"Языковая группа" едет в Испанию

Из истории русской эмиграции

1 августа 1936 года, через неделю после начала войны в Испании, харбинская газета "Наш Путь", орган Всероссийской фашистской партии, поместила на своих страницах сенсационное интервью с неким испанским профессором Е.Афенисио под заголовком "Испанское восстание подняли русские эмигранты, чины колониального иностранного легиона испанской армии в Марокко". "Я убежден, – говорил испанский профессор, – что восстание в Марокко, которое перекинулось сейчас и на континент, дело рук ваших соотечественников, которые первые предоставили в распоряжение восстания свою реальную силу в лице полков нашего иностранного легиона". По словам профессора, русские эмигранты составляли наибольшую часть солдат и офицеров легиона, а в Мелиле и Сеуте, где начался мятеж, стояли части, состоявшие исключительно из русских, причем последние уже якобы давно старались уговорить "своих испанских друзей" выступить против красных комиссаров Народного фронта, и к их мнению прислушивались в испанских военных кругах. Это сообщение не имело ничего общего с действительностью. Испания не принадлежала к основным странам размещения русской диаспоры; численность русского населения этой страны обычно вообще не указывалась в статистических материалах по эмиграции, где Испания всегда занимала место в графе "прочие". По довольно точным подсчетам, всего 72 русских белогвардейских офицера, приехавших из других стран Европы, приняли участие в боевых действиях на стороне генерала Франко, но большинство из них прибыли в Испанию только в 1937 году. Об участии же русских чинов испанского Иностранного легиона в мятеже Франко с первых его дней нет никаких достоверных сведений. Зато известно точно, что в испанском Марокко в чине капитана и должности заместителя командира авиационной части служил В.М.Кригин, бывший офицер русского царского флота. Когда начался фашистский мятеж, а начался он именно в Марокко, русский летчик не встал под знамена бунтовщиков, а перелетел с двумя товарищами-испанцами на сторону республиканского правительства. Позднее он работал в штабе ВВС, был заместителем командующего авиацией Испанской республики. Хотя другие примеры подобного рода историкам пока не известны, не вызывает сомнений, что В.М.Кригин был не единственным русским человеком в Испании, сразу же вставшим на сторону законного правительства. Вообще, участие русских эмигрантов в Испанской гражданской войне, как на стороне Франко, так и на стороне республики, является одним из малоизвестных эпизодов, или даже скорее "белым пятном" в истории русской эмиграции. Как это ни странно, этот интереснейший исторический сюжет не получил никакого отражения и в основных трудах по истории Испанской гражданской войны. Так, автор последнего крупного исследования по этой теме И.В.Новиков, перечисляя страны и народы, представители которых сражались в Испании в составе Интернациональных бригад, вплоть до отдельных латышей из канадского батальона, совсем не упоминает о сотнях русских эмигрантов, защищавших республику. Нет упоминаний о них, так же, как и о русских солдатах франкистских войск, в довольно подробном "Историческом словаре Испанской гражданской войны 1936-1939гг". В чем причина такого молчания? Как представляется, она состоит в том, что участие в Испанской войне немногочисленных русских эмигрантов, почти не повлиявшее на ее исход и, таким образом, вроде бы незначимое для ее истории, затмевалось колоссальной технической, моральной и дипломатической поддержкой, оказанной Республиканской Испании Советской Россией, участием в войне нескольких тысяч советских военных специалистов – летчиков, танкистов, артиллеристов и общевойсковых советников, так что сложился своеобразный стереотип, по которому любое сочетание слов "русский" и "Гражданская война в Испании" понималось только в смысле советской помощи, тем более что для иностранцев, в том числе и для испанцев, слова "русский" и "советский" были практически равнозначны. Как известно, советское правительство сперва всеми силами старалось закамуфлировать свою поддержку республики, ибо официально Советский Союз придерживался политики невмешательства и требовал от Италии и Германии немедленного прекращения помощи франкистам. Стало быть, сведения об участии русских – советских или зарубежных – в боевых действиях на стороне республиканцев могли вызвать серьезные международные осложнения, подорвать позиции советской дипломатии. Безусловно, это принималось во внимание самими эмигрантами-антифашистами, заставляя их весьма осторожно относиться к идее отправиться в Испанию на защиту республики. С другой стороны, по тем же соображениям советское правительство поначалу было настроено против участия русских эмигрантов в войне. Поскольку основную организаторскую работу по упорядочиванию и расширению стихийного движения в защиту Испанской республики проделал Коминтерн, вскоре "порыв интернациональной солидарности" зарубежного пролетариата был поставлен под советский контроль. Во всех странах вербовкой и отбором добровольцев занимались в основном местные коммунистические и другие леворадикальные организации. Очевидно, центральные органы Коминтерна дали им строгое указание не принимать "бывших белых русских". Показательна история молодого русского эмигранта Алексея Эйснера. Он отправился в один из парижских пунктов набора добровольцев. Решение поехать в Испанию он принял в начале сентября, после митинга, на котором выступала легендарная Пассионария. В бюро, размещавшемся при некоем революционном французском профсоюзе, Эйснеру ответили отказом, потому что, как объяснили, русских не берут, "чтобы не подставить СССР". Хотя ему было все равно кем ехать – сербом, поляком, немцем или кем другим, – отказ был категорический. Вероятно, в такое же положение попали и многие другие. Так что на втором этапе, как и на первом, в ряды испанской армии не могло попасть большого количества русских добровольцев. Нельзя сказать точно, когда ситуация изменилась. Произойти это могло не раньше октября 1936 года – уже после того, как всему миру стало ясно, что Германия и Италия не намерены прекратить помощь Франко и продолжение игры "в прятки" со стороны советского правительства потеряло смысл. Вот что по этому поводу сказано в третьем томе "Истории российской внешней разведки": "В соответствии с личной санкцией И.В. Сталина от 19 января 1937 года советские разведчики совместно с испанскими коллегами организовали переброску в Испанию нескольких сотен русских добровольцев-интернационалистов из Франции, Чехословакии, Болгарии и Югославии. Среди них преобладали русские эмигранты, в том числе и бывшие белогвардейцы, покинувшие Россию после 1917 года. Отбором кандидатов, их первичной проверкой, обучением и инструктажем занимались "Союзы за возвращение на Родину", являвшиеся в упомянутых выше странах официально зарегистрированными общественными организациями". Имеющиеся в нашем распоряжении источники позволяют достаточно подробно осветить подобную деятельность только "Союза возвращения на Родину", действовавшего во Франции. Его руководство, как стало известно теперь, было связано с советской разведывательной службой. Известно также, что руководитель организации Сергей Эфрон, муж Марины Цветаевой, был причастен к некоторым операциям советской разведки. Однако приводимая в цитированном отрывке дата вызывает некоторые вопросы. Возможно, существовали какие-то другие распоряжения. Упоминавшиеся выше В.Глиноедский и А.Кочетков, еще в начале августа 1936 года прибывшие в Испанию, тоже были членами "Союза возвращения". По-видимому, они уехали еще до того, как организация развернула широкую деятельность по набору добровольцев. Очевидно, уже тогда в этом направлении проводились какие-то мероприятия. Об этом свидетельствует рассказ А.Эйснера. Во французском бюро вербовки, как уже было сказано, ему отказали, но сразу же посоветовали обратиться именно в "Союз возвращения" по адресу Рю-де-Бюсси, 12. Между тем сам Эйснер уже состоял в Союзе с 1933 года. Он обратился за разъяснениями к своему старому знакомому, секретарю организации Василию Ковалеву. Тот довольно резко ответил, что никакой отправки в Испанию не производится и что все разговоры об этом – провокация, но все-таки взял у него документы, которые А.Эйснер на всякий случай захватил с собой, – рекомендацию от двух французских коммунистов и краткую автобиографию. Это было в первой половине сентября 1936 года. Уже через неделю Ковалев передал Эйснеру, что на состоявшемся собрании партбюро Союза его утвердили в списке добровольцев 18-м, причем не единогласно, так как кое-кто считал его человеком несерьезным – "ходит в церковь и стишки пописывает" – и только заступничество С.Эфрона, поручившегося за него, спасло его кандидатуру. В Испанию А.Эйснер отправился в конце октября 1936 года в составе второй группы, сформированной Союзом, во главе которой стоял Семен Чебан. Таким образом, организованная отправка русских интернационалистов из Франции началась уже в октябре 1936 г. В одном купе с А.Эйснером ехали еще семь русских – вся вторая группа. Двое из них жили в Париже, остальные пятеро были из Эльзаса, в том числе и Иван Троян, бывший врангелевец. В одном поезде с ними транзитом через Париж ехали три русских добровольца из Брюсселя. Все, за исключением самого Эйснера и одного брюссельца, были людьми старшего поколения, офицерами русской армии, ветеранами Первой мировой и Гражданской войн. Как писал А.Эйснер, поскольку появление русских в рядах республиканских войск было все-таки нежелательно и должно было оставаться в секрете, "...нам позволили ехать в Испанию при одном обязательном условии: каждый должен был забыть, что он русский, и все вместе мы стали называться "группой без национальности" или еще более загадочно – "языковой группой". Денис Тюрин