Бронзовый процесс

Только финал имеет значение

В Таллинне начался процесс по делу Дмитрия Линтера, Максима Ревы, Марка Сирыка и Димитрия Кленского, обвиняемых по ст.238 Пенитенциарного кодекса в организации массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами или другими подобными действиями. По аналогии с апрельскими «бронзовыми беспорядками», сопровождавшими перенос памятника освободителям Таллинна от нацистской оккупации из центра города на военное кладбище, процесс уже окрестили «бронзовым». «Бронзовый процесс», как, впрочем, и все такого рода заказные политические процессы циничен и отчасти предсказуем. Однако интрига все же сохраняется. Первый же день процесса показал, что между подсудимыми и прокуратурой есть нечто вроде тайного сговора. Формального сговора, скорее всего, нет, но есть общее понимание того, чем именно должен закончится процесс. При этом государственный прокурор очаровательная блондинка Лаура Вайк чувствует себя менее уверенно, чем подсудимые, которые в первый день процесса улыбались, подшучивали над прокурором и отпускали язвительные замечания на счет обвинительного заключения. Линтер, Рева и Кленский в период «бронзового кризиса» (март 2006 года – апрель 2007 года) занимались публичной политикой. Понятно, что совокупность их публичных действий сегодня может быть интерпретирована как разжигание межнациональной розни, антиправительственных настроений и организация массовых беспорядков. Многим памятны резкие заявления «Ночного дозора» о том, что организация не допустит сноса памятника и что отрицательное отношение русского населения к действиям правительства будет выражено определенным образом. Но, повторяю, оценка их публичной политической деятельности это вопрос интерпретации в соответствии с пожеланиями заказчика и не более того. Истерия вокруг памятника и братской могилы нагнеталась в течение календарного года обеими сторонами конфликта – правительством Эстонской Республики и общественной организацией «Ночной дозор». Однако подсудимые не были в состоянии совершить действия реально направленные на организацию беспорядков – массовое неповиновение полиции, погромы витрин, грабежи и поджоги магазинов, поскольку никто из них не имел поддержки широких народных масс и не располагал достаточными материальными средствами. Ходили даже слухи о том, что снос памятника сулит немалые политические выгоды двум «русским» партиям. Если бы памятник был ликвидирован до парламентских выборов в марте 2007 года, то это могло бы как-то повлиять на результаты голосования в пользу «русских» партий. Затевать же беспорядки в апреле уже не имело никакого смысла. Отношение к «Ночному дозору» в русскоязычной среде можно охарактеризовать как иронично-сочувственное. В период до «бронзовых беспорядков» – ироничное, после беспорядков – сочувственное. По этим причинам оценка собранных по делу «доказательств» не имеет практического значения. Значение имеет не общий ход процесса, а его запланированный финал. Синдром Павла Власова Процесс над Линтером, Ревой, Сирыком и Кленским представляет собой сочетание правовой необходимости и общественной целесообразности: государству нужны поверженные внутренние враги, русской общине нужны герои и мученики, пострадавшие от государства. Однако ни в первый, ни во второй день процесса никто из подсудимых своей вины не признал. Возможность превратить скамью подсудимых в политическую трибуну была упущена. Трое публичных политиков – Кленский, Линтер и Рева (вчерашний гимназист Марк Сирык не в счёт) отказались от редкой возможности за казенный счет нажить внушительный политический капитал. Помнится Павел Власов в известной повести Максима Горького «Мать» поступил иначе и долгое время был примером образцового поведения революционера на суде. Увы, Павел Власов герой не нашего времени! Признание вины в организации массовых беспорядков только на первый взгляд кажется абсурдным. Иной была бы оценка доказательств, собранных следствием: одно дело уличать подсудимого, тупо отрицающего свою вину (гособвинитель готов именно к такому развитию процесса), совсем другое – ломиться в открытую дверь. Одно дело – взять на себя ответственность за формирование общественного мнения, осуждающего безнравственные действия правительства, другое – доказать вину подсудимых в организации конкретных поджогов, погромов и грабежей. Одного признания маловато будет для вынесения обвинительного приговора. Придется скрупулезно доказывать вину каждого из подсудимых по каждому эпизоду, причём в условиях, когда пресса будет смаковать каждое политическое заявление. Чтобы избежать ненужной огласки процесс придется объявлять закрытым, но это лишь подогреет к нему интерес прессы и общества. Главное же – в финале процесса мы бы получили как минимум трех признанных лидеров неэстонского населения, триумвират несгибаемых борцов против несправедливого политического режима. Конечно, суд по правам человека отменяется (за харизму надо платить), но полной уверенности в том, что приговор мог бы перешагнуть через условное наказание, тоже нет. Отрицание вины Поскольку возможная политическая выгода от процесса для русской общины в Эстонии уже упущена, рассмотрим оставшиеся варианты, исходя из того, что подсудимые вины своей не признают. Если подсудимые не признают своей вины, т.е. героизма в глазах общины, но их всё же наказали, то для общины они отнюдь уже не герои и даже не мученики – так, pendejos какие-то. Именно такого поведения ждёт от подсудимых прокуратура. Режиму нужен судебный прецедент, который соединит в себе наказание и дегероизацию одновременно. Режим не хочет за казенный счет взращивать элиту неэстонского населения. Отказ от признания вины косвенным образом свидетельствует в пользу догадки о негласном сговоре обвинения и защиты: власть объявляет процесс открытым и обещает умеренное наказание в обмен на лояльное поведение подсудимых. Возможно, это и есть причина столь уверенного поведения подсудимых, которым всё-таки грозит не только реальное лишение свободы, но еще и гражданский иск на сумму около 25 миллионов эстонских крон (50 млн. рублей). Такой вариант развития событий гарантирует затяжной вялотекущий процесс, не привлекающий внимания публики. В отсутствие интриги и громких политических заявлений пресса быстро потеряет к нему интерес. В финале – мягкий приговор, не связанный с реальным лишением свободы и затяжное разбирательство по гражданскому иску. Оправдательный приговор Наиболее маловероятное, но вполне допустимое развитие событий – оправдательный приговор в отношении всех подсудимых. Оправдательный приговор поставит крест на их политической карьере, поскольку они своей вины, т.е. героизма не признавали, и суд с этим согласился. Такое судебное решение отнюдь не станет свидетельством беспристрастности эстонского правосудия, скорее наоборот. Дегероизация подсудимых в любом случае выгодна режиму и совершенно не выгодна русской общине. Правду сказать, про общину никто и не думает. Кого интересует разменная, не единожды битая карта? В мае прошлого года министр юстиции Рейн Ланг Эстонской Республики задним числом сообщил, что на 9 мая в Эстонии готовился государственный переворот. Оправдательный приговор Линтеру, Реве, Сирыку и Кленскому станет тем самым государственным переворотом, который не состоялся в прошлом году, и это будет настоящая политическая бомба. Дело не в том, что оправдают «русских», а в том, что позиция премьер-министра Эстонской Республики Андруса Ансипа «в апреле мы всё сделали правильно» повисает в воздухе. Неизбежно встаёт вопрос о том, кто же в действительности является организатором массовых беспорядков. Оправдательный приговор в отношении «русских» это фактическое, причём позорное устранение премьер-министра и его правительства, а также смена правящей коалиции. Не останется в стороне и фигура президента Эстонской Республики Тоомаса-Хенрика Ильвеса. Одно дело оправдываться перед Европейским союзом, другое – оспаривать судебное решение. Оправдательный приговор это весьма и весьма удобный способ свести счеты с премьер-министром руками правосудия. Среди коллег премьера всегда найдется достаточное количество желающих занять его место. Ставки в игре достаточно высоки, чтобы оправдать любые безнравственные действия политических игроков, включая подкуп правосудия. Как дело обернется нам не известно. Пока же с уверенностью можно сказать только о том, что нас ожидает затяжной судебный процесс, скучный до зевоты.