Русификация и… наоборот

Несчетное число малороссов прославили общую Родину – Россию

На подсознание русского народа все время давят обвинения со стороны отечественных либералов и идеологов некоторых новых независимых республик в насильственной русификации народов, которые на протяжении истории тем или иным способом попадали под "имперскую" руку Москвы. А чувствительные души россиян испытывают дискомфорт: какие же мы, мол, были нехорошие "русификаторы", чуть ли не пожиратели малых языков, самобытных культур беззащитных соседей по царской, имперской и советской "коммуналке"! Если же верить заклинаниям некоторых кругов в Киеве и особенно Львове, чуть ли не самой русифицированной досоветской и советской колонией Москвы была, оказывается, Украина.

Благодаря новым украинским историкам мы теперь наслышаны о вековой упорной борьбе украинского народа, начиная с убийства новгородским князем Олегом украинского (!) князя Аскольда в 882 году, с северными захватчиками "вогульских кровей". В нынешней исторической литературе, издаваемой в Украине, эта "борьба не на жизнь, а на смерть" перенесена во времена фараонов и даже Атлантиды, когда "древнейшая на земле украинская нация", оказывается, уже сформировалась.

Столь глубокие исторические корни украинской нации, видимо, настолько были дороги защитникам "украинской незалежности", что ради их сохранности они готовы были отдаться кому угодно – полякам, литовцам, австрийцам, туркам, татарам крымским, лишь бы не попасть в руки проклятым "москалям-ассимиляторам", навязывавшим Украине свой "кацапский" русский язык. Да вот "подвел" Богдан Хмельницкий, отдавший 350 лет назад свой народ под руку московскому царю.

С тех пор, мол, и началась "русификация" Украины. По представлению "незалежных" новоисториков, выглядело это так: Украину целенаправленно, с целью колониального захвата заселяли пришельцы с севера, мигранты, а чтобы ассимиляция шла в нужном направлении, там насаждали русскоязычных чиновников или тех "манкуртов", кто за чины и привилегии продавал чужакам "нэньку-Украину". Якобы это и явилось причиной того, что через 15 поколений больше половины жителей Малороссии стали предпочитать русский язык даже в быту, а около половины называют его родным.

Я не ставил себе здесь целью углубиться в теорию возникновения русско-украинского двуязычия на Украине. С этой задачей блестяще справился А.Железный. Не будем здесь рассматривать и общую теорию влияния культур. Моя задача – даже не столько показать языковое и цивилизаторское взаимовлияние двух близких этносов восточнославянского мира, сколько обратить внимание русского (а еще больше украинского) читателя на известные факты украинизации собственно русского мира.

При этом я громко оговариваюсь, что, в отличие от "сознательного украинства", считающего процессы русификации, в смысле языкового и культурного влияния на соседей, вселенским катаклизмом, я принимаю украинизационные явления на территории формирования великорусского этноса несомненным культурным благом для русского языка и культуры в целом, ибо речь идет об обогащении духовного мира моих соотечественников.

Хозяйственное и культурное влияние великороссов на малороссийскую живую стихию поборники "отдельности" расценивают однозначно, как агрессию северян, более чем трехвековую оккупацию цветущего, культурного, нравственно зрелого юга ненасытной и грубой, умственно отсталой, духовно нищей силой. Обратное же влияние ими расценивается чуть ли не божественным благом. И эта оценка – сама по себе правильная, если убрать "божественность", имеет дурной запашок, происходящий обычно от собственного чувства неполноценности: вот вам, москалям, за все обиды – вы нас завоевали, а мы зато вас цивилизовали, перекроив на украинский манер настолько, насколько вы вообще способны на улучшение!

Стань мы, русские, на такую же позицию, – называя агрессией разностороннее и многовековое (по сути, беспрерывное) влияние Киева на русское сознание, материальную культуру, речь, вот тогда мы можем честно признаться, что достойны "москальских" эпитетов. Только, панове, такого подарка от нас вы не дождетесь! Ведь (один только пример) тогда придется нам признать агрессором и боярина Дмитрия, родом из прикарпатского городка Бобрка, который, став ближайшим соратником и родственником Дмитрия Донского, оказал на Куликовом поле неоценимую услугу нарождающейся России.

Задолго до Переяславской Рады Малороссия (тогда польская окраина – украйна или согласно старому призношению – оукраина) была для России "форточкой", открытой на Запад. Через нее очень дозированно, в католической польской редакции Европа попадала в Россию. Но при таком транзите преображалась умом и душой под руками православных посредников. Это как бы очищало заимствования от вредоносного "латинства". Но заодно и несколько обесценивало их налетом провинциализма, поскольку Украина была глухой окраиной Польши, а само "крулевство" – задворками Европы.

Однако для Третьего Рима, ветшавшего в византизме, и такой "товар" был благом. Кроме того, православная родственноязычная Малороссия поставляла Москве специалистов, наученных дома мыслить и поступать, работать по-европейски. Их удельный вес в массе западных "спецов" резко возрос, когда в начале крестьянской войны, вспыхнувшей на левобережье Днепра против гнета польских помещиков, правительство царя Алексея Михайловича широко открыло границу беженцам, позволяя им заселять пустующие земли по Сейму и Северскому Донцу, которые получили название Слобожанщины и сейчас являются "исконной" территорией суверенной Украины.

Грамотные и владеющие редкими ремеслами, бывшие в Польше людьми второго сорта по важному там признаку – вере, стали в одночасье как бы привилегированным сословием, поскольку в царстве была острая нужда в специалистах многих профессий, в грамотеях буквально всех уровней. В ответ на великий, но одиночный подвиг Ивана Федорова малороссы тысячами негромких дел внесли заметный вклад в книгопечатание и образование допетровской России. Строго говоря, в этой благодатной культурной "экспансии", в которой была заинтересована Москва, участвовали и белорусы. С 1618 г. дети из московских семей (равно как из киевских и минских) учатся по единой грамматике полоцкого архиепископа М.Смотрицкого, а поэт, драматург, ученый и богослов С.Полоцкий становится организатором кремлевской типографии.

Здесь – не умалчивание и не ошибки. Все древние русские земли, которые не входили в московское царство, назывались Малой Россией, а их православные жители – малороссами (Белоруссия была только географией). Вот эти малороссы и занялись, кроме всего, исправлением богослужебных книг. Не без них уже после воссоединения, в 1689 году, по образцу Могилянской академии была основана в Москве Славяно-Греко-Латинская высшая школа. Из нее в свое время выпущен будет Ломоносов, жаждущий европейской образованности, которую он в академии не получил, так как она, пережив свой короткий век, уже превратилась в схоластическую западню.

В 1685 г. глава Киевской митрополии принес присягу на верность Московскому Патриарху. Вливание южнорусского православия в великорусское привело к тому, что Москва восприняла киевскую мировоззренческую модель. Киевизация для "партии трона" была гарантией успеха в подавлении старообрядчества. Ведь русское духовное сознание конца XVII века было надломлено трагическими переживаниями Смуты и Церковного Раскола при Патриархе Никоне, а заезжие греки при всей своей эрудиции оказывались слабыми идеологами.

Спасская академия в Москве перестраивается по киевскому образцу в Латинскую школу. Местоблюстителем освободившегося Патриаршего престола становится южанин. Начинается наводнение Севера образованными малороссами. По всему царству приезжие архиереи открывают латинские школы, даже везут из Киева учителей и учеников. Порой первые ведут себя вызывающе, свидетельствуют современники: высмеивают все, что не похоже на малороссийское. Долгое время находившиеся под польским игом, они переняли не только латинство, но и многие западные черты характера – прагматичность, велеречивость, были споры в делах житейских и политических, быстро ориентировались в обстановке, в чем намного опережали своих великоросских "хозяев", из ревнителей старины.

Но такие люди подходили Петровским реформаторам, которые начнут массово двигать их по всем направлениям перестроечной деятельности. Да что двигать! Пришельцы сами двигались как стихия. Но, изменяя московское общество, пришельцы сами становились великороссами, в первую очередь – языком общения, остававшимся по структуре русским. Что здесь удивляться!? "Цивилизаторы", если владели народными южнорусскими диалектами, областными мовами, общались между собой и с "москалями" на общерусском языке.

В Петровскую эпоху вершину их влияния олицетворяет верный Петров сподвижник, архиепископ Феофан Прокопович, ставший главой Синода. Он как бы поведет за собой в русской истории земляков-малороссов в высшие сферы власти единого государства, стремительно возрождающегося на давно остывшем киевском пепелище. Поведет не по принуждению, а добровольцев, умелых карьеристов, верноподданных не за страх, а за совесть к генеральским погонам, окладам высокопоставленных чиновников, министерским портфелям, канцлерскому креслу, лишь на ступеньку стоящему ниже трона.

Отмечу к слову, канцлер Российской империи, граф, потом князь Безбородко погонит нереестровых земляков в крепостную неволю. А рекруты из Полтавщины пойдут на смерть за ту империю столь же бесстрашно и с сознанием долга, как и новобранец из-под Калуги. Общую Родину прославят на всех поприщах человеческого духа выходцы с Юга военачальники Раевский и Кондратенко, художник Левицкий и композитор Бортнянский, писатели Гнедич, Гоголь, Короленко, ученые Миклухо-Маклай, Потебня и Вернадский. Восемьдесят тысяч солдат, поставленных под ружье на Украине, примут участие в изгнании Наполеона из общего (!) Отечества.

Несчетное число малороссов (есть данные, что в процентном отношении большее, чем великороссов) будут служить чиновниками, педагогами, врачами, заметно – полицейскими и жандармами, тюремными надзирателями. Отмеченная во всей Европе тяга южан к карьере, умение ее делать, присуща и нашим уроженцам полуденных краев. В этом они могут давать форы северянам и почти всегда рассчитывать на успех.

Вот сколько примеров "украинизации"! А ведь это избранное. Согласен, вообще можно было не заострять внимания на этой проблеме, поскольку самой проблемы нет для нас, русских, полностью, частично или выборочно подвергавшихся все одиннадцать с лишним веков отечественной истории влиянию варягов, поляков, татар, германизации, офранцузиванию высших классов и сейчас подвергающихся пошлой массовой американизации.

Но наше, простите за повтор, великоросское сознание настолько покрыто ранами яростных, громогласных обвинений в насильственной "русификации" братьев-украинцев и других братьев, что промолчать и не ответить на это было бы неправильно. Остается надеяться, что и в нынешней Украине взгляды на "русификацию" и многовековое взаимодействие культур двух братских народов когда-нибудь примут такой же объективный и непредвзятый характер.