал весь Советский Союз. В Литве имя Казимиры Дануте Прунскене и сейчас в представлении не нуждается. Одна из основателей «Саюдиса» – «Литовского движения за перестройку», сигнатар – подписант Акта о восстановлении независимости Литвы, четырежды депутат сейма, дважды кандидат в президенты, единственная из литовских политиков, официально отказавшаяся от мандата европарламентария. Активный политик, организовавший за два последних десятилетия две партии. Экономист. Профессор. Бизнесмен. Янтарная Леди, о которой Анатолий Собчак когда-то, еще до отделения Литвы от Советского Союза, сказал: «У нас в стране наступит порядок, если Казимира Прунскене станет премьером». В преддверии празднования 20-летия подписания Акта о восстановлении независимости Литвы Янтарная Леди дала «НВ» эксклюзивное интервью. – Госпожа Казимира, 11 марта 1990 года 124 сигнатара подписали на первом заседании вновь избранного Верховного Совета Акт о восстановлении независимости Литвы. Но ведь понятно, что историческое решение такого уровня подготавливалось задолго до этой даты. Расскажите, с чего все начиналось и как вы лично вошли в число подписантов? – Для меня это было абсолютно естественно. Во-первых, еще задолго до того, как ушла в политику, я, преподавая в Вильнюсском университете макроэкономику, критически оценивала реальность принятого в Советском Союзе способа хозяйствования и периодически писала статьи, в которых рассказывала о сбалансированной, социально ориентированной рыночной экономике. – Неужели их печатали в советских газетах? – Нет, конечно! Мне даже свою докторскую диссертацию, где давались стратегические – экономические оценки хозяйственного механизма Западной Германии, пришлось сокращать. Сидела в Москве, в гостинице, плакала и вычеркивала половину рукописи. В общем, тогда от моей работы остались рожки да ножки. Но, разговаривая на эти темы с коллегами, я находила все больше единомышленников, причем происходило это на удивление быстро, особенно когда началась перестройка. И, конечно же, когда представилась возможность, я не могла не использовать потенциал горбачевской перестройки и гласности. Мы встречались с Анатолием Собчаком, Гавриилом Поповым, вместе развивали свои идеи, которые были в доперестроечные времена нелегальными, и даже в 1989 году на Конгрессе и Верховном Совете они были для многих новыми, а для центральной власти СССР – неприемлемыми. В это же время в Литве одна за другой появлялись группы, которые объединялись в разные дискуссионные клубы, экологические организации или общества охраны культурного наследия и настаивали на возврате нашей государственной геральдики, национального флага, языка, герба. Все это все слилось в единое движение, и в 1988 году был образован «Саюдис». Кстати, я была первой, кто открыто заявил о необходимости реформы нашей экономической и политической системы. Я тогда сказала: «Лучше жить хорошо врозь, чем плохо вместе». – Вы же в то время были, если не ошибаюсь, народным депутатом СССР и участвовали в работе Верховного Совета? Как к вашей идее отнеслись коллеги? – Я не акцентировала того, что Литва стремится выйти из оккупационного режима, это был не мой жанр. Я предлагала трансформировать сами принципы рынка и дать каждой республике – на примере трех балтийских – возможность реализовать свой потенциал, двигаясь вперед с той скоростью, на которую она способна. А эта мысль воспринималась очень хорошо. Ее поддержали Сахаров, Ельцин, Старовойтова, Собчак, Святослав Федоров и, кстати, Назарбаев – он, судя по всему, тогда, как и мы, балтийцы, уже планировал путь отсоединения от Советского Союза... Я помню, как однажды на эту тему выступал академик Cтанислав Шаталин, и потом, несколько лет спустя, он не раз говорил, что, если бы в 1989 году Верховный Совет принял идею Прунскене о переходе от централизованного управления на модель общего рынка, все имели бы куда меньше экономических потерь. Это действительно было так, но, увы, кое-кто воспринимал мои выступления в штыки. Я вам больше скажу: о таких вещах мы могли говорить только в те дни, когда заседания вел Горбачев, потому что Анатолий Лукьянов, Николай Рыжков и другие – вы же знаете их имена – пытались отстоять централизацию. Но, так или иначе, 27 ноября 1989 года, после шестимесячного обсуждения, мы получили больше двух третей голосов, я вышла после заседания в коридор, меня окружила толпа журналистов, и мне стало окончательно ясно: нашей независимости – быть. – Вы рассказали о том, что происходило в Москве. А как развивались события в Литве? – Первым нашим шагом стало отступление от однопартийности во главе с коммунистической партией. При этом мы ясно осознавали, что не просто выходим из Советского Союза, что нам предстоит сформировать абсолютно новую для нас политическую и экономическую систему. Правда, тогда еще не все понимали, чем свободный рынок отличается от социально ориентированного, но «перестройку» мы все-таки начали... Я входила в инициативную группу Саюдиса, разрабатывала хозяйственную стратегию будущей самостоятельной Литвы. В середине 1989 года меня избрали на должность вице-премьера, и основой моей работы стали подготовка стратегии реформирования экономической системы и переговоры c CCCP об экономической самостоятельности для нашей республики. Через полгода, в феврале 1990-го, меня избрали депутатом Верховного Совета Литовской ССР. 11 марта новый состав Верховного Совета провозгласил независимость страны. – Но, госпожа Казимира, вы, как экономист, лучше всех понимали, насколько вам будет сложно. Никаких природных ресурсов в стране, к сожалению, нет. Серьезной промышленности – тоже. Так на чем же вы основывались, предполагая, что самостоятельная Литва может достичь благосостояния? – Вы знаете, я не во всем согласна с тем, что вы сейчас сказали. Промышленность Литвы в то время была довольно развита: энергетика, машиностроение, приборостроение, деревообрабатывающая, легкая, пищевая. Литва же имеет очень выгодное географическое и геополитическое положение, позволяющее развивать торговлю продовольствием и туризм. Это был наш шанс, и мы пошли этим путем. Кстати, в мае 1990 года я почти два часа беседовала о том же самом с Маргарет Тэтчер, и она точно так же, как вы сейчас, спросила: «Насколько, госпожа Прунскене, по вашему мнению, будет жизнеспособна Литва и сколько именно для вашей страны будет нужно финансовых вливаний?» Я тогда ей объяснила свою позицию. – Если я правильно понимаю, точно такие же беседы вам пришлось вести и с Джорджем Бушем, и с Франсуа Миттераном, и с Гельмутом Колем... – Тем бесед было много: политических, экономических, и меня везде понимали правильно. Понимали и, конечно, содействовали. – То есть тот факт, что вы, наработав такой багаж, стали первым премьер-министром независимой Литвы, ни для кого не был неожиданностью? – В принципе, да. Хотя, честно признаться, моя активность в международном плане нравилась не всем. – Вы говорите о своих взаимоотношениях с господином Ландсбергисом? – С ним – в первую очередь. Он был тогда председателем Верховного Совета Литвы, и ему оказались очень не по душе мои высокие рейтинги и рейтинги моего правительства относительно его самого и им руководимого Верховного Совета. К тому же в наши отношения вмешались патриархальные традиции – как может женщина в чем-то опережать мужчину?! В общем, Ландсбергис был очень озабочен вопросами, кто из нас главнее и почему не он один является хозяином независимости и патриархом Литвы. Все эти вещи проявлялись в достаточно уродливой форме и в конце концов оказались на руку тем, кто работал против нашей страны... Потом в Литве наступила определенная депрессия – и во внутренней жизни, и во взаимоотношениях с Россией. И эти политические и социальные потери осложняли положение еще несколько лет. – Сегодня некоторые литовские политики очень любят вспоминать об экономической блокаде Литвы в 1990 году и классифицируют ее как «агрессию Москвы»... – Я не считаю, что это делала Россия. Нет! Речь может идти только о тех силах старого режима, которые сопротивлялись новым реалиям, нашей независимости и вытеснению их с высоких постов. А что касается обвинений, о которых вы говорите... Если мы хотим мирного соседства с историческими партнерами, то нужно научиться уважать друг друга, и в первую очередь общаться. Я на эту тему не так давно написала статью, она называется «Нам пора выйти из плена русофобии». Уже из названия понятно, что я призываю искать пути сближения и не перекладывать на сегодняшнюю Россию все, что связано со сталинизмом и Советским Союзом. Я вот помню, как в 1995 году в Вильнюс приезжал «архитектор перестройки» Александр Яковлев. Мы много разговаривали, и он сказал одну фразу: «Русским надоело быть виноватыми». Я думаю, что в этом есть много правды... – Наверняка. Но ведь именно ваше желание наладить с Россией добрососедские отношения вызывает в определенных политических кругах упреки в ваш адрес. – Знаете, наверное, мне было бы гораздо проще обходить некоторые рифы и не получать сильных противников. Но и 20 лет назад, и сегодня я позволяю себе роскошь заявлять то, что думаю. Если же говорить об упреках в мой адрес, то компромат на меня и выискивали, и откровенно выдумывали. Самый традиционный из них сводится к тому, что Прунскене была сотрудницей КГБ. Суд уже несколько лет назад отверг обвинения, но они все равно периодически всплывают в СМИ. Вот и сейчас, когда возникла моя новая партия – Народный союз Литвы, – эту старую пластинку о КГБ вновь вытащили на свет божий. Закричали: Прунскене создает пророссийскую партию! – Может быть, потому, что увидели среди приглашенных на учредительный съезд известных российских политиков? – Да, к нам приехали и председатель думского Комитета по международным делам Константин Косачев, и посол России в Литве Владимир Чхиквадзе, и вице-премьер Калининградской области Юрий Шалимов. Но журналисты, которых беспокоило присутствие на съезде «только русских гостей», почему-то не заметили, что там были представители Казахстана, Польши, Белоруссии. Да, российские политики произносили речи о том, что некоторые литовские партии спекулируют на русскую тему. И я считаю, что их слова справедливы. Поэтому в программе нашей партии указывается, что из внешней политики Литвы нужно исключить поиск каких-то критических пунктов относительно России и Белоруссии и начать формировать активное сотрудничество – как в целом, так и с областями и регионами. прямая речь Чесловас Юршенас, выпускник ленинградской Высшей партийной школы; сигнатар – подписант Акта о восстановлении независимости Литвы. Избран депутатом сейма сразу же после развала СССР, сохранил свой мандат во всех следующих составах парламента; несколько раз занимал пост спикера, в настоящее время – заместитель председателя литовского парламента Правильнее всего будет сказать, что Литву к независимости вели две влиятельные силы: с одной стороны, Саюдис, так называемое «движение за перестройку», и с другой, – самостоятельная компартия, которая отсоединилась от КПСС в декабре 1989 года. Я, как член отделившейся компартии Литвы, баллотировался по советским тогда еще законам в Верховный Совет Литовской ССР, и получилось так, что оказался в гуще событий с самого начала, с субботы 10 марта 1990 года, когда мы начали заседания. К чести саюдистов, надо признать, что подготовились они основательно, – заранее разработали целый комплекс проектов, предусмотрели практически все. Одним из первых решений, которые мы приняли, стало возвращение старой сметоновской конституции 1938 года. Не могу сказать, чтобы она нам особенно нравилась, потому что была откровенно авторитарной. Но ее необходимо было восстановить, чтобы осуществить преемственность. При этом мы заранее договорились, что она будет сразу же, практически в тот же день приостановлена. Вообще, почти все документы, которые мы обсуждали в субботу и воскресенье, принимались единогласно. И это особенно примечательно, потому что в голосовании принимали участие и Саюдис, и независимые депутаты, и наша компартия. Но кроме того, в составе Верховного совета оставались 6 человек, не желавших выходить из КПСС. Во время голосования они воздержались. Но ни одного голоса «против» не было. Этого нельзя было допустить, потому что мы торопились. Необходимо было принять все документы о независимости литовского государства до съезда, который начинался в Москве 14 марта, помните, на нем тогда избрали Горбачева… Разногласия, безусловно, имелись, и в кулуарах велись очень жесткие дискуссии. Но в зале заседаний обошлось без столкновений, и настоящие споры начались только потом, когда пришло время решать, как строить новую Литву… Валентинас Мазуронис, избирался в сейм начиная с 2004 года, в 2009 году баллотировался в президенты Литвы. В настоящее время – лидер парламентской оппозиции, староста фракции «Порядок и справедливость» Тогда, 20 лет назад, я был далек от большой политики. Я работал архитектором и одновременно членом совета города (Шауляй). Это, конечно, можно оценивать как любительский политический уровень, но в то время всех, невзирая на социальный статус, охватывала настоящая эйфория. Практически все население Литвы объединяла одна идея. Процентов 95 жителей поддерживали реформы Горбачева, и все мечтали о независимости. Некоторые опасения, разумеется, имелись, и каждый представлял будущее по-своему. Тем не менее на митинги собиралось по 100 тысяч человек – огромное количество для нашей страны… Наверное, каждый народ стремится иметь свое государство, а уж Литва с ее 1000-летней историей – тем более. Я думаю, это основная базовая ценность общества. Не могу сказать, будто бы за эти два десятилетия не было сложностей. Бывало всякое, и нашими властями не всегда принимались верные решения. Отчасти поэтому Литва сегодня так глубоко упала в яму экономического кризиса, из которой мы выбираемся одними из последних в Евросоюзе. Наша страна находится на грани между Западом и Востоком. Большинство жителей сегодня тяготеет к Западу, но одновременно все понимают, что Россия – наш сосед, с которым мы имеем общие границы, общие интересы, и, значит, нам надо встречаться, может быть, даже расходиться во мнениях и спорить, но все-таки искать решения по целому блоку вопросов. В этом плане, мне кажется, президент поступила правильно, пригласив главу российского государства Дмитрия Медведева на празднование 20-летия нашей независимости. Может быть, по форме это приглашение выглядит немножко спонтанным и сделано оно достаточно поздно… Но это уже детали, а в принципе надо общаться и стараться понять друг друга. Я думаю, это хорошо…

Статьи по теме

Партнеры

Продолжая просматривать этот сайт, вы соглашаетесь на использование файлов cookie