Второй после первого и первый среди вторых

Воевода Дмитрий Боброк

Первым на том Поле (кто возразит?) был Великий князь Дмитрий. Вторых насчитывалось тысяч 50, не больше, если учитывать размеры Поля да орду, занявшую противоположный его конец, да необходимое пространство между противниками, дабы до срока избежать поражения стрелой. Многих из тех, кто привел сюда дружины и ополчения, запомнили хроники и не обошли вниманием сказания. Заглянем в школьную "Историю": князь Владимир Серпуховский, блистательный воин, "рыцарь без страха и упрека"; Бренко, вставший под черное, с золотым Спасом, великокняжеское знамя (взамен Дмитрия, который занял место среди сражающихся), и тем самым обрекший себя на гибель; братья Олгердовичи, полулитовцы, но твердо уверенные в том, кто их общий враг; искусный сторож-разведчик Василий Тупик; опытный воевода Микула Вельяминов; Федор и Иван Белозерские, князья, без колебаний признававшие первенство Москвы в объединении Руси… Большинство этих и других имен остались в поминальных списках. Но первым среди вторых по праву личного вклада победы над Мамаем был боярин Московский, воевода Дмитрий Михайлович Боброк, которому Великий князь Дмитрий, вскоре прозванный в народе Донским, доверил общее руководство сражением, назначив ставкой главнокомандующему дубовую рощу на левом фланге войск, где затаилась в ожидании решающего часа отборная конница Владимира Серпуховского. С того дня, 8 сентября 1380 года, прошло 623 года. Поле, бывшее до того безвестным владением болотной птицы, пишется теперь с больших букв – Поле Куликово. Оно – символ послебатыевой Руси-России, место, святое для каждого русского. 623-й раз приходит на него осень – жухнет трава, жестяно начинают звенеть в низинах сухим листом рощи и кустарники. Выползают по утрам на плоские водоразделы холодные туманы, совсем как тогда. Постоим, хотя бы мысленно, там, где стояли наши предки, прислушаемся… Третий час не умолкает гул битвы на Куликовом поле: звон стали, топот копыт, яростные крики сражающихся и стоны умирающих. Но тихо в дубовой роще за речкой Смолкой, где томится в бездействии засадный полк. Два командира у него – опытный воевода Дмитрий Боброк-Волынец и князь Владимир Серпуховский, двоюродный брат Великого князя Московского Дмитрия Ивановича. Рвется в бой Владимир Андреевич, воин храбрый, но горячий. Только тверд опытный Боброк: – Еще не пришел наш час, княже. Потерпим до времени удобного. А там, на поле, беда: дрогнуло левое крыло русской рати, и отборные ордынские тумены стали заходить в тыл Большого полка. Упало подрубленное татарской саблей черное с золотом великокняжеское знамя. Не видно нигде Великого князя. Жив ли? Через несколько дней монах-летописец в далекой Москве запишет на пергаменте: "Когда же настал седьмой час дня, начали поганые одолевать. Вот уже из знатных мужей многие перебиты, богатыри же русские и воевода, и удалые люди, будто деревья дубравные, клонятся к земле под конские копыта: многие сыны русские сокрушены". О чем думал в эти минуты Боброк-Волынец? Может быть, вспоминал отчий край, оставленный им много лет назад ради cлужбы Москве, где вершились тогда великие дела, где крепла поруганная Русь, готовясь сбросить ордынское иго? Юному боярину Дмитрию оставил отец во владение местечко Боберка, что в полудне конной езды от града Льва в Червонной Руси. Нo тесно было витязю в стенах из плитчатого известняка, сложенных на возвышении в излучине Боберки. Издали, с северо-востока, звала его боевая труба. И вот настал день, когда жеребец белой масти понес на себе всадника в дорожном плаще поверх боевого доспеха – с Бобрского холма через многобашенный город на топких берегах Полтавы, через болотистую Волынь, за далекую Оку. Там ждали его дружба с доблестным внуком расчетливого Калиты, женитьба на великокняжеской сестре Анне, первенство в Боярском совете, почет, пожалования и слава победителя во всех крупных сражениях московского воинства с врагами. Внимательно слушает Боброк шум битвы. На рассвете, когда туман покрывал ковыльное поле, воевода вместе с Великим князем ездил от полка к полку, каждому указывая место. Теперь мучила мысль: правильно ли он выбрал позицию? И там ли поставил засадный полк? Слышит опытный воевода, будто бы удаляется шум кровавого сражения. Значит, русские полки отступают к Дону. Значит, дубрава осталась за спиной у татар. И дозорный на вершине столетнего дерева подтверждает догадку военачальника: татары увлекались погоней, подставили спину. Воевода Дмитрий – муж зрелый, плечист, роста невысокого, сухощав. В седло взлетает легко, хотя закован в броню от головы до ног. Каждому из всадников засадного полка слышен его звонкий голос: – Княже Владимир, наше время настало, и удобный час пришел. Братья мои, друзья, смелее! Удар в спину татарам был стремительным. Остатки воинства Мамаевого побежали к Дону. А там обрывистый берег, глубокие заводи... Тот день многие справедливо называют днем рождения государства Российского. Ведь 8 сентября 1380 года на Куликово поле вышли для смертного боя с ордынцами воины многих княжеств, а возвратилась единая Русь. С тех пор прошло более шести веков. Много раз поля России обагрялись кровью ее защитников, но не умолкал над ними клич храброго воеводы Дмитрия Боброка-Волынца: – Братья мои, друзья, смелее!