Архетип: Лепендин, спаситель деревни

«У нас не село, а малый интернационал»

,b>Как в старой сказке, село Малая Верейка, что в Воронежской области, спасли смелость и смекалка. Когда в кабинете председателя колхоза имени Карла Маркса Олега Лепендина появилась группа следователей, он не сразу понял, что это допрос. А когда понял, пришёл в недоумение: «Да ведь я не на покупку личной автомашины деньги брал». Следователи, однако, не шутили. Сняв показания, они завели уголовные дела не только на самого Лепендина, но также на главного бухгалтера и ещё на 16 колхозников. Те обалдели: «Мы же не на Канары ездили, хозяйство спасали». …Главная улица села названа именем Лепендина. Нет, не Олега, а его отца Григория. Долгие годы именно он возглавлял колхоз. Растил рекордные урожаи, получал высокие надои, строил дома, мостил тротуары, уже в семидесятых годах провел в село газ. А Олег учился у него. И ещё в институте на экономиста. Потом защищал кандидатскую. Потом работал главным экономистом хозяйства. И когда после неудачной операции отец умер, наследовать его колхоз выпало ему, сыну, Олегу Григорьевичу Лепендину. Это случилось в 1989 году. Через разрушительные девяностые Олег провёл хозяйство аккуратно, как корабль сквозь минное поле. Проблему кадров решил за счёт вынужденных переселенцев из стран Средней Азии и Закавказья, отдав им построенные отцом, но пустующие до той поры дома. Теперь шутит: «У нас не село, а малый интернационал». Всё колхозное стадо, ставшее убыточным и камнем висевшее на бюджете хозяйства, перегнал на личные подворья. Кто-то сразу выкупил коровку и она стала его собственной, кто-то потом, а кто и до сих пор платит арендную плату – по 100 рублей в месяц, – но и те, и другие молоком и телятами распоряжаются самостоятельно. Колхоз, в свою очередь, обеспечивает подворья кормами. Правда, не бесплатно, но и особо с людей не дерёт – только чтобы покрыть производственные затраты. Ну как тут проведёшь чёткую грань между личным и коллективным? Получается как у кота Матроскина: «Корова казённая, но молоко от неё наше и теленок тоже наш». Слезши с бюджета колхоза, корова стала источником дополнительного заработка для колхозников. А правление сосредоточилось на выращивании зерновых, подсолнечника, сахарной свёклы – всего того, что приносило деньги. Каждый год были хоть с небольшой, но прибылью. Часть зарплаты давали людям зерном, подсолнечным маслом, сахаром по ценам дешевле рыночных. Сохранили колхозную столовую и бесплатные обеды для механизаторов. Даже свое внутриколхозное телевидение завели. Будущее жителям села Малая Верейка не казалось безоблачным, но штормов не ждали. У всех на уме было: как-нибудь выживем. Беда пришла, откуда не ждали. В тот год в колхозе имени Карла Маркса вырастили небывало богатый урожай. Факт этот оказался, однако, для колхоза трагичным. В стране случилось перепроизводство зерна. Это обвалило рынок. Цены на зерно упали в два раза. Тогда-то и образовался у колхоза первый за всю историю его существования долг в 4 миллиона рублей. Весну крестьяне встречали с откровенным испугом. На сев денег не было. И взять их тоже было неоткуда. Банк кредиты не давал. Всё, что могло служить залогом, было заложено и перезаложено. Над колхозом нависла тень банкротства. Тень эта имела конкретные очертания соседнего села Малая Покровка. Где вот так же образовался долг, кредиторы обратились в арбитражный суд с исками к хозяйству, суд ввёл внешнее управление, была распродана за бесценок сельскохозяйственная техника, порушены и разграблены административные здания, мастерские, фермы, а люди ушли кто куда. Мерзость запустения грозила теперь и Малой Верейке. Тогда-то общее собрание колхоза и поручило правлению изыскать возможность использовать для спасения коллективного хозяйства кредиты, выдаваемые в рамках национального проекта для развития личных подсобных хозяйств. 16 человек оформили необходимые документы. Да, кое-что пришлось подделать. Например, справки о доходах. По закону нужно было указать доходы за последние полгода. Но в это время колхоз жил под угрозой банкротства, а крестьяне стояли на бирже труда. Поэтому взяли доходы за предыдущие шесть месяцев. Банк проверял и не усмотрел нарушений. И подворья есть, и коровы на них стоят, и корма для этих коров покупать нужно. Кредиты выдал. В результате были добыты те необходимые 2,5 миллиона рублей, которые и решили в конце концов судьбу не только весеннего сева, не только колхоза, но и всего села. Отсеявшись, колхоз мог уже брать товарные кредиты под залог будущего урожая. Призрак банкротства растворился, как туман на ветру. 12 комбайнов, 26 тракторов, больше 20 автомобилей, около 50 единиц другой техники – всё осталось, даже то, что было куплено ещё при социализме. «Обман» обнаружился, когда бухгалтерия колхоза помогла оформить документы заёмщикам на получение субсидий на погашение процентов от кредита. В них почему-то везде целью использования денег была закупка кормов. А когда проверили, выяснилось, что колхоз поставил на эти кредитные деньги корма не только шестнадцати заёмщикам, а всем ста членам колхоза, у которых были коровы. Обнаружились и липовые справки о доходах. Чтобы не дать разрастись скандалу, Лепендин осенью с первых же доходов погасил банковский кредит колхозников и вернул субсидии государству. Хотя мог бы и не гасить до следующей осени – кредит-то выдавался на полтора года. В областном управлении сельского хозяйства Лепендина простили. И у банка не было претензий к хозяйству. «Со стороны руководства колхоза была допущена некоторая бестактность, но я бы не назвала это преступлением», – говорит председатель воронежского отделения «Россельхозбанка». Уголовные дела увяли, как трава в засуху. Хуже оказалось с самим колхозом. Олег Лепендин пришёл к неутешительному выводу, что самостоятельно, без поддержки работать невозможно. И стал искать её у частных инвесторов. Так колхоз, утратив самостоятельность, превратился в одно из подразделений крупного зернового холдинга. Теперь задача Олега Лепендина – вовремя отсеяться и убрать урожай, а что, где и за сколько купить – забота руководителей холдинга. Олег лишь распоряжается своим фондом заработной платы, который, кстати, теперь стал в полтора раза больше, чем был. Но село всё-таки спасли. То село, которое строил отец. И главная улица которого носит имя Лепендина.