Беглые заметки о русскоязычном, русскодумающем и русскочувствующем

населении Киргизии

Недавно, во время проведения М. Швыдким аналога передачи «Культурная революция» в Бишкеке, девушка-депутат на вопрос «Зачем России Киргизия, а Киргизии Россия?» заявила, что хватит славословить о давних связях и дружбе народов, а следует говорить о постколониальных отношениях. И все бы ничего, ну нахваталась девица общемирового политического сленга, ну чего не скажешь по простоте душевной, но депутат – дочь известного киргизского писателя Чингиза Айтматова. Возникает логически-демагогический вопрос о литературной судьбе пращура, который в дороссийский период бытования своих произведений мыкался по киргизским редакциям с рукописями, а ему объясняли, что студент сельхозинститута должен коровам хвосты крутить, а не книжки писать. (Кстати, все по Фрейду, памятник великому соотечественнику водрузили возле здания агропрома). Конечно, это дела «давно минувших дней», но преимущественное количество литературных премий тот же Айтматов получил, будучи представлен к ним журналом «Новый мир». Правда, в период перестройки услышал я на встрече с американским сенатором из уст киргизского кинорежиссера, что советская власть специально награждала всякими ленинскими-государственными премиями, чтобы Айтматов не мог получить вожделенного «Нобеля».

В судьбе Айтматова во многом отразилась жизнь русскоязычного многонационального населения Киргизии. Из многочисленных начальственных речей я не раз слышал различные цифры об инородцах – то 48, то более 90 разноплеменных представителей нашли «кров и дом» под благосклонным небом Киргизии. И это так. Только в последние десятилетия то бывший спикер местной думы (мы – умы, они – увы), то бывший госсекретарь вдруг, погрозив пальчиком, говорят, что страна подобна общежитию, и нетитульные нации должны помнить кто здесь хозяин. Э(и)миграция последних десятилетий связана скорее не с экономической ситуацией, а с двумя очень важными и болезненными явлениями. В начале девяностых, когда была «провозглашена независимость» страны «ноев ковчег» раскололся, и оказалось, что чистые – одни, а все остальные – нечистые, т.е. граждане второго сорта. (Это только осетрины, если вспомнить писателя, второго сорта не бывает, а граждане …). И народы начали великое переселение. Второе – это то, что мы все на великом советском пространстве были нацией двоечников. И как только одни стали кричать: «Мы вас заставим наш язык выучить!!!», другие на это показывали язык и линяли на исторические родины, где переживали то, что переживает каждый бросивший насиженное место. Страдания «там я был начальником, а здесь (на исторической родине) - удобрение», охватили огромные массы. Но как оказалось и у тех, кто больше всех всхлипывал об охране государственного языка, как показал экзамен на его знание для претендентов в президенты, оставляет желать лучшего. Тот же Айтматов, в далекие восьмидесятые озвучил мысль о сохранении киргизского языка и недопустимости так называемого киргизского суржика и, одновременно, то, что не услышал никто: киргизский язык должны учить киргизы.

На бытовом уровне всегда существовали национальные противоречия, но чтобы, как сегодня, высшие эшелоны власти – мононациональны, не было никогда. Нет разговора о компетентности … демагогия о должном равенстве севера и юга, сохранении «государственного языка» и пр. занимает эфирное время и страницы газет. И как только киргизы прожили столетия единством племен, сохранив свое национальное обозначение, язык, имя, одежду?! Психиатрический контраст сопровождает политическую жизнь страны. Например, депутат, инициировавший установку памятника убитому журналисту, предлагает перекрыть иностранные телеканалы, т.к. на одном из них появилось изображение, представившее что-то похожее на него в бане в неглиже. А вдруг избиратели подумают что он моется?! Или законодатели озаботились составом общественного совета республиканского общественного телеканала, или совершили рейдерский захват успешной частной телекомпании, с благим желанием меня, обывателя, знакомить с жизнью парламента. (Оно мне нужно?!). Вспоминается, как один из парламентских начальников предъявил журналистам претензии по поводу того что на телеканалах часто появляются жующие жвачку или спящие депутаты. И невдомек ему было, что обращаться надо не к журналистам… Парадокс. Местное население, исключая городскую интеллигенцию, не прореагировало на грозящее отключение, в первую очередь российских телеканалов. В регионах самодостаточны киргизскоязычные телерадиопередачи, а того, кого они не устраивают, пользуются спутниковыми тарелками.

Поэтому русскоязычное население близко к сердцу принимает политическое, мягко говоря, лавирование власти между Россией и её заклятыми друзьями.

Понятие «русскоязычное население» тоже под вопросом. Слышал я как-то от узбеков – мы не русскоязычное, мы – узбекскоязычное население. И они по-своему правы, тем более, что цифры говорят о смене приоритетов славянского, немецкого и других народов в Киргизии. А параллельно открывается магазин русской книги, проводятся российским посольством разнообразные акции и мероприятия и т.п.

Что богово, что кесарево знает только Всевышний, и если в России и сопредельных странах самих киргизов уже миллион, или немногим более, то говоря об исходе народов, сначала надо назвать нашу титульную нацию, и в этом , первую среди равных. Когда на юге Киргизии, где русского населения, как иголки в стоге сена, родители требуют открытия русских школ (не курсов для мигрантов, а полноценных школ), то они думают о качественном образовании для детей.

Две картинки из наших будней. Учителя сельских школ встали в пикеты, в связи с низкой зарплатой. Министерство образования сетует, что в школах нехватка педагогов. (Тем не менее в стране закрыт последний педагогический университет). Зарплату учителям повышают и мгновенно в школах решена кадровая проблема. И бьется гнусненькая мысль, за 1 000 местных денег учителя не учили, а за 15 000 будут учить, когда выпускники, и не только сельских школ, читают по слогам и к ⅕ не могут прибавить 0,7?! И вторая – картинка с натуры: в узбекских школах на юге Киргизии, где в недавнем прошлом, за последние двадцать лет дважды были кровавые столкновения между киргизами и узбеками, в узбекских школах открывают киргизские классы, якобы из соображений дружбы народов. Узбеки вообще попали в «интересное положение»: историческая родина сменила кириллицу на латиницу и поэтому даже школьные учебники для узбекской школы надо создавать в Киргизии самим.

В очередной раз приходит мысль, что во власти у нас каждый баран мнит себя золотым руном.

А по поводу разного рода выборов, думаю, что полинациональное население смотрят на многочисленные баннеры, и единодушно вспоминает поэму А.Блока «Двенадцать», её бессмертные строчки:

От здания к зданию

Протянут канат.

На канате — плакат:

«Вся власть Учредительному Собранию!»

Старушка убивается — плачет,

Никак не поймет, что значит,

На что такой плакат,

Такой огромный лоскут?

Сколько бы вышло портянок для ребят,

А всякий — раздет, разут...

Александр Кацев - киргизстанец во втором поколении, академик Российской Академии педагогических и социальных наук, Международной академии наук педагогического образования