Первое издание в России

Впервые изданная в России работа Мельгунова «На путях к дворцовому перевороту» посвящена закулисной стороне событий 1915 начала 1917 гг., приведших к крушению русской монархии

Имя известного историка Русского зарубежья Сергея Петровича Мельгунова (1879 1956) знакомо современному российскому читателю, главным образом, благодаря книге «Красный террор в России, 1918 1923», изданной в Москве в 1990 г. Тогда политическая конъюнктура требовала разоблачения темных страниц советской истории, поэтому «Красный террор» разошелся тиражом в 200 тыс экз.! Можно было ожидать, что и другие труды Мельгунова по истории революции вскоре станут известны широкой публике. Однако рухнул СССР, и выяснилось, что в новой «демократической» России научная объективность, приоткрывающая завесу над смутными эпизодами нашего прошлого, не пользуется «рыночным спросом».

Впервые изданная в России работа Мельгунова «На путях к дворцовому перевороту» посвящена закулисной стороне событий 1915 начала 1917 гг., приведших к крушению русской монархии. Небольшая по объему, но очень информативная и увлекательно написанная книга увидела свет в Париже в 1931 г., когда сознание не только советских граждан, но и эмигрантских кругов было сильно замутнено легендами, созданными политиканами в пылу борьбы за власть в предреволюционный и революционный периоды. Многие из таких легенд (например, о политической роли Распутина), имеющие ярко выраженный русофобский характер, до сих пор продолжают довлеть массовому сознанию и, благодаря псевдоисторическим фантазиям таких писателей, как В. Пикуль и Э. Радзинский, множатся и процветают. Конечно, книга Мельгунова, переизданная тиражом всего 2 тыс. экз., вряд ли сможет соперничать с «произведениями» охарактеризованного выше толка в воздействии на читающую массу. Но есть надежда, что на нее обратят внимание хотя бы историки, обычно предпочитающие не замечать «подземные силы» исторического процесса.

Работа Мельгунова важна в этом плане, в первую очередь, потому, что ее автор не принадлежал к направлению, отстаивавшему традиционные ценности Российского государства. Напротив, политическая деятельность Мельгунова была тесно связана с борьбой левых сил против русской монархической государственности. Мельгунов был членом ЦК трудовой народно-социалистической партии (энесы). Более подробные сведения по биографии Мельгунова читатель может почерпнуть в обстоятельно написанной вступительной статье А.В. Репникова в рецензируемом издании. Знаменателен тот факт, что в эмиграции Мельгунов, сумевший беспристрастно подойти к изучению вопросов, волоновавших его современников, отрешился от многих стереотипов, разделявшихся его средой. Драгоценный по редкости случай, когда научная добросовестность историка взяла верх над партийными симпатиями. В этом смысле труды Мельгунова выгодно отличаются от работ по истории революции лидера кадетов П.Н. Милюкова, который всегда оставался, в первую очередь, политиком, и всегда стремился реабилитировать себя самого, не останавливаясь перед искажением фактов.

Переосмысление Мельгуновым событий революции особенно проявляется в его оценке Николая II как исторического лица и государственного деятеля, а также в беспристрастном разборе политических мифов, специально созданных с целью очернить монархию, но воспринятых потом «наукой». Одному из них посвящена ещё одна книга Мельгунова – «Легенда о сепаратном мире», которая, как можно надеяться, скоро увидит свет и в России. Заодно историк разоблачает мифы о безраздельном влиянии Распутина и императрицы Александры Федоровны на Николая II, о политической недееспособности последнего царя, а также опровергает концепции либеральной историографии о движущих силах и логике процесса, приведшего к Февральской революции. Первым крупным шагом к восстановлению объективной картины предреволюционных событий и к определению подлинного места главных участников этих событий стала книга «На путях к дворцовому перевороту».

На ее страницах Мельгунов часто сопоставляет взгляды на совершавшиеся события с разных точек зрения: из окон царскосельского дворца, из фрондирующего великокняжеского салона, с трибуны Государственной думы. Мнение, к которому склоняется историк, состоит в том, что последние Государь и Государыня гораздо точнее оценивали и предсказывали события, нежели большинство их современников. «”Не думаю, что этим кончится [очередная смена министров – Я.Б.]: они по одному удалят всех тех, кто тебе предан, а затем и нас самих”, эти слова Александры Федоровны были гораздо реалистичнее в обстановке 1916 г., чем “слово правды”, которое земцы... будто бы “осторожно несли из глубины народного сердца к престолу”» (с. 68).

Мельгунов сумел понять, что движущим мотивом политических действий Николая II была его глубокая любовь к России. «Что-то препятствовало Николаю II во время войны вступить на путь “решительной борьбы” с общественностью. Мешало то глубоко заложенное в нем патриотическое чувство, которое диктовало резолюцию по делу сахарозаводчиков (дело Доброго, Цехановского, Гепнера и др.): “Дело прекратить... Пусть усердною работою на пользу родины они искупят свою вину...” Очевидно, не было фразой у царя то, что он говорил гр[афу] Игнатьеву, подавшему в отставку: для родины оставайтесь на своем месте» (с. 199).

В рецензируемой книге Мельгунов отмечает фатализм в качестве главной черты политической психологии последнего Царя. Впоследствии Мельгунов отойдет от этого примитивного определения, и в «Легенде о сепаратном мире», написанной уже после 2-й мировой войны, убедительно покажет, что все политические действия Государя в 1914 1917 гг. диктовались рациональными мотивами политической целесообразности, в которых на первом месте стояли правильно понятые интересы Отечества. Но уже в рассматриваемой работе Мельгунов признал, что накануне 1917 г. именно обществом, а не Царем, было утрачено чувство реальности. «Вера в грядущую революцию становится всеобщим гипнозом. Уже в августе 1915 г. в Совете министров почти истерически кричат о революции... Эта психология не только общества, но и самого правительства объясняет нам причину, почему февральские дни с такой легкостью превратились в революцию» (с. 200 201). На фоне этой массовой истерии Государь воспринимается единственным крупным деятелем, продолжающим спокойно, даже стоически, вопреки всем обстоятельствам, выполнять свой долг.

Мельгунов оставил в стороне излюбленный тезис либеральных мемуаристов о том, что в роковом развитии событий виновата власть, вовремя не пошедшая на уступки «общественности». Его книга достаточно ярко рисует то, что же представляла из себя эта самая «общественность» накануне 1917 г. Картина получается совершенно удручающая. Все от депутатов Государственной Думы до родственников Царя толкуют о перевороте, насильственном устранении Государя, даже об его убийстве. Случись такое лет за двести до описываемых событий, все участники подобных разговоров, невзирая на лица и степень родства к монарху, оказались бы в застенке на дыбе. Но... теперь у подданных есть политические права, «свободная» пресса, парламент... Попробуй тронь. И «компетентные» органы вынуждены ограничиваться констатацией нарастающей неприязни к монарху во всех кругах, определяющих т.н. «общественное мнение».

Суть концепции Мельгунова, выдвинутой в рассматриваемой книге, вкратце такова. Разговоров о перевороте было множество, но не было самого действия. Февральская революция застала врасплох инициаторов различных заговоров. Однако революция во-многом явилась результатом именно их усиленной многомесячной деятельности по дискредитации власти. Да, революция поднялась из народных низов, считает Мельгунов. Но эти низы просто откликнулись на импульсы, шедшие сверху, на те призывы, которые лидеры «общественности», не думая о последствиях, бросали в народную массу. Идея нравственной ответственности, в первую очередь, либеральных кругов за все катастрофические явления, пережитые страной с 1917 г., красной нитью проходит через сочинение Мельгунова, завершающееся такими словами:

«Никто уже не мог руководить стихией – ей легче было потворствовать. На демагогии делается политическая карьера не только отдельных людей, но и целых партий. В истории, однако, нет фатализма. Поэтому никакая стихия не может оправдать тех, кто в революционную бурю взялись вести государственный корабль... Званые гости на пиру, уготованном судьбою, не выполнили предназначенной им миссии. Они все на первых порах... курили фимиам великой бескровной русской революции... Глубокой исторической фальшью звучит в наше время концепция, утверждающая, что революция была сделана во имя войны... Для успеха войны нельзя было сменять власть. “Переворот” дезорганизовывал, а не организовывал победу» (с. 218 219).

Ряд наблюдений и выводов Мельгунова теперь не могут быть приняты без оговорок. Историография с тех пор продвинулась дальше по пути разоблачения политических мифов. Так, переворот действительно был уже практически подготовлен теми, в чьих руках находилась реальная сила, то есть лицами из высшего военного командования, предательские действия которых в событиях февраля-марта 1917 г. недавно были обстоятельно описаны (1). Политическая роль масонства в российской революции, к которой, за неимением точной информации в его время, Мельгунов отнесся пренебрежительно, также была раскрыта (2). Но неоспоримая заслуга Мельгунова в том, что он первый поставил на твердую научную почву вопросы и о подготовке государственного переворота накануне Февраля 1917 г., и о деятельности «политической закулисы» в революционном процессе. Именно в рамках историографической традиции, заложенной Мельгуновым, были созданы наиболее ценные обобщающие работы по истории событий, предшествовавших падению русской монархии (3).

Нынешнее издание «На путях к дворцовому перевороту» снабжено подробными комментариями биографического и библиографического характера, касающихся главных участников, а также историков событий, описываемых в книге. Комментарии выполнены на высоком профессиональном уровне, однако стоит заметить, что при их составлении были выпущены некоторые фамилии (в частности, эмигрантского военного историка, генерала Н.Н. Головина и генерала для поручений Ставки Верховного Главнокомандования М.Д. Бонч-Бруевича). Было бы также лучше, если бы составители издания сохранили в нем авторское приложение, содержащее перечень использованной автором литературы.

Книга С.П. Мельгунова «На путях к дворцовому перевороту», без сомнения, должна занять место на книжной полке каждого русского, интересующегося истинной картиной событий тех судьбоносных для страны лет.

1. Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и на революцию (1907 1917). М., 2003.
2. Яковлев Н.Н. 1 августа 1914. М., 1974 и др. изд.; Старцев В.И. 27 февраля 1917. М., 1984.
3. Катков Г.М. Февральская революция. Oxford, 1968; на рус. яз. – Париж, 1984; Яковлев Н.Н. Указ. соч.

Ярослав Бутаков