Час Х для ЕвроПРО

Возвращение к холодной войне - не блеф

Полемика между РФ и США по евроПРО достигла в последнее время, пожалуй, апогея. Президент России Дмитрий Медведев вынужден был даже заявить: если Вашингтон не прислушается к мнению Москвы, то не исключено, что мир после 2015 года вернется к временам холодной войны. Это не блеф. Приостановив развертывание третьего позиционного района ПРО в Польше и Чехии, США тут же договорились об этом с Румынией, что нарушает сложившийся баланс сил. Что дальше? Этой проблеме была посвящена научно-практическая конференция с привлечением военных атташе иностранных государств на тему «Позиция Российской Федерации по созданию европейской ПРО», которая состоялась 20 мая в Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил России. Опасность исходит с Юга Последние десятилетия мир развивался на основе концепции ядерного сдерживания. С одной стороны, никому не нравится ядерное оружие, но с другой – именно оно помогло сохранять мир в Европе на протяжении многих лет. А вот преимущества той или иной стороны в ПРО способны изменить существующий баланс, что не на пользу не только Европе, но и миру в целом. Создание совместной евроПРО является важным не только с военно-стратегической точки зрения. Это необходимо и для формирования политического доверия. Стратегическая стабильность не должна быть эксклюзивной сферой лишь одного государства или узкой группы государств. Распространение ракет и ракетных технологий – одна из наиболее острых угроз национальной и международной безопасности. Обретение ракет, оснащенных оружием массового поражения (ОМП), может дать экстремистским режимам мощное средство шантажа и давления на демократические государства. Если же они попадут в руки террористических организаций, то последствия могут быть поистине ужасными. Подобная перспектива побуждает Соединенные Штаты Америки форсировать разработку системы национальной противоракетной обороны. Россия также не может игнорировать растущие угрозы, порождаемые распространением ОМП и средств его доставки. Но отвечая на новые вызовы, по нашему мнению, преимущества нужно отдавать прежде всего политико-дипломатическим и экономическим методам. Надо понять мотивы, которыми руководствуются элиты некоторых государств, приобретая такого рода технологии. Вместе с тем, конечно, необходимо думать и о военно-техническом ответе. Как вы знаете, о сотрудничестве в создании систем ПРО для Европы, РФ и НАТО договорились на саммите в Лиссабоне 20 ноября 2010 года. При этом основным его принципом должно стать равноправное участие в том числе и России на всех этапах создания и использования евроПРО. Выступая на лиссабонском саммите, президент РФ Дмитрий Медведев выдвинул новый подход в сфере ПРО. Вместо жесткого противодействия планам НАТО – развитие сотрудничества и совместное устранение потенциальных ракетных угроз. Предложено создать в Европе совместную секторальную ПРО, суть которой в распределении по территориальному принципу ответственности отдельных стран или групп государств за обнаружение и уничтожение ракет в определенном секторе обороны. По мнению российских специалистов, при построении евроПРО следует также учитывать наличие баллистических ракет у всего спектра стран мира и стабильность политической ситуации, что в свете последних событий на Ближнем Востоке становится все более актуальным. Анализ вызовов для Европы позволяет сделать вывод: если и существует реальное ракетоопасное направление, то это прежде всего южное. Мы не склонны называть конкретные страны. Москва против того, чтобы назначать «плохих парней». Поэтому в рамках конференции будем говорить в целом о южном направлении, регионе Ближнего Востока, где действительно отдельные государства пытаются приобрести, а некоторые уже приобрели ракетные технологии. Россия и НАТО активно обсуждают возможность создания совместной евроПРО, проделан большой объем работы. Но ответа на российскую инициативу, к сожалению, нет до сих пор. А вот практические шаги по построению европейского сегмента глобальной ПРО США предпринимаются вне зависимости от российско-американского диалога по противоракетной проблематике, начатого по решению Дмитрия Медведева и Барака Обамы. Мы готовы к дискуссии, но результаты ее для нас должны быть понятны и приемлемы. Валерий Герасимов, генерал-полковник, заместитель начальника Генерального штаба ВС РФ «Шехаб-3М» против «Лоры» На современном этапе Ближний и Средний Восток, а также Корейский полуостров относятся к числу районов мира, ситуация в которых оказывает негативное влияние на состояние международной стабильности в целом. Стремление ряда государств к региональному лидерству (Иран, Турция, Саудовская Аравия), а также сохраняющиеся принципиальные разногласия между некоторыми из них (Израиль – Сирия, Иран – Израиль, Иран – Саудовская Аравия, КНДР – Республика Корея) делают возможным развязывание вооруженных конфликтов, в том числе с применением ракетного оружия. Несмотря на то, что имеющиеся в этих странах ракетные арсеналы не представляют непосредственной угрозы национальной безопасности РФ, возможное возникновение еще одной горячей точки вблизи российских границ, вне всякого сомнения, не отвечает интересам нашего государства. Мы внимательно отслеживаем ход работ по оснащению вооруженных сил иностранных государств новыми образцами и модернизации уже имеющихся у них систем ракетного оружия. В странах Ближнего и Среднего Востока баллистическими ракетами различных классов располагают Египет, Израиль, Иран, Йемен, Сирия, Саудовская Аравия и Турция. Основу ракетного потенциала Египта, Йемена и Сирии составляют баллистические ракеты, созданные на базе советских технологий 60-х годов. Так, на вооружении этих стран состоят жидкостные оперативно-тактические ракеты «Скад-В» (аналог советских 8К14). Кроме того, Египет и Сирия обладают баллистической ракетой «Скад-С», созданной КНДР на базе ракеты «Скад-В». Максимальная дальность стрельбы перечисленного ракетного оружия не превышает 600 километров. Саудовская Аравия имеет на вооружении жидкостные одноступенчатые баллистические ракеты средней дальности «Дунфэн-3» с дальностью стрельбы до 2700 километров, приобретенные у Китая в 80-х годах прошлого века. Каких-либо серьезных работ по созданию нового или модернизации имеющегося ракетного оружия в указанных ближневосточных странах в последние годы не отмечается. На вооружении Турции состоят твердотопливные оперативно-тактические ракеты – закупленные в США «Атакмс» и разработанные в рамках национальной ракетной программы «Йылдырым». Возможности Анкары по доставке боеприпасов с помощью баллистических ракет ограничиваются дальностью стрельбы 200 километров. В Израиле при технической помощи французских и американских фирм сформирован самый мощный на Ближнем и Среднем Востоке научно-производственный потенциал в области создания ракетного оружия. Тель-Авивом наработаны технологии производства твердотоп-ливных баллистических ракет и налажен их серийный выпуск. В середине 70-х годов при техническом содействии французской фирмы «Марсель Дассо» Израиль создал твердотопливную оперативно-тактическую ракету «Иерихон-1» с дальность стрельбы до 500 километров. Наиболее мощной израильской ракетой является баллистическая ракета (БР) средней дальности «Иерихон-2» с дальностью стрельбы не менее 1500 километров. Она принята на вооружение в начале 2000-х годов. БР типа «Иерихон» может оснащаться головными частями как в обычном, так и в ядерном снаряжении. В начале 2000-х годов также была разработана одноступенчатая твердотопливная оперативно-тактическая ракета «Лора» с дальностью стрельбы 200 километров. Кроме того, Тель-Авив достиг существенного прогресса в области ракетно-космической техники. В частности, были разработаны трехступенчатые твердотопливные ракеты-носители «Шавит» и «Шавит-1». Иран имеет на вооружении жидкостные баллистические оперативно-тактические ракеты «Шехаб-1», «Шехаб-2», БР средней дальности «Шехаб-3» и «Шехаб-3М», а также твердотопливные неуправляемые БР типа «Назеат» и «Зелзал» и управляемые оперативно-тактические ракеты «Фатех-110». «Шехаб-1» и «Шехаб-2» являются аналогами БР «Скад-В» и «Скад-С» соответственно. Опираясь на помощь Северной Кореи, Иран создал научно-техническую и производственную базу для выпуска этих ракет на собственных предприятиях. БР средней дальности «Шехаб-3» создана на базе северокорейской ракеты «Нодон-1» и в ней также реализованы технологии ракет типа «Скад». «Шехаб-3» обладает дальностью стрельбы до 1300 километров. В ходе работ по повышению точности и дальности стрельбы создан ее модернизированный вариант – ракета «Шехаб-3М» (проходит также под наименованием «Гадр-1»). В ней используются форсированная двигательная установка и более совершенная система управления. В интересах повышения устойчивости на атмосферном участке траектории и повышения дальности стрельбы была разработана облегченная (не более 500 килограммов) головная часть усовершенствованной формы. Максимальная дальность стрельбы «Шехаб-3М» – 1500–1700 километров. Потенциал дальнейшего совершенствования баллистических ракет типа «Шехаб-3» с целью увеличения дальности стрельбы фактически исчерпан. Среди твердотопливных БР, состоящих на вооружении Ирана, относительно современной можно считать оперативно-тактическую ракету «Фатех-110» с дальностью стрельбы 200 километров. В феврале этого года Тегеран испытал новую одноступенчатую БР «Халидж-Е Фарс», созданную на базе «Фатех-110». По заявлению Тегерана, ее предполагается использовать для поражения надводных целей на дальности до 200–300 километров. В августе 2010 года Иран продемонстрировал свои достижения в области совершенствования оперативно-тактических ракет типа «Скад». На ракетном полигоне Семнан впервые испытана БР «Кайам-1» с дальностью стрельбы 600–800 километров. Она оснащена отделяемой головной частью усовершенствованной формы (аналогичной головной части ракеты «Шехаб-3М»). В ракете используется модернизированная инерциальная система управления с бортовым компьютером. Наиболее значимым проектом ракетной программы Ирана является двухступенчатая баллистическая ракета средней дальности «Седжиль» с заявленной дальностью стрельбы 2000 километров. Ракета разрабатывается с начала 2000-х годов на основе технологий иранских твердотопливных оперативно-тактических ракет. Она оснащается отделяемой в полете головной частью массой до 500 килограммов, которая по форме аналогична используемой в ракете «Шехаб-3М». Летные испытания «Седжиль» проводятся с 2007 года. До конца 2009-го осуществлено пять ее пусков, все – на дальность, существенно меньшую заявленной. На протяжении 2010 года пуски «Седжиль» не проводились. Ракета может быть принята на вооружение в течение ближайших лет после успешного проведения пусков на максимальную дальность. Во всех иранских ракетах используются головные части в обычном (не ядерном) оснащении. Признаков реализации в стране программы создания ядерного оружия не отмечается. В последние годы Тегеран демонстрирует определенные успехи в создании космических ракет-носителей. Однако разработка на их основе баллистических ракет большой дальности с военно-технической точки зрения представляется нецелесообразной из-за низкой оперативной готовности и высокой уязвимости подобных систем. Таким образом, из государств Ближнего и Среднего Востока собственные ракетные программы, предусматривающие разработку новых и совершенствование имеющихся образцов ракетной техники, выполняют Израиль и Иран. Существующие возможности этих стран по доставке боеприпасов с помощью баллистических ракет не превышают 2000 километров. Распространяемые в СМИ сообщения о создании Пхеньяном новой БР «Мусудан», якобы разработанной на основе советской баллистической ракеты подводных лодок Р-27, не имеют достоверного подтверждения. Фактов проведения испытаний ракеты такого класса не отмечается, в то время как их сокрытие является практически невозможным. Таким образом, реальный ракетный потенциал Северной Кореи на текущий момент представлен арсеналом баллистических ракет в обычном оснащении, которые могут угрожать только определенным государствам, рассматриваемым Пхеньяном в качестве противников. Существенных результатов в реализации имеющихся проектов БР с увеличенной дальностью стрельбы не отмечается. Вячеслав Кондрашов, генерал-лейтенант, заместитель начальника Главного управления Генерального штаба ВС РФ Что предлагает Москва Тема европейской ПРО является одной из ключевых во взаимодействии России и НАТО на современном этапе. Как и вся история наших взаимоотношений, она прошла путь от жесткого противостояния к поиску вариантов взаимовыгодного сотрудничества в соответствии с решениями лиссабонского саммита Россия – НАТО. Столь пристальное внимание ко всему, что связано с противоракетной обороной, обусловлено наличием тесной взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. В условиях, когда ядерное сдерживание сохраняет свое значение как гарантия глобальной безопасности и стабильности, стремление одной страны или группы государств нарушить или изменить паритет сил сдерживания может привести к глобальной катастрофе. Выход США из Договора по ПРО 1972 года, на наш взгляд, не добавил стабильности в мире. Это решение во многом обязано отголоскам эха холодной войны, и мы очень надеемся, что итоги Лиссабона будут способствовать их окончательному преодолению. В Российской Федерации высоко оценили, что наши партнеры из Америки пришли к пониманию российских озабоченностей в отношении планов по созданию третьего позиционного района системы ПРО США в Европе и отказались от их реализации. Однако, по мнению отечественных специалистов, новый вариант создания системы ПРО НАТО на базе американского, так называемого четырехэтапного адаптивного подхода по-прежнему не вполне адекватен заявленным целям. Глубокий анализ научно-исследовательскими организациями Минобороны РФ американского плана «поэтапного адаптивного подхода» к строительству системы ПРО НАТО показал, что первый и второй этапы, то есть до 2015 года, серьезной опасности для российских сил ядерного сдерживания (СЯС) не представляют. Ситуация может существенно измениться при реализации третьего и четвертого этапов, то есть после 2015 года. С учетом того что американские противоракеты «Стандарт-3» будут существенно модифицированы, корабельная группировка ПРО доведена до 40 судов с около 400 перехватчиками, а район базирования в Польше находится в непосредственной близости от нашей территории, появляется реальная возможность поражения российских МБР и БРПЛ. Несмотря на то, что, по мнению отечественных экспертов, возможности у стран, упомянутых в предыдущем выступлении, самостоятельно разработать ракету дальнего действия в настоящее время нет, в целом, оценивая тенденции развития ядерных и ракетных программ иностранных государств, можно сделать вывод: угроза применения ракетно-ядерного оружия может когда-то возникнуть. Таким образом, дальнейшее позиционирование России исключительно как противника любых программ создания систем ПРО привело бы к неприемлемой конфронтации, причем не только с США, но и с большинством европейских стран, озабоченных своей безопасностью в связи с возможными ракетными угрозами. В Лиссабоне мы предложили новый подход к развитию отношений в сфере ПРО. В качестве исходного варианта был выбран так называемый секторальный подход. Он предусматривает при проектировании архитектуры будущей системы общеевропейской ПРО закрепить за Россией ее северо-восточный сектор. Наше предложение основывалось на ряде объективных предпосылок. Так, любое техническое средство, применяемое в ПРО, будь то РЛС или комплекс ракет-перехватчиков, характеризуется определенным сектором обнаружения целей или зоной обороны. Объединение отдельных зон/секторов в итоге составило бы систему противоракетной обороны в Европе. Российские средства ПРО, расположенные на западе и северо-западе России, могли бы обеспечить прикрытие от ракетных ударов наряду с нашей территорией и часть территории сопредельных государств и морских акваторий. При этом управление информационными и огневыми средствами ПРО РФ и стран НАТО должно осуществляться по согласованным алгоритмам и правилам применения, а координация действий проводиться из общего центра управления. Планов размещать российские средства ПРО за пределами национальной территории у нас не было и нет. Такой подход исключает влияние наших средств ПРО на потенциал сдерживания любого государства – участника проекта. В чем взаимная выгода «секторального» подхода для РФ и НАТО? В случае позитивного развития сотрудничества это будет первым реальным элементом нового коллективного подхода к обеспечению неделимой безопасности в Европе. Взаимодействие России и европейских стран продемонстрирует всему миру, что мы выступаем совместно в решении проблем новых вызовов и угроз. Заявляя о готовности перехватывать ракеты, атакующие территорию Европы, мы даем возможность государствам – членам НАТО снизить свои финансовые затраты на реализацию системы. Противоракетная оборона может стимулировать развитие технологического сотрудничества по разработке систем вооружения или их передаче для использования в общих целях. Будут сняты озабоченности нашей страны в отношении угрозы системы ПРО НАТО отечественным СЯС, о которых мы неоднократно заявляли. При этом если бы российские средства обеспечивали оборону определенной зоны Европы, то в развертывании в ней средств ПРО других государств не было бы необходимости. Следует отметить, что мы не навязываем НАТО нашу концепцию создания ПРО в Европе. Российские инициативы – это приглашение к совместной работе. Один из основных аргументов непринятия «секторального» подхода – статья 5 Вашингтонского договора, определяющая, что безопасность членов альянса не может обеспечиваться государством, не являющимся таковым. Взамен нам была предложена идея «кооперативной» системы ПРО Европы. Что она собой представляет? Это две независимые системы ПРО РФ и НАТО. Фактически нашими партнерами всего лишь признано и без того неотъемлемое право России на создание собственной системы ПРО. При этом США никаких изменений в собственный «адаптивный подход» вносить не планируется, то есть зона досягаемости средств ПРО альянса по-прежнему «накрывает» траектории российских МБР. Для нас принципиальными являются два элемента: совместная разработка концепции и архитектуры ПРО и устранение антироссийского потенциала системы. Достижение этого результата нам видится через подписание соответствующей юридически обязывающей договоренности об архитектуре системы европейской ПРО. Необходимо выработать четкие гарантии того, что планируемые к размещению в Европе противоракетные средства США и НАТО не будут способны оказывать влияние на российские силы сдерживания. Данный вопрос имеет для России центральное значение. Без его удовлетворительного решения обсуждение каких-либо конкретных проектов сотрудничества не имеет смысла. Договориться о сотрудничестве можно будет только в том случае, если удастся решить вопрос о гарантиях ненаправленности со стороны ПРО США. Простого заявления для нас недостаточно. Нам необходима официальная юридическая договоренность. Главное для нас – обеспечить полную ясность относительно ненацеленности американских противоракетных планов против России. Должны быть согласованы четкие критерии, позволяющие оценивать влияние противоракетных программ сторон на стратегическую стабильность. Важно, чтобы эти параметры обеспечивали подтверждение того, что программы ПРО носят ограниченный характер и соответствуют заявленным целям. Такие критерии должны включать: технические параметры отдельных компонентов ПРО (скорость противоракет, их количество, дальность действия РЛС, возможности системы управления и т. п.); географию размещения этих средств; потенциал космических информационных средств ПРО, существенно повышающих эффективность наземных ракет-перехватчиков. Наш выбор – мирная и стабильная Европа. Однако если планы НАТО по созданию системы ПРО на основе «четырехэтапного адаптивного подхода» будут продолжены без учета мнения России, мы не сможем мириться с угрозой основному элементу национальной безопасности государства – стратегическим силам сдерживания. Это вынудит нас на ответные меры, компенсирующие негативное влияние системы ПРО НАТО. Не думаю, что такой сценарий удовлетворяет какую-либо из сторон. Вот почему мы продолжаем диалог с нашими партнерами и, готовя свои дальнейшие шаги, рассчитываем на встречное движение со стороны НАТО. Андрей Третьяк, генерал-лейтенант, начальник Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ Придем не с пустыми руками В своем выступлении попытаюсь изложить имеющиеся возможности вооружения и военной техники Космических войск для создания совместной системы коллективной безопасности в Европе. В первую очередь на 100 процентов готовы к интеграции в евроПРО информационные средства системы предупреждения о ракетном нападении. Данная система предназначена для обнаружения в автоматическом режиме с высокой достоверностью факта и характеристик ракетного удара по территории Российской Федерации и выдачи информации предупреждения. Высокая достоверность определения факта ракетного нападения обеспечивается двухэшелонным построением системы и применением средств, использующих различные физические принципы обнаружения баллистических ракет (боевых блоков) на разных участках траекторий их полета. Первый – это космический эшелон системы, предназначен для обнаружения стартов баллистических ракет из контролируемых ракетоопасных районов с определением количества стартовавших БР, места и времени их старта, азимутов стрельбы. Кроме выполнения данной боевой задачи, космический эшелон решает задачи обнаружения и оценки параметров испытательных и учебно-боевых пусков БР и ракет-носителей всех типов в заданных секторах. Второй – наземный эшелон системы предупреждения о ракетном нападении, состоит из радиолокационных станций (РЛС) типа «Днепр», «Дарьял» и «Волга», три из которых расположены за пределами Российской Федерации: в Республике Беларусь, Республике Казахстан и Азербайджанской Республике. Данные радиолокационные станции способны обнаруживать баллистические объекты в пределах зоны обзора (на дальностях до 6000 километров), движущиеся в сторону России с любого направления. Кроме того, эти РЛС привлекаются для информационного обеспечения решения задач противоракетной обороны и контроля космического пространства. На сегодня с учетом декларируемых угроз для стран Европейского континента наиболее приспособлена для интеграции в евроПРО радиолокационная станция «Дарьял», расположенная в Азербайджане, иначе называемая Габалинская – по названию ближайшего к ней населенного пункта. Как вы помните, в 2007 году президент России на саммите «Группы восьми» в Хайлигендамме (Германия) выдвинул предложение использовать информацию предупреждения от Габалинской РЛС в интересах международной безопасности – для выдачи на информационно-аналитические центры, созданные, например, в Москве и Брюсселе. Габалинская РЛС предназначена для обеспечения непрерывного контроля космического пространства на южном и юго-восточном направлениях. Станция автоматически обнаруживает баллистические ракеты и космические объекты, определяет параметры их движения и выдает информацию на командные пункты. В зону обзора радиолокационной станции попадают районы возможных пусков ракет морского базирования в акваториях Аравийского моря и Индийского океана, а также баллистических ракет, в том числе БР средней дальности и оперативно тактических ракет, государств Ближнего Востока. Радиолокационная станция обладает следующими тактико-техническими характеристиками: метровый диапазон радиоволн; зона действия по азимуту – более 100°, по углу места – более 50°; одновременное сопровождение более 100 космических объектов. РЛС исправна и боеготова, обладает высоким потенциалом по модернизации, что обусловлено следующим: наличием уникальных приемной и передающей антенных систем в стационарных зданиях и сооружениях; возможностью использования технических решений, реализованных в принципиально новых радиолокационных станциях типа «Воронеж»; уже выполненной модернизацией аналогичной радиолокационной станции в городе Печоре. Функционирование РЛС осуществляется на основании Соглашения между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой о статусе, принципах и условиях использования Габалинской РЛС от 25 января 2002 года на срок до 2012-го с автоматическим продлением на последующие трехлетние периоды. В настоящее время на уровне Министерств иностранных дел наших стран достигнуты предварительные соглашения о продлении действующего соглашения до 2025 года. В интересах евроПРО Габалинская радиолокационная станция способна давать к рубежу 500–1000 километров информацию целеуказаний от долей до единиц квадратных градусов, что позволит обеспечить необходимую эффективность боевого применения огневых средств противоракетной обороны. Так, в ходе ирано-иракского конфликта (1988–1989) Габалинская станция зафиксировала все пуски иракских ракет средней дальности типа «Скад». В 1991 году в ходе операции «Буря в пустыне» она обнаружила пуски более 300 крылатых ракет с американских бомбардировщиков, надводных кораблей и атомных подводных лодок. Помимо Габалинской для этих целей может в полной мере служить создаваемая в интересах Космических войск перспективная РЛС «Воронеж» в городе Армавире. Данная станция является новым поколением информационных средств предупреждения о ракетном нападении и противоракетной обороны, которые способны выдавать информацию о баллистических ракетах, находящихся на дальностях до 6000 километров, созданы на современной элементной базе и позволяют обеспечить реализацию требуемого уровня разрешающей способности при небольших затратах на развертывание и поддержание в дежурном режиме. Первый образец данного типа радиолокационных станций уже успешно функционирует в поселке Лехтуси Ленинградской области и обеспечивает выдачу информации предупреждения в заданном секторе. После завершения строительства и опытной эксплуатации в 2012 году РЛС в Армавире, состоящая из двух сегментов, будет способна обнаруживать баллистические цели в секторе шириной 240° по азимуту и 70° по углу места. Таким образом, использование возможностей Габалинской и Армавирской радиолокационных станций гарантирует эффективное обнаружение баллистических ракет с первых минут их полета на южном ракетоопасном направлении. При этом создания каких-либо дополнительных информационных средств на данном направлении европейскими странами не требуется. Имеющиеся в Космических войсках ударные средства представлены противоракетами системы ПРО города Москвы и в полной мере обеспечивают выполнение поставленной боевой задачи. Это подтверждается результатами периодических полигонных испытаний противоракет – условные цели поражаются с вероятностью 100 процентов. Вместе с тем российская промышленность работает над появлением новых огневых средств. Так, в ближайшее время для защиты от угроз из космоса будет создан мобильный противоракетный комплекс, обеспечивающий безъядерное поражение баллистических целей. Данный комплекс обеспечит обнаружение, селекцию, захват на автосопровождение, отработку промаха и воздействие на баллистический объект в условиях преднамеренных и непреднамеренных помех. Одновременно ведутся разработки другого типа ударных средств в интересах обеспечения противоракетной безопасности, который по характеристикам будет аналогичен противоракетному комплексу НАТО. Также в соответствии с принятыми планами продолжаются совершенствование и наращивание боевых возможностей действующей системы ПРО города Москвы как по модернизации противоракет, так и по совершенствованию информационных и обеспечивающих средств. Из моего выступления можно сделать вывод: имеющиеся и создаваемые средства противоракетной обороны Космических войск Российской Федерации по своим характеристикам опережают развитие ракетных технологий третьих стран, соответствуют аналогичным образцам вооружения и военной техники европейских государств и США и с технической точки зрения позволяют создать интегрированную систему противоракетной обороны Европы. Игорь Морозов, полковник, начальник оперативного управления – заместитель начальника штаба Космических войск