Была страна...

Главное: Запад хочет завладеть Россией

Как оценивать сегодня победы и поражения Советского Союза? Интервью "Вестей" с доктором исторических наук Азием Исаевичем Ивановым.

Мы все родились в стране, где слово "Бог" писалось с маленькой буквы, а "генсек" — с большой. Где можно было бесплатно получить высшее образование, а томики КЛЮЧЕВСКОГО или КАРАМЗИНА — нельзя. Где по улицам ездили веселые, почти бесплатные трамваи и шагали счастливые люди в форме студенческих строительных отрядов, но никто не смел спросить, сколько тысяч человек было расстреляно на полигоне в Бутово и почему их до сих пор нельзя достойно похоронить… Отношение Латвии к советскому прошлому нынче законодательно закреплено: запрещено даже использовать советскую символику. А в России до сих пор не могут решить, как преподавать школьникам эту совсем недавнюю историю…

— Как преподавать советскую историю? Мне кажется, как было в жизни — так и надо рассказывать, — говорит доктор исторических наук Азий Исаевич ИВАНОВ. — Скажем, в семье староверов в Латгалии было 12 детей, было очень голодно, тяжело, не всегда одеться можно было, но какая крепкая была семья, какие дети выросли! Было в Советском Союзе и плохое, и хорошее. Ведь первым в космос полетел простой смоленский парень из города Гжатска. А случайностей не бывает. Смогли, значит, достигнуть такого уровня развития науки. 

— Азий Исаевич, а как вам кажется, Советский Союз был этаким социальным экспериментом — или все–таки мы можем рассматривать его как один из органичных периодов русской истории: как реформы Петра Первого или Великая смута?

— Русская история — она же многоэпохальная. Скажем, были Рюриковичи, и это была одна история. Вторая история — это то, что связано с Романовыми. И вот после Романовых появляется то, что мы называем Советский Союз. 

Это государство существовало на данной территории, и оно смогло обеспечить людям условия, позволяющие жить. Ведь хотим мы того или нет, но три поколения прошли через это время. И что было им обеспеченно? Первое — трудовая занятость. А труд — это важная ценность? Очень. Бог создал человека по своему образу: то есть человек должен творить, он созидатель, и работа, труд — это созидание. Это первое условие выживания людей, которое в Советском Союзе было выполнено. 

Следующее, что мы видим: возможность получить образование имел каждый? Да. И можно что угодно сейчас говорить, а это было большое социальное завоевание. Начальное образование было обязательным, заставляли учиться, потом семиклассное, и потом — обязательное среднее. И результаты сказывались.

И следующее: возможность и дальше приобщаться к достижениям человечества. Библиотек много было, бесплатные они были, книг много издавали. Другое дело, что на разных этапах разной была их доступность. Скажем, Карамзин, Соловьев…  

— …под запретом… 

— Да. Но у меня дома еще хранятся такие классические произведения — они в Латвии издавались после сразу после войны. 1946 год, обыкновенная газетная бумага, мягкий переплет. Но это была лучшая мировая классика — и мы ее читали. Вот "Мартен Иден" Джека Лондона у меня сохранился такой, бумажный. Это было доступно. Сегодня мы с вами не можем сказать о доступности книг, потому что приобрести книгу довольно дорого. 

Возьмем еще один аспект — забота о физическом здоровье человека. Занятия физкультурой, спортом были доступны всем — и бесплатно. И что тоже связано со здоровьем — это бесплатное медицинское обслуживание, почти бесплатные лекарства.

То есть мы видим, что Советский Союз был государством, которое в центр внимания ставило заботу о людях. И не случайно Советский Союз был объектом пристального внимания Запада, который не любил его так же, как Россию Рюриковичей или Романовых. 

Есть хорошая книга, написанная Данилевским — "Россия и Европа". И там автор четко показывает, что Европа (в данном случае это понятие не географическое, а социо–культурное) никогда не терпела Россию. А из–за чего? Из–за православия. Потому что христианство в России особое — истинное, а в Европе уже… так себе… И к Советскому Союзу в Европе мы видели такое же недоброжелательное отношение. И к России сегодняшней видим — которая остается православной. 

Ведь русское государство возникло на основе чего? На основе христианства. Не случайно же киевского князя Владимира называют равноапостольным. Потому благодаря ему огромная территория, населенная язычниками — восточными славянами, становится православной. И не как–нибудь православной, а истинно православной… 

Русские мученики

— Вы говорите о православии, но с чего же началось становление советской власти? С уничтожения огромного количества христиан. У нас было столько христианских мучеников, сколько их не было в Древнем Риме — потому что тот не был все–таки христианской страной, когда там казнили и мучили христиан на арене Колизея, а Россия — была христианской страной… Или вы имеете в виду, что Европа ненавидела в Советском Союзе православное ядро, тот факт, что оно несмотря ни на что оставалось? 

— Я понимаю ваш вопрос. Несомненно: русский народ оставался православным. Да, закрывались храмы, священники уничтожались, но в душе люди оставались с церковью. Ведь, скажем, что такое Великая Отечественная война? Это посланное наказание за те согрешения, которые были. И первый период войны каким был? Сплошные поражения. Это новое государство не было готово к такой войне… 

— С духовной точки зрения?

— Несомненно. Потому что правящая партия хотела все сделать без Бога…

Для Сталина неудачное начало войны было сильным психологическим ударом. Он ведь какое–то время не мог даже выступить по радио. Генерал из его личной охраны пишет, что у Сталина была истерика несколько часов… И вот после этих ужасов первых дней войны, я так предполагаю, бывший семинарист, наверное, вспомнил, что вне церкви нет спасения. Не случайно тогда в его речи появились слова о святых Александре Невском и Дмитрии Донском.

И в первые трагические месяцы войны Сталин обратился к митрополиту — чтобы церковь поддержала народ. Он спросил у митрополита: "Почему собор не собираете?" Тот ответил: "Некого собирать, все сидят в лагерях". Тогда архиереев стали выпускать из лагерей. Тогда снова разрешили открывать церкви. И это помогло людям не пасть на колени. Это был дух, который помог людям встать. И прекратить отступление…

То же и в тылу. Оружие производилось на предприятиях, где работали дети и женщины. Часто работали на еще не достроенных заводах: станки стояли под навесами, чтобы дождь не заливал, а стен еще не было. Это говорит о высоком духе людей. Потому что заставить работать в таких условиях — нельзя… 

И не случайно после окончания войны идет дальнейшее возрождение церкви. Правда, до определенного периода. С конца 1950–х годов до начала 60–х. Потому что в начале 60–х правящая политическая сила Советского Союза вновь решает выступить против христианства. Я имею в виду закрытие храмов, которое связывают с эпохой правления Хрущева. Вот стоял в Риге Христорождественский собор, а Екатерина Фурцева, министр культуры СССР, приехала в латвийский Совмин — и там колокольный звон стоял. И она говорит: "Что такое?" Ей отвечают: "Это у нас церковь напротив". "Да вы что, с ума сошли?" И тогда превратили собор в планетарий…

Борьба добра и зла 

— Азий Исаевич, такое ощущение, что вы представляете историю Советского Союза как постоянные попытки коммунистической власти создать государство, отрицая Бога, — и постоянные ее поражения в этих попытках. 

— Я здесь ничего нового не открываю. Ведь вся история — это история борьбы добра и зла…

Но в случае с Россией есть свои важные особенности. Россия — это настолько духовно сильный феномен, что многие привносимые в нее извне идеологии ею отторгаются, просто разваливаются внутри нее. Или же с ними проходят метаморфозы, которые дают совсем иной результат. Вот и идеи коммунизма — они в России так и не получили поддержки. Единственное исключение, может быть, — Кавказ, где советские нововведения совпали с вековой жизнью традиционной общины… А в русских регионах Советского Союза находили выход из ситуации. Вот создали колхозы, все обобществили. Потом решили, что что–то должно оставаться и лично у каждой семьи. Потом, после 1950–х, решили, что уже можно позволить людям приусадебные участки. И эти участки суммарно давали больший урожай, чем все совхозы и колхозы… Нашел народ постепенно выход из положения.

И в Советском Союзе существовала теневая экономика, целые подпольные заводы работали, — и это тоже ответ на принудительный социализм… 

— Сегодня принято делить советскую историю на периоды, противоположенные друг другу. Ленинское и сталинское времена — начало и развитие репрессий; правда, после войны немножко попритихло, люди стали посвободнее дышать. И совсем легкие времена — хрущевские, брежневские… Как вам такая точка зрения на периоды советской истории? 

— Вы знаете, у нас у многих — представления об истории, полученные во время учебы в советских вузах: о выделении отдельных личностей в истории и так далее. Но дело в том, что та политическая сила, которая в 1917 году пришла к власти, — она же не имела программы устройства государства, у нее было желание построить общество, государство без Бога. И сегодня попытки представить, что вот Ленин был хороший, умный, и при нем все так хорошо развивалось, а потом пришел нехороший Сталин, и он стал расстреливать и прочее, — эти попытки не состоятельны. Мы же с вами знаем, что уже с 1918 года по 1924–й столько народа по указанию председателя Совнаркома — "хорошего Ленина" — погубили… Уничтожали православную часть общества. Уничтожали дворян и помещиков, купечество, крестьянство, казачество: все эти слои населения — православные. И это было не случайно. Это соответствовало базовым установкам новой политической силы. 

Кажется, легче всего разделить: до войны гонения были, после войны — не было. Но суть в том, что гонения в массовом восприятии — это когда кнутом по спине или палкой по голове, а когда человека гладят по голове и дают яд — это вроде как и не гонения… Я к чему это говорю? К тому, что политика правящей политической силы в Советском Союзе на протяжении всех лет не менялась. Менялись только формы воздействия. И после войны преподавались всюду основы атеизма — и в средней школе, и в высшем учебном заведении…  

— Азий Исаевич, вы упомянули Ленина. Но мы знаем, что недавно ему поставили памятник в Нью–Йорке — на Манхэттене — в стиле постмодерна. То есть в мире до сих пор романтизируют Ленина, само понятие "коммунизм". И если в России таких "революционных романтиков" становится все меньше, то на Западе, похоже, их количество растет… Скажите, коммунизм — это все–таки западное явление, навязанное России в качестве эксперимента, или наше, родное? И мы сами себе буквально шею свернули, пытаясь жить без Бога? 

— Помните, Бог говорит: не ставьте никаких кумиров и не поклоняйтесь никому… А если о коммунизме… Я так обучен, что теория эта, которая называется марксизм, — несомненно, изобретение Западной Европы. Которая к моменту зарождения марксизма была индустриально развита: там уже почти половина населения была промышленной — рабочие, инженеры и так далее. И вот это учение экспортируется в Россию, где 90 процентов населения — крестьяне. А крестьяне — это и есть истинные христиане. Не случайно в ходе колхозных экспроприаций даже терминология вводится христианская. Ведь обещается коммунизм в будущем — как Царство благополучия. А это соответствует христианскому учению — Царство Божие. Но там — Царство Небесное. А здесь обещают — на земле… 

Вот в следующем году мы с вами будем отмечать 100 лет с начала Первой мировой войны, 1 августа она началась. Не известно, какие приобретения могла бы получить Россия в результате этой войны, но вмешались эти ребята, которые приехали из Германии в опломбированном вагоне с кучей немецких денег, — марксисты–коммунисты. Для революций ведь большие денежки нужны… И многие в России надломились: новый проект сулил власть, деньги (сребренники), — их это устроило. Коммунистический проект приняли люмпены. Не приняло — большинство. И такое огромное количество жертв было именно потому, что Россия — страна огромная, и половинчатые меры здесь новой политической власти не помогли бы…

А судьи кто? 

— Азий Исаевич, именно русский народ сейчас шельмуется за те огромные жертвы, которые были принесены коммунистическим богам. И интересно, что если еще десять лет назад критике подвергалась идеология коммунизма, то сейчас вектор сместился. Коммунизм больше не критикуют — потому что коммунистический Китай вышел в мировые лидеры. И критикуют уже не коммунизм, а просто страну — советское государство, народ. И Нюрнбергским судом предлагают судить не коммунизм, не компартию, а Советский Союз. И русских упорно называют сталинистами. Как реагировать на этот новый поворот? 

— Будем реагировать спокойно. Читать Евангелие. Я еще в 1982 году в Мехико в книжном магазине держал в руках книжку — "История коммунизма" называлась. Там вместе шли фотографии и Ленина, и Сталина, и… социалиста Гитлера. Они в мире все воспринимаются как коммунисты. Так что ничего нового.

Все эти слова и названия не имеют значения. Главное: Запад хочет завладеть Россией. И, может быть, даже в меньшей мере его прельщают нефть, газ, леса и прочее. А больше его беспокоят духовные ресурсы России. Материальное можно довольно быстро прибрать к рукам. И российскую элиту можно посадить себе в карман: она же держит на Западе свои деньги. А вот духовное ему забрать не удается… 

Что касается упреков в репрессиях… Покажите мне пальчиком на карте хоть одно государство, которое не было бы связано с репрессиями и преступлениями. Вы, скажем, не сможете назвать Англию: уж как там многие века рубили головы… 

— А какие чудовищные работные дома были в этой Англии… 

— Да–да… И вообще: с чего вдруг европейцы открывали Новый мир — западное полушарие? Потому что из Европы бежали люди. Там веками были страшные войны, всяческие гонения и притеснения, страшные мучения народных масс. И европейцы бежали в новые земли. Вот возьмите Францию — сколько крови было пролито французской! Я уже не говорю о Варфоломеевской ночи — это просто маленький ад… Или кто–то думает, что Соединенные Штаты Америки — беленькие такие, пушистенькие, гладенькие? А возьмите их Гражданскую войну… 

— И индейцев вырезали… 

— Да, где теперь древние культуры индейских племен Америки? Пусть новые американцы объяснят уничтожение культуры древних мексиканцев или перуанцев. Я видел собственными глазами, как там все разрушено, я руками щупал… Об этом молчат. США и Канада — что они сделали с местным населением, аборигенами? И что, они негров по головке в XIX веке гладили? Это был рабовладельческий строй при капитализме!

Поэтому приписывать России, а тем более Советскому Союзу, роль главного злодея мира, — это, знаете, как минимум безосновательно… Мы знаем, сколько людей в 1937–38 годах погибло, а сколько — в 1990–х годах, в результате развала Советского Союза? А это ведь — дело рук Запада…

Но вернемся к СССР, к внутренним причинам его развала. Первые в партии советских коммунистов были аскетами, а последние — отнюдь. Помните случай, когда Шеварднадзе спросил: "Покажите, какие часы у министров?" И ни у одного не оказалось часов советского производства. То есть жизнь у высших партийных бонз была вполне комфортной. Но они хорошо знали, что бывает еще лучше. В этой другой жизни есть президенты, и у них — президентские самолеты. И Гейдару Алиеву, и Щербицкому, и кому–то еще уже не хочется зависеть от того, что скажут в Москве. Они уже хотят сами быть президентами, чтобы золотая рыбка бегала у них на побегушках… И страна советская, которую мы сегодня обсуждаем, она развалилась и в результате этого. Та политическая сила, которая создавала страну, — она ее и развалила. 

Пройдет несколько десятилетий — и людям будет безразлично, кто такой был Сталин, кто Брежнев и так далее. Лишь бы стояло большое государство, сильное. Сильное не только заводами, электростанциями, железными дорогами, а — духом. История, которую пишут люди, всегда субъективна. Она пишется греховными людьми. Все мы греховны. Библейская история — вот истинная история. И там мы наблюдаем: народ все время то отдаляется от Бога, то приближается к Нему. И когда удаляется — тогда он наказуем. Поэтому в истории главное — четко видеть: приближается страна к Богу или отдаляется от него…