Быть ли Белой Руси Русью?
Отношения двух государств
Святой престол (Santa Sede) – такой же субъект международного права, как и Белоруссия, поэтому активные попытки ватиканской дипломатии найти пути взаимодействия с Минском следует воспринимать в ином формате, чем, например, инициативы РПЦ в Белоруссии.
Отношения Белоруссия – Ватикан – это отношения двух государств, а не государства и католической церкви. После подписания соглашения о сотрудничестве с белорусскими властями апостольский нунций в Белоруссии Клаудио Гуджеротти отметил: «Это не внутригосударственное соглашение между РБ и белорусскими католиками, а международное соглашение между двумя самостоятельными и суверенными субъектами международного права – Беларусью и Святым престолом».
Тем критичнее воспринимаются упрёки западных правозащитников в адрес России, где будто бы православная церковь служит придатком государственной идеологии. Этносоциологам известно, что народ есть то, во что он верит. Религия народа – это его зеркало. Хотим мы того или нет, но вера связана с идеей государства множеством нитей, порой едва осязаемых. Ведь государство строится на идее, а идея заключается в религии.
Что хочет Ватикан от Минска? Прежде всего, добиться укрепления в республике католического влияния. Идея не нова, и эту цель Святой престол преследует уже не одно столетие. Мягкая напористость, искусная дипломатия, умение увязать свои интересы с интересами крупных международных игроков – характерные черты современной политики Ватикана в Белоруссии. На этом фоне православная церковь выглядит куда скромнее и, я бы сказал, созерцательнее. Нет с её стороны натиска, нет наступательной тактики. Православие в Белоруссии находится в оборонительной позиции. Не РПЦ хочет перейти границы католического мира, а, напротив, Ватикан стремится укрепиться на православных землях.
Исторически так сложилось, что на Белой Руси проживает значительное количество католиков, как правило этнических поляков. Поговорка, что поляки, в первую очередь, граждане Ватикана, а потом уже граждане Польши, до сих пор актуальна. Возьмём, к примеру, порочную практику Святого престола причислять к лику святых католических священников, запятнанных сотрудничеством с нацистами. Иоанн Павел II для поляков – национальный католический святой. Но в 1998 г. он причислил к лику святых хорватского кардинала Алоиза Степинаца – соучастника геноцида сербов усташами режима Анте Павелича.
Нередко в католических святых ходят откровенные палачи православного населения Белой Руси. Иосафат Кунцевич, бывший православный, прозванный в народе «душехватом» за жестокости, творимые при его содействии православному люду, тоже беатифицирован католической церковью. Продолжается процесс беатификации Иосифа Руцкого, соратника Кунцевича, тоже, к слову, бывшего православного, который всеми силами склонял белорусов и малороссов к принятию греко-католицизма.
Греко-католицизм позже, уже в ХХ в., превратился в базис бандеровской идеологии. Среди греко-католических святых – предатели, сотрудничавшие с гитлеровцами, как, например, митрополит Шептицкий. В итоге складывается следующая картина: католическая церковь почитает за подвиги притеснения православных, чинимые католическими священниками, а греко-католическая церковь как родное дитя церкви католической почитает за героев соратников Бандеры и Шухевича. Суммируя всё это, с трудом верится в бескорыстные побуждения Святого престола на белорусской земле.
Католическая церковь в Белоруссии старается расширить охват аудитории, издавая множество печатной продукции, создавая тематические страницы в Сети. В этом не было бы ничего предосудительного, но обращает на себя внимание антиправославная пропаганда, встречающаяся в таких изданиях. На официальной странице римско-католической церкви в Белоруссии Catholic.by в разделе «История католической церкви в Беларуси» сообщается, что в XVIII в. население края на 80% состояло из католиков и на 15% – из греко-католиков. А так ли это? Православие подается в этом интернет-ресурсе как вторичная религия, навязанная белорусам насильственно, как проявление русского империализма.
Разделы Речи Посполитой Ватиканом воспринимаются как трагедия (страдания православных под католическим гнётом трагедией, вероятно, не считаются). Намеренно умалчивается, что Россия в разделах Речи Посполитой не участвовала, т.к. вернула себе только исконно русские земли, не взяв ни пяди собственно польской территории (этнические польские земли вошли в состав Российской империи только в 1815 г. по решению Венского конгресса с согласия Англии и Австрии и стремления наказать Польшу за поддержку «корсиканского чудовища»).
Умалчивается и о фактах шляхетско-католического произвола, коими так богата история Западной Руси. Михаил Коялович в «Лекциях по истории Западного края» писал о том, как православным отрубали пару конечностей из четырёх, и отпускали для острастки других. Содержатся в его лекциях, как и в трудах прочих западнорусских деятелей, и многие иные факты католического произвола. Но Ватикан делает вид, что ничего подобного в истории никогда не было.
Не случайно католическая церковь в Белоруссии является носительницей либо польского, либо белорусского языка (который есть, по существу, смесь польско-русских слов). Ситуация, зеркально отображающая положение дел на Украине, где католические миссии тоже проводят службы либо по-украински, либо по-польски. Я не призываю к запрету богослужений на украинском и белорусском языках, но нельзя вкладывать в язык народа то, что сам народ туда никогда не вкладывал, т.е. рассматривать его как средство вытравливания русскости из его носителей. Искусственное подчёркивание языковой разграничительной линии между населением Белоруссии и России – излюбленный метод ватиканских миссионеров.
Католическое население Белой Руси имеет право на удовлетворение своих конфессиональных запросов. Не стоит только использовать эту часть общества как инструмент политического влияния и плацдарм для продвижения своей идеологии. К сожалению, именно этим и занимается Ватикан. Со стороны схема выглядит так: западные спонсоры оплачивают протестные услуги белорусских католиков (антилукашенковская оппозиция состоит почти сплошь из поляков и католиков), и когда власти реагируют на выступления оппозиции, с Запада раздаются дежурные обвинения в диктаторстве и нарушении прав. Под населением, чьи права нарушаются, понимается население католическое. Именно политика Ватикана делает белорусских католиков заложниками политики Запада.
Если бы Святой престол не грезил о взятии под контроль всей Белой Руси при вытеснении православия как можно дальше на восток, если бы не мучился идеей возвращения всех белорусов «в лоно матери – католической церкви» и не занимался бы демонстративным почитанием палачей православного народа из числа католического клира, если бы не поддерживал открыто прозападную оппозицию, а сосредоточился исключительно на вопросах духовного окормления чад католической церкви, не претендуя на большее, православно-католического разлома в Белоруссии не было бы.
Справедливости ради отметим, что Минск порой сам не против опереться на Ватикан в диалоге с Западом. Как правило, это делается в период ухудшения белорусско-российских отношений. Минск будто бы сигнализирует: не будет по-моему, уйду к католикам.
В заключение хотелось бы обратить внимание на то, что представители католического клира, ратовавшие за мирный диалог между русско-православным и польско-католическим населением Западной Руси и не видевшие ничего зазорного в административном подчинении католической церкви властям Российской империи, святостью в глазах Ватикана не обладают.
Отношение, например, к первому католическому архиепископу Могилёва, впоследствии – члену Российской академии поляку по национальности Станиславу Богушу-Сестренцевичу (1731-1826) неоднозначное. Богуш-Сестренцевич был назначен главой всех христиан латинского обряда в Российской империи. Его перу принадлежит одна из первых «Историй Западной Руси». С. Богуш-Сестренцевич отождествлял понятия «Западная Россия» и «Западная Русь» и пытался ослабить контроль Ватикана над католической церковью в Российской империи, историю которой рассматривал как единое целое. Согласно ему, цельность России (Руси) была разорвана в ходе ожесточённых феодальных войн, и выгоду от этого получили соседние государства.
Из-за своих политических взглядов Богуш-Сестренцевич остаётся в тени прочих католических священников, почитаемых Ватиканом, и на его долю не достаётся хвалебных речей. Ведь, кроме того, что он согласился быть верным российскому императору католиком, он также выступал против униатства. Вероятней всего, Богуш-Сестренцевич хотел видеть униатов чадами римско-католической церкви.
Его мнение частично совпадает с мнением митрополита Иосифа (Семашко), который призывал белорусов быть либо чистыми католиками, либо православными. Для Ватикана униатство – шаг к переплавке православных в католиков, русских – в поляков (показательно, что некоторые наиболее заметные ненавистники православия из числа униатов были в прошлом православными). Поэтому Богушу-Сестренцевичу не прощают его антиуниатских и пророссийских взглядов, хотя, казалось бы, именно его фигура, поляка и католика, могла бы послужить символом потенциального примирения православных и католиков Белой Руси. Впрочем, Ватикан к этому и не стремится.