Новое русское движение в Галиции

Со своими культурными центрами, общеобразовательными школами на русском языке и библиотеками

Русское движение в Галиции существовало всегда. Мечта о возвращении в единое державное лоно с древним названием Русь пять веков жила в сознании прикарпатских русинов-галичан, подданных Речи Посполитой, затем Австрии. Завоеватели вытеснили их в сельскую местность и на городские окраины, лишили православной церкви, превратили в "народ, систематически подавленный убожеством, последний в цивилизации между славянами" (П.Кулиш, "Крашанка'', Львов, 1882 год). Местная знать, ополяченная и онемеченная, окатоличенные пастыри-униаты стали хуже чужих. Слухи рисовали сказочный образ Великой России, а редкие грамотеи из своих, верные православию священники подправляли его реальными чертами. Там, на востоке, говорили на русском (руськом – в произношении галичан) языке и простонародье, и царь. И все русскоговорящие были православными, греческой веры, как повелось при отце Киеве. Пришло время – двинулись через Карпаты на Будапешт, на выручку Вене, несметные царские полки, и убедились русины, что каждый солдат и офицер понимает их речь, ибо она одна с незначительными отклонениями: там – русская, здесь – руська. А раз так, то и тело народное можно сделать единым, что изначально было при Владимире Святом. И вернется тогда в Червену Русь-Галицию сохраненная Русью Великой гордость независимого народа. И поделится она с вновь обретенными сородичами своей высокой культурой, сокровищами общерусской цивилизации, которую совместно творили великороссы, малороссы и белорусы на неделимом пространстве с помощью "всяк сущих на нем языков". Русофильство стало течением народной жизни. Появились просветители. Один из них, Я.Головацкий, писал, что за возрождение русинского самосознания они обязаны в первую очередь русской культуре; глубокий сон народности, неуклонно враставшей в польскую почву, был прерван местными деятелями возрождения возвращением к общерусским духовным ценностям. Сторонники русского движения в австрийской Галиции именовали себя старорусинами, поляки их называли москвофилами. В противовес им по инициативе властей было создано течение украинофилъское. Его сторонники, "народовцы", назвались русинами-украинцами, позднее просто украинцами, поскольку стояли за полное национальное отделение от великороссов. Австрийские хозяева Карпатского региона руками бывших хозяев (поляков) сделали ставку на последних, опасаясь прихода сюда России; в языковой политике поддерживали создателей нового литературного украинского языка, в котором киевско-полтавское звучание (голоса Котляревского, Шевченко, Марко Вовчок) подгонялось под речевые нормы тех, как отметит гетман Скоропадский, "кто живет объедками от немецкого и польского стола", имея в виду засоренность иноязычными словами русинского диалекта, звучащего на окраинах польско-еврейских городов. И еще скажет незадачливый гетман: "Великороссы и наши украинцы создали общими усилиями русскую литературу науку, музыку и художество, и отказываться от этого своего высокого и хорошего для того, чтобы взять то убожество, которое нам, украинцам, так любезно предлагают галичане, просто смешно и немыслимо''. Здесь я не вполне согласен с автором цитаты. Галичане-русины в целом не заслуживают такого раздражения. "Шматом гнилой колбасы" назвал русскую культуру один из активнейших русофобов Вартовый, для которого подходит забытый теперь термин австроукраинец. Это их, австроукраинцев, на австрийские деньги и по программам, разработанным с немецкой тщательностью, поляки, мечтавшие о возрождении "крулевства от можа до можа'', начали воспитывать в изощренной ненависти ко всему общерусскому. Воспитали, правда, в первую очередь себе на польскую голову... Упорствующим в своем выборе старорусинам-москвофилам с приближением мировой войны уготованы были концентрационные лагеря (среди них Талергоф), виселицы и расстрельные стенки. Многие из тех, кто избежал преследований, ушли с отступившей армией Брусилова, другие притихли, замкнулись в себе. Послевоенной возрожденной Польше, не дотянувшей до одного из вожделенных морей, пришлось благодаря австрийской "чистке" иметь дело не с мирными просветителями москвофилами, а с усилившимися австроукраинцами, которые прошли школу в войсках Западно-Украинской народной республики, где учителями часто оказывались русские офицеры. Польские власти узнали, каковы активисты Организации украинских националистов. Когда вместо наганов в их руках оказались автоматы фашистов, "хлопцы" назвали себя Украинской повстанческой армией (УПА). Большевики расправились с ней по-большевистски, но заодно, ради "дружбы народов" и гибельной идеи унитарной единой Украины в составе СССР, разогнали по углам и ссылкам детей и внуков старорусинов, принимая их (и всерьез и лукавя) за "недобитых белогвардейцев"(!?!). В восьмидесятых годах последние "москвофилы" доживали в безвестности, храня в личных библиотеках следы своей деятельности. Австроукраинцы затаились, и за ширмами из отличного советского кумача готовили массовую смену. За несколько лет до развала Советского Союза, в годы генсековского мора, стало очевидным, что в Галиции самым сладким покажется то, что называлось "украинским буржуазным национализмом", преследуемым даже в мыслях пуще измены Родине. То, что целенаправленно (против России) воспитывали австрийцы в своих восточнославянских подданных с помощью местных поляков (избранного этноса), и потом те же поляки пытались если не уничтожить, то как-то повернуть в сторону "общепольского национализма", большевики своей неуклюжей пропагандой и репрессиями лишь загнали вглубь, в самые тайные углы самостийного сознания. Произведя после войны на свет многочисленный класс интеллигенции простым почкованием от местных селян, советская власть создала плодоносящее поле для "пассионарного взрыва" (по Л.Гумилеву). Оставалось дождаться благоприятных условий. Горбачевская перестройка, спотыкаясь и суетясь, растолкала даже спящих. Наименее "русифицированный" регион Украины с населением в 7 млн. человек не забыл традиций активного неповиновения "чужiнцям" (чужакам). Это и собственная логика свалившейся из Москвы "волi" уже в конце 80-х гг. привела к реальному "поражению в правах" русскоговорящее население по обе стороны Карпат, к западу от реки Збруч. Здесь насчитывалось немногим более 750 тысяч граждан, которые называли своим родным языком русский, в большинстве – этнических русских и восточных украинцев. 200 тысяч из них проживало в 800-тысячном Львове. Я, проживший в Галиции 40 лет, был убежден, что станет ухудшаться комфортность существования "мигрантов", превращение их в нацменьшинства со всеми вытекающими последствиями этого статуса, с неизбежными трудноразрешаемыми проблемами. Противостоять этому виделось мне, могли только самодеятельные организации русских, всех русскоговорящих. И они появились. Сначала на Львовщине, вскоре в других областях Западной Украины. И началось их развитие – со взлетами и падениями, с приобретениями и потерями, с достижениями и промахами. Главное, они выжили и окрепли, стали в регионе единственной реальной силой русского духа, способной защищать от недружественных сил родной язык, саму историческую память, разноплеменного сообщества русскоговорящих, духовные ценности, учебные заведения и ими культурные учреждения, созданные ими или опекаемые. Может возникнуть вопрос, какое имеют отношение сегодняшние русские к русскому движению в Галиции прошлых веков? Какова связь между их делами и делами старорусинов? Да, в основной своей массе они – потомки великороссов и выходцев из Малороссии, также Белой Руси. Но ведь все мы потомки восточных славян, руссов, от которых произошли и русины. Эту генетическую общность делает более реальной и та цель, которую ставили перед собой москвофилы-русины и поставили русскоговорящие жители региона: "возвращение (при сохранении всех черт самобытности, даже политической отдельности, реальных суверенитетов) в общее пространство общерусского духа, где просторно всем языкам и мовам, где пестрота культур создает одинаково приемлемый всем цивилизационный фон, и где память в исторической ретроспективе каждого из нас приводит к именам и событиям, рождающим общую гордость. А вот прямая преемственность: в новое братство приходят внуки и правнуки узников Талергофа, помнящие свое родство. По всем этим признакам появилось новое русское движение в Галиции – со своими культурными центрами, общеобразовательными школами на русском языке, библиотеками и т.д. По мнению нынешних архитекторов Вiдродження (Возрождение – укр.) из числа национал-радикалов, крайних русофобов, так и есть: здесь устроили логово "найбiльшi вороги Украïни". Почему враги? – Они – "москалi" – Но здесь собираются деятели культуры. – Так, але культура москальська! Это приговор. К высшей мере наказания – уничтожению. Тот самый Вартовый, спец по колбасе, предупреждал: "Каждый, кто принес хоть чуточку омоскаления в наш народ…" (словом из уст или книжной). Н.Трубецкой, известный языковед, почти век тому назад предвидел, какие уродливые формы может принять украинское культурное возрождение, если отдать его в руки политикам от культуры. "Вполне очевидно, успешно конкурировать с общерусской культурой в удовлетворении высших духовных запросов новая украинская культура будет не в состоянии. И творец, и ценитель творчества заинтересованы в расширении поля культуры. Ограничение его желательно для бездарных и ограниченных творцов, избегающих конкуренции, также для фанатичных краевых шовинистов. Те и другие станут выступать против общерусской культуры и за очень самостоятельную украинскую. Они наложат на нее печать трафаретности и мракобесия, упразднят самую возможность выбора, запретят украинцам знание русского литературного языка, чтения русских книг, вообще знакомство с достижениями духа северного соседа. А для этого необходимо внушать населению острую и пламенную ненависть ко всему русскому всеми средствами, хотя бы средствами клеветы, отказа от собственного исторического прошлого. Такая украинская культура окажется орудием политики. Скорее создавать собственную украинскую культуру, не похожую на русскую! Это приведет к подражательству – брать готовое из-за границы проще, лишь бы не из России. Так появятся признаки провинциальной ветоши, культурной отсталости, духовной пустоты под громкие фразы о национальной самобытности". Князь Н.Трубецкой как будто бы заглянул в сегодняшнюю "культурную столицу" Галиции и соседние города. Еще не все так, но "процесс пошел". И потому с пробуксовками, что остались бастионы русской культуры, их защитники с разнообразными знаниями и дарованиями, дающие жизнь, тепло и свет всем, кто нуждается в этом. Недруги русской культуры, всех проявлений русскости, не в силах противостоять им, ведут упорную осаду учреждений культуры и образования, выводят из строя отдельных творцов и добровольных служителей муз (простите за высокий слог!). Кроме материальных потерь, есть другие: активистов запугивают, возбуждают против них необоснованные уголовные дела, поджигают их квартиры; есть физически травмированные: профессор Масловский, посмевший написать реальные портреты "борцов за свободу" из УПА, в могиле. На каждом шагу страдает душа русскоговорящего человека, когда он видит разрушенный кенотаф первопечатника Ивана Федорова, оскверненные могилы русских воинов двух мировых войн, пустое место в Дрогобыче, с которого еще недавно медный Пушкин с интересом смотрел вслед "племени молодого, незнакомого"; когда он видит здания школ и театров, испустивших "русский дух" или на знакомых волнах не слышит голосов знакомых радиостанций; когда он читает на стенах: "убей русского!", "долой русскую культуру", но слышит из митинговых громкоговорителей – "выселить всех русских, уволить из армии, милиции, прокуратуры, запретить продажу книг и газет!" И чтобы реже болела душа, было меньше напуганных и затравленных, синяков на теле и совсем не было трупов, чтобы культурные центры сияли чистыми стенами и целыми стеклами окон, не пахли гарью, русские организации голосами своих участников решили не только хранить всеми доступными средствами родную культуру, но приумножать ее, делать вровень с веком, ибо культура только тогда отвечает своему содержанию, когда она в движении.