Опыт заселения Дальнего Востока и сегодняшние реалии

«Заставить переехать невозможно, это вопрос экономической и социальной мотивации" ( Дмитрий Медведев)

В России разработана и осуществляется Федеральная целевая программа социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья до 2013 года. Ее успешная реализация отнюдь не предрешена. Один из главных тормозящих факторов – отсутствие в необходимом количестве активного трудоспособного населения. «Это огромный регион, который очень слабо заполнен» – такую оценку дал Президент РФ в ходе июльского визита на Дальний Восток. На совещании с участием министров и губернаторов в Хабаровске он обозначил важнейшую проблему региона: «Нам необходимо сформировать здесь цивилизованный рынок труда и, конечно, обеспечивать права всех, кто работает здесь на законных основаниях, и вместе с тем бороться с нелегальной миграцией». Нужно создавать такие условия, чтобы люди готовы были приезжать сюда работать, поскольку «заставить переехать невозможно, это вопрос экономической и социальной мотивации, и эта задача должна решаться в первую очередь местными властями», подчеркнул Дмитрий Медведев.

Пока условия, предусмотренные Госпрограммой по добровольному переселению соотечественников, мало привлекают потенциальных переселенцев. Как говорилось на том же совещании, на 10 июня 2010 г. общее число лиц, приехавших в Россию по госпрограмме, составило 21212 человек, из них только 377, то есть менее двух процентов, выбрали Дальний Восток. То есть не покрывается даже естественная убыль населения, о каком приросте в этих условиях говорить? При сохранении нынешней динамики миграции населения, по прогнозам демографов, к 2070 году в Дальневосточном федеральном округе не останется вообще никого. При этом соотношение населения округа и населения сопредельного северного Китая уже сегодня составляет 1:16.

Одним из средств решения проблемы должна стать продуманная миграционная политика по привлечению в регион жителей России и бывших соотечественников из ближнего зарубежья. В этой связи нередко звучат призывы опереться на исторический опыт, вспомнить, как государством стимулировался переезд на Дальний Восток при знаменитом российском премьере Петре Столыпине. Но насколько применим сегодня опыт начала ХХ века?

Обращение к трудам Петра Аркадьевича Столыпина показывает, насколько актуальны сегодня мысли этого выдающегося государственного деятеля, высказанные 100 лет назад. Имея в виду Дальний Восток, он писал: «Оставлять этот край без внимания было бы проявлением громадной государственной расточительности. Восток проснулся. И если мы не воспользуемся нашими богатствами, то возьмут их, хотя бы путем мирного проникновения, другие». То есть премьера беспокоили и малолюдье края, и миграция соседей из-за рубежа, что грозило отторжением Дальнего Востока, особенно на фоне неудачной для России войны с Японией 1904–1905 годов.

Разумеется, переселение российских подданных в восточные районы страны не было самоцелью столыпинской аграрной реформы. Начатая с обнародования указа Николая II от 9 ноября 1906 года «О дополнениях некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования», она отразила поиск Столыпиным, под руководством которого готовился указ, пути решения аграрного вопроса в европейской России. Петр Аркадьевич видел этот путь в передаче земли крестьянам в частное владение и освобождении их от общинных пут.

Русская сельская община, не позволяя крестьянству свободно распоряжаться земельными наделами и консервируя круговую поруку и уравниловку, оказалась главным препятствием на пути развития производительных сил страны. Не будучи в частной собственности, земля не покупалась и не продавалась. Чересполосица, малоземелье, а то и безземелье еще в XIX веке стали бичом русской деревни.

Указ от 9 ноября предусматривал право крестьянина выйти из общины и закрепить в собственность причитавшуюся ему землю (а закон от 14 июня 1910 года сделал такой выход обязательным). Крестьянин мог потребовать объединения всех надельных участков в единый отруб и даже выселиться на отдельный хутор.

Переселенческая политика стала составной частью аграрной реформы. Выезд части крестьянского населения за Урал позволял решить сразу несколько задач: в достаточной мере наделить землей тех, кто отселился на свободные территории, освоить с их помощью малонаселенные пространства, увеличить размер наделов у крестьян, оставшихся на прежнем месте жительства, и, соответственно, снизить «градус» социального напряжения в центре России.

Петр Аркадьевич, конечно, понимал, что просто так в дальние края не заставит двигаться даже безземелье. Была разработана целая система льгот, стимулов и мер государственной поддержки, сделавших переселение на восток заманчивым для крестьян.

Переселенцам прощались все недоимки. Их перевозили по железной дороге по сниженным ценам, оказывая в пути продовольственную и медицинскую помощь. На новом месте людям через Крестьянский банк выдавались беспроцентные ссуды для обустройства в размере от 100 до 400 рублей на крестьянский двор (для примера – корова стоила около 5 рублей). Их освобождали от налогов на пять лет, для них создавались казенные склады сельскохозяйственных машин, специалисты давали агрономические консультации. Крестьянин также получал помощь в виде семян, скота, хозяйственного инвентаря.

В новых районах прибывшим помогало осваиваться специально созданное Переселенческое управление. Надо сказать, что в деле государственного поощрения правительство ориентировалось не столько на предоставление Крестьянским банком льготных кредитов, сколько на создание инфраструктуры, необходимой для новых хозяев. По мнению Столыпина, выделение денежных средств было не идеальным вариантом для крестьян, которые могли стать жертвой обмана со стороны ушлых чиновников и разного рода дельцов, могли нерационально распорядиться кредитом, а то и попросту пропить его. Поэтому большая помощь предоставлялась новопоселенцам путем строительства для их нужд железных и шоссейных дорог, водохранилищ, школ. За 10 лет, начиная с 1906 года, было построено 13 тыс. верст дорог, сооружено 161 водохранилище, вырыто почти 14 тыс. колодцев, открыто около 500 медицинских пунктов.

Благодаря мерам правительства переселенческое движение достигло значительных масштабов. К 1914 году из губерний Европейской России на новые земли Сибири, Средней Азии и Дальнего Востока переселились примерно 3,1 млн. человек (в два раза больше, чем за предыдущее десятилетие). При этом изменился социальный состав прибывающих. Если прежде среди них преобладали середняки, то после 1906 года – бедняки. В хозяйственный оборот было введено 24 млн. десятин новых земель.

Что касается непосредственно Дальнего Востока, то ежегодный поток переселенцев значительно увеличился и здесь: с 4,2 тыс. человек в 1901–1905 до 14 тыс. в 1906–1910 годах.

Результаты столыпинской реформы всегда оценивались по-разному. Полностью удавшейся ее признать нельзя уже хотя бы потому, что ее инициатор – П.А. Столыпин – был в 1911 году застрелен террористом, не успев завершить задуманного. Но даже его противники не могли не признать впечатляющей динамики развития аграрного сектора экономики России: рост объема сельскохозяйственной продукции с 6 млрд. рублей в 1908 до 9 млрд. в 1913 году, двойное увеличение вывоза хлеба, рост урожайности, значительное расширение масштабов применения сельхозмашин.

Резкое увеличение продуктивности сельского хозяйства наблюдалось на вновь освоенных землях. Самый яркий пример – с производством на экспорт животного масла. Если в 1884 году за границу было вывезено всего 400 пудов сибирского масла, то после реформы – по 3,4 млн. пудов ежегодно. Столыпин по этому поводу писал, что сибирское маслоделие дает России золота вдвое больше (по 47 млн. рублей в год. – В.П.), чем местная золотопромышленность.

Активное хозяйственное освоение территорий Сибири и Дальнего Востока в период столыпинской реформы оказалось благом для нашего Отечества даже во время Великой Отечественной войны. Именно в начале века были заложены основы для того, чтобы эти обширные регионы стали источником людских ресурсов для армии и активно снабжали фронт вооружением и продовольствием.

Тем не менее было бы неразумно слепо копировать опыт столыпинской политики, решая демографические проблемы сегодняшнего Дальнего Востока. И дело не только в том, что переселенческая практика в начале прошлого века была далеко не идеальной. Достаточно сказать, что закрепиться на новом месте многие не смогли, так что около 16 процентов переселенцев по разным причинам, в частности из-за недостатка средств, вынуждены были вернуться назад. Несмотря на помощь казны, тяжелыми оказались дорожные условия, не везде были готовы к приему прибывающих.

Главное препятствие состоит в том, что, в отличие от первого десятилетия ХХ века, когда в европейской части России наблюдалось перенаселение, в наступившем столетии число наших сограждан повсеместно снижается. Русский крест, то есть опережающий рост смертности сравнительно с уровнем рождаемости, несут на себе практически все регионы страны, за исключением Северного Кавказа. И если при Столыпине переселение на восток решало проблему избыточности населения в западной части страны, то ныне встает другой вопрос: где, в каком регионе страны или ближнего зарубежья найти желающих осесть в дальневосточном крае? Пока ведь не удается закрепить здесь даже собственных уроженцев: за последние 10 лет численность населения региона сократилась на 10%.

Исследования демографов и социологов показывают, что еще в последние годы Советского Союза по мере снижения роли административных рычагов (оргнаборы, партийные и комсомольские призывы, распределение после вуза) и развития рыночных отношений вектор внутренних миграций развернулся с севера и востока на юг и юго-запад нашей страны. Эта тенденция в полной мере выражена и сегодня. Да и внешние миграции не идут на восток дальше уральского и западно-сибирского пограничья.

Так что и федеральным, и региональным властям, думающим об организации массового переселения на Дальний Восток как о средстве обеспечения региона трудовыми ресурсами, предстоит тщательно вписать исторический опыт столетней давности в сегодняшние суровые реалии.