«Коронавирус – не причина, а катализатор экономического кризиса»

Портал RUSSKIE.ORG публикует текст выступления сопредседателя редакционного совета аналитического портала "Евразия.Эксперт", научного сотрудника Института философии НАН Беларуси Петра Петровского на круглом столе «Пандемия коронавируса, мировой экономический кризис, ЕАЭС и ЕС: победа изоляционизма?», состоявшегося в рамках Международного проекта в сфере публичной дипломатии «Точки роста», который реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.

Когда я готовился к этому выступлению, то посмотрел какие прогнозы и модели выходы из коронакризиса имеются. Как минимум в Российской Федерации я выделил три: доклад Глазьева, доклад Иноземцева и компании либеральных экономистов из Высшей школы экономики, и доклад Колганова и Бузгалина, более левых экономистов. И на сегодняшний день фактически мы можем говорить о разделении взглядов на коронакризис на две большие группы.

Первая группа - это группа государственнических и левых экономистов - социологов, а вторая – группа либеральных экономистов. Но как ни странно, их разногласия носят в большинстве своем разногласия в вопросе причины этого коронакризиса, нежели разногласия по тем моделям и тому, как надо решать этот вопрос. Почему ? Потому что, даже не смотря на свои либеральные взгляды, Иноземцев и его команда, они приходят к тем же выводам, как решать сегодняшний вопрос. А именно – усиление социальной роли государства, регуляция экономики, в том числе стимулирование спроса населения. То есть такой классический, кейнсианский подход.

Но всё-таки я бы хотел немножко с другого начать.

Коронавирус на самом деле не является причиной, а выступает только как катализатор экономического кризиса.

Еще задолго до появления коронавируса в середине и во второй половине 2019 года, ведущие фабрики мысли и аналитические центры, в том числе МВФ, Всемирный банк, JP Morgan Chase, агентство АКРА, прогнозировали к концу 2020 года экономический кризис, который выводили из следующих показателей:

- рекордный мировой долг – 188 триллионов $ на конец 2019 года, что составляет 230% мирового ВВП;

- развитие дисбаланса в перепроизводстве, который проявился перенасыщенностью премиальных рынков и дефиците инвестиции. От этого распространялись торговые войны, протекционизм, призванные сконцентрировать инвестиционный торговый капитал у себя в стране, и создать более выгодные торговые условия своим производителям, через соответствующие заградительные барьеры для других;

- критическое состояние фондовых рынков. Из-за ухода инвесторов фондовые рынки наводнили индексные, биржевые и другие пассивно-управляющие фонды. Для поддержания цены акций многочисленные компании искусственно занимались, еще даже в начале 2020 года, в январе - феврале месяце манипуляциями на фондовом рынке, создавая ажиотаж. К примеру манипуляции акциями компании Boing в январе - феврале 2020 года.

Данные факторы также сопровождались политическими рисками Брекзита, наращивания санкционного противостояния, неразберихой с перспективами выборов в США, нефтяными торговыми войнами.

Как итог общее замедление экономики мира, наиболее сильное с 2008 г.

Это, наверное, такая белорусская точка зрения прозвучит, но есть второй фактор, который нас удивляет.

Действия в борьбе с коронавирусом не пропорциональны его опасности.

Мы исходим из того, что, согласно эпидемиологической науке, порогом объявления эпидемий выступает заражение 5 и более процентов населения страны или регионов. Второе - это согласно классификациям опасности Covid19 имеет второй класс опасности, что намного ниже, нежели пневмония, холера, оспа, корь, но немного выше, чем грипп, который имеет третий класс опасности. Третье - смертность от Covid19 составляет в два раза меньше в мировом разрезе, чем от пневмонии. В Беларуси эта цифра составляет 79 человек на сегодняшний день, то есть 0,65% от всех инфицированных. Ну и четвертое это - вызывают вопросы методы подсчета больных и смертельных случаев в отдельных странах. В частности в Италии, Испании, Франции сегодня в умершие от коронавируса, записываются практически все умершие. Имеется общая установка считать причиной смерти коронавирус. Как это объясняют медики, из-за нехватки мощностей.

Возникает вопрос: а как действия, направленные на борьбу с коронавирусом, будут влиять на интеграцию и экономическое развитие, содействовать изменению правил глобализации?

Во-первых, это усиление протекционизма, обрыв производственных цепочек, замораживание мировой торговли, потребность в кратчайшие сроки производить продукцию, требующуюся для борьбы с коронавирусом у себя в стране, сделали предпосылки для фактического и экономического закрытия этих стран. Очевидно, имевшаяся до этого тенденция протекционизма теперь оформится. Процесс выведения стран капиталистического ядра производства с третьих стран. Концентрацией производственных цепочек в одной или в нескольких близких государствах. Развитым экономикам придется пересмотреть выбор в имеющейся дилемме - дешевая рабочая сила, или роботизация - автоматизация. Имеются основания, что западные страны скорее сделают ставку на концентрацию производства у себя при их либо глубокой роботизации, либо массового привлечения дешёвой рабочей силы в виде мигрантов.

Во-вторых, это лоббирование мировыми корпорациями, списание долгов государствами или их реструктуризация на фоне кризиса. Предкризисное состояние, наличие финансовых пузырей, которые имели предбанкротное состояние, на фоне коронакризиса получат возможность списать экономические неудачи на субъективный фактор и попытаться этим компаниям использовать государственные механизмы помощи для поддержания себя на плаву.

Третье - это риски использования помощи для установления политического доминирования. Карантинные потери сейчас будут использоваться по установлению управленческого и финансового контроля кредиторами над государствами и гражданами с более слабыми системами. Уже сейчас банковский сектор в странах Запада пытается массово кредитовать население под невыгодные условия. То же самое касается и государств. Можете обратить внимание на дискуссию Европейского союза по поводу помощи странам юга. ФРГ и Нидерланды не спешат идти на помощь, так как заинтересованы дождаться окончательного результата кризиса и только после этого выработать механизмы помощи, выгодные для себя прежде всего.

Также имеется их четкое желание использовать греческий опыт в оказании помощи. То есть, имеются риски, что в рамках Европейского союза будет происходить передел собственности и сфер влияния посредством приватизации, реструктуризации других механизмов. Италии, Испании и другим пострадавшим странам могут навязываться механизмы внешнего финансово-экономического управления.

Отдельно следует сказать о перспективах использования подобных механизмов в отношении развивающихся стран, которые в большинстве своем и будут пострадавшими от пандемии. Во-первых, из этих стран еще в конце 2019 г. намечался массовый отток капитала, который с пандемией только усилился.

Очевидны попытки нового геополитического передела сфер влияния.

Тут можно сказать про использование дефицитов ресурсов и технологий для установления политического доминирования, а также усиления своего присутствия. Помощь, как я уже говорил - механизмы кредитования и инвестиций как средства политического давление. Усиление геополитической борьбы между США и КНР. И мы видим, какая идет пропагандистская информационная война. Нерешенные вопросы с перепроизводством, дефицитом инвестиций, а также тенденции по выводу технологических цепочек из развивающихся стран.

Если говорить о ЕАЭС, то я выделил бы риски.

Прежде всего – углубление противоречий внутри Евразийского экономического союза. Которые имелись и без коронакризиса, и которые усилятся этим коронакризисом.

Это нерешенность вопросов по наиболее болезненным темам формирования ЕАЭС до 2025 года. Это создание рынков нефти, газа, энергоносителей, транспорта, финансов. Это дефицит финансов и инвестиций в ЕАЭС и потребность вкладывания средств в кооперацию, создание совместных технологических цепочек. Это выведение западными инвесторами части технологических мощностей из ЕАЭС, который мы можем прогнозировать на фоне общих тенденций. Это обострение противоречий между различными типами экономик стран-участниц ЕАЭС.

И на этом фоне, на сегодняшний день, нам бы хотелось понять, как это решить. Я помню, когда начинался коронавирус, несмотря на то, что в рамках Евразийского экономического союза есть постановление номер 149 от 2016 года, все страны, которые ввели режим обсервации, фактически его проигнорировали. Это говорит о том, что мы подписываем соглашения, договоры – но, к сожалению, о них либо забываем, либо не выполняем, либо ставим их не в приоритет. Напомню, что это решение просто-напросто регулировало введение обсервационных и карантинных мер.

Что надо сделать для Евразийского экономического союза, чтобы выйти из этих противоречий?

Во-первых, определить приоритетность. Мы говорили, что работаем сейчас в американской программе… Поэтому, на мой взгляд, приоритетность должна быть обрабатывающей промышленности полного цикла перед сырьевой сферой, сборочными предприятиями разной степени локализации.

Второе - это приоритет производств государственной формы собственности.

Третье - запрет использования валют третьих стран при торговых операциях внутри Евразийского союза.

Четвертое - формирование единых социальных стандартов с высокой степени социальной защищенности.

Пятое - модернизация налоговых стандартов стран-участниц ЕАЭС для нивелирования оттока капитала и стимулирования снижения разрыва в доходах.

Шестое - наделение контрольными полномочиями надциональных органов ЕАЭС, призванных как раз не допускать нарушения договора и иметь реальные механизмы его реализации.

Вот, на мой взгляд, те шесть пунктов, которые, на сегодняшний день, могут стимулировать развитие Евразийской интеграции в тяжелых, на мой взгляд, условиях, в посткоронавирусный период.