А только ли в газе дело?

Возможно, за последним газовым скандалом между Москвой и Минском стоят более глубокие причины, чем хозяйственно-экономический конфликт

Разразившийся в середине февраля российско-белорусский "газовый конфликт" оставил крайне неприятный осадок у общественности двух стран и нанес видимый ущерб и без того затормозившемуся процессу создания Союзного государства. Как известно, поводом к этому конфликту послужили начавшиеся еще в конце января прекращения подачи газа в Белоруссию независимыми поставщиками – российскими компаниями "Итера" и "Транс Нафта" в ответ на отказ белорусской стороны погасить накопившуюся задолженность и заключить новые контракты на поставки газа по рыночным ценам. До этого, еще 1 января поставки газа в Белоруссию прекратил "Газпром". Москва в начале нового года дала понять, что больше не согласна поставлять газ в Белоруссию по 30 долларов за тысячу кубометров, а именно исходя из такой цены был сверстан белорусский бюджет, около половины расходов которого направлена на выплаты зарплаты бюджетникам. Ряд экспертов высказал предположение, что непосредственной причиной "газового" кризиса между Москвой и Минском стало нежелание белорусского руководства продать Москве контрольный пакет своей государственной газотранспортной системы – "Белтрансгаза". Президент Белоруссии Александр Лукашенко в этой связи заявлял, что продать "Белтрансгаз" России по балансовой стоимости равносильно "преступлению против народа", на которое он пойти не может. Сумму в 5 млрд. долларов Лукашенко назвал "результатом работы международных аудиторов". В Москве же готовы заплатить не более 600 млн. долларов и предложили привлечь к оценке стоимости газотранспортной системы независимых экспертов. На ужесточение позиции российской стороны в ходе этого "хозяйственного спора", очевидно, повлияли также неудачные попытки Белоруссии через голову России договориться о поставках газа с Туркменией и электроэнергии с Литвой. В ответ белорусский президент заявил о готовности использовать все рычаги давления на Москву – от повышения стоимости транзита российских грузов через белорусскую территорию до "разъединения" объединенной системы ПВО, белорусской составляющей которой Россия, по словам президента, пользуется "за копейки". Все обозреватели тогда отметили, что Лукашенко впервые бросил на стол "священный" козырь дальнейшей судьбы российско-белорусского военного сотрудничества. Белорусская сторона также предложила в качестве выхода из кризиса принять "украинский вариант" – Минск будет покупать газ в России по цене 50 долларов за одну тысячу кубометров, но получает право его реэкспорта на Запад по цене в два раза больше. В Москве это предложение не вызвало энтузиазма. Газовый кризис достиг кульминации 18 февраля, когда российские поставщики в ответ на несанкционированный забор в Белоруссии своей продукции из экспортных трубопроводов в Западную Европу полностью перекрыли подачу газа в республику. Реакция руководства Белоруссии была весьма жесткой. Президент Лукашенко отозвал посла Белоруссии из Москвы "для консультаций" и выразил мнение, что отношения двух стран "теперь надолго будут отравлены газом". В выступлении на совещании с правительством, отрывки из которого показали и по российским телеканалам, белорусский лидер, оценивая действия российской стороны, заявил: "Это акт терроризма на самом высоком уровне, когда в 20-градусный мороз страну и народ – не чужой народ, у половины которого в жилах течет русская кровь, лишают природного газа". В своем эмоциональном выступлении Лукашенко сделал и ряд личных выпадов против Президента России, возложив на него ответственность за то, что деньги на "удовлетворение российских притязаний" придется взять у чернобыльцев и ветеранов войны. Российский МИД, обычно избегающий резких демаршей в отношении союзных стран, на этот раз отреагировал на высказывания президента Белоруссии довольно жестко: "Лукашенко берет курс на обострение отношений с Россией. На президенте Белоруссии лежит ответственность за те системные ошибки во внутренней и внешней политике страны, которые тормозят социально-экономическое развитие государства и которые уже привели к изоляции Белоруссии на международной арене". Заявление представителя МИД России у белорусской стороны "вызвало недоумение". В соответствующем заявлении МИД Белоруссии Москва обвинялась в попытке "переложить ответственность с больной головы на здоровую и ввести в заблуждение общественное мнение". Несмотря на то, что "газовая блокада" длилась всего 19 часов, на каком-то этапе противостояние Москвы и Минска по "хозяйственному вопросу" стало приобретать характер информационно-идеологической войны. Лукашенко апеллировал к "классовым" чувствам белорусов и россиян, обвиняя руководство России в обслуживании интересов частного капитала, пытающегося "заграбастать" в Белоруссии госсобственность. Российская же сторона возлагала на Минск всю ответственность за возможный срыв поставок газа потребителям в Западной Европе. Через Белоруссию и Польшу российский газ в объеме 12 млрд. кубометров в год поставляется в Германию для компании "Рургаз", а также для потребителей в Голландии и Великобритании. Исход конфликта был, в общем-то, предрешен и вполне предсказуем: белорусская сторона пошла на попятную. Экономика Белоруссии, очень сильно зависящая от поставок российского газа, оказалась на грани кризиса. В итоге компания "Белтрансгаз" в конце февраля подписала контракт с российской "Транс Нафтой" на 640 млн. кубометров газа для поставки в феврале. Цена осталась прежней – 46,68 долларов за тысячу кубометров. Президент же Лукашенко призвал "не политизировать" переговорный процесс по поставкам в республику российского газа и "не поддаваться на провокацию представителей оппозиции, которые как всегда пытаются погреть на конфликте руки". Однако, как полагают многие наблюдатели, конфликт был притушен, но далеко не разрешен, а ущерб, нанесенный им строительству Союзного государства, может сказываться еще очень долго и болезненно. В связи с этим высказывается точка зрения, что за лежащим на поверхности "газовым спором", скорее всего, скрывается политический подтекст. В последние годы в Кремле все с меньшим энтузиазмом воспринимали "братскую" риторику Минска на фоне убыточных для российских компаний поставок энергоносителей, прощения долгов и бесконечного затягивания вопроса о введение рубля в качестве единой валюты двух стран. Собственно мотивы такого поведения официального Минска понятны. Лишившись "Белтрансгаза", руководство Белоруссии лишается и эффективного рычага давления на "Газпром" и других российских газовых поставщиков. В свою очередь "Газпром" также будет давить на Минск по вопросу "Белтрансгаза", угрожая в противном случае приступить в ближайшее время к реализации проекта строительства Северо-Европейского газопровода по дну Балтийского моря, который напрямую свяжет Единую систему газоснабжения России с потребителями из стран ЕС. Президент же России, заявивший о приоритетности создания единого экономического пространства России, Белоруссии, Украины и Казахстана, считает вопрос введения единой валюты особо принципиальным в отношениях с Минском и будет настаивать на его скорейшем решении. Это, в свою очередь, по мнению Минска, сделает Белоруссию еще более экономически зависимой от России. По всей видимости, поэтому, президент Белоруссии не намерен сдаваться без боя. Недавно стало известно, что белорусское руководство готовит для России ответные меры, призванные компенсировать возросшие цены на российский газ. В частности, Минск намерен в два раза повысить тариф на транзит природного топлива в Европу через территорию Белоруссии, а с 1 марта задействовать полноценную таможенную границу с Россией. Отмена особого таможенного режима в отношениях с Россией позволит Минску получать не менее 50 млн. евро в год. Правда, от этого нововведения пострадают не столько россияне, сколько сами белорусы, а точнее 1,5 миллиона "челноков", ездящих в Россию за товарами. Все это скорее подтверждает, что вопрос с поставками газа в Белоруссию носит "политический" или если угодно даже "идеологический" характер и явно не упирается только в интересы частных газовых корпораций. Представляется также, что многие сложности в российско-белорусских отношениях вызваны тем, что в ходе проработки вопросов интеграции двух стран как-то в стороне остался немаловажный вопрос о будущих судьбах белорусской политической элиты, начиная с самого президента Лукашенко, приемлемой альтернативы которому пока что-то не видно. Если бы этот круг людей получил от Москвы ясное и устраивающее их представление о том, что им "светит" в случае объединения России и Белоруссии в одно государство и соответствующие гарантии, конфликтные ситуации между двумя государствами, возможно, быстро сошли бы на нет. К сожалению, февральский "газовый кризис" весьма больно ударил по надеждам российского и белорусского народа на ускорение объединительных процессов и был активно использован местными и зарубежными недругами Объединения для попыток дискредитации самой идеи Союзного государства. В этих условиях руководству, парламентам и общественности двух стран придется предпринять особые усилия, чтобы фраза из заявления российского МИДа о том, что "Россия всегда будет вместе с белорусским народом, с которым у нас общее прошлое, настоящее и будущее" не осталась просто декларацией.