Чтобы связь не оборвалась...

Русский Университет в Праге

16 октября 1923 года в Праге открылся Русский Народный Университет (РНУ) при "Земгоре" – организации земских и городских деятелей, которая стала представителем эмигрантской колонии в глазах чехословацкого правительства и через которую шла значительная часть средств, выделяемых на помощь русской эмиграции. Его основатели хотели строить свой университет по образцу Московского городского народного университета им. Шанявского. Но жизнь в эмиграции была совсем непохожа на жизнь "дома". Это сказалось очень скоро. Университет Шанявского призван был предоставлять основы университетского образования тем, кого по социальным условиям и многочисленным ограничениям не принимали вузы царской России. Систематическое образование давало академическое отделение, разделенное на группы гуманитарных и естественных наук. К ним "пристраивались" так называемые "циклы", готовящие деятелей для нужд земской культурной работы (библиотечный, педагогический), для работников самоуправления, для кооператоров. Эти задачи были настолько насущными к 1908 году, когда университет возник, что в университете дружно работали октябристы, кадеты, эсеры, будущие большевики и меньшевики. В Праге все оказалось по-иному. Так, на общие курсы, соответствовавшие "академическому отделению", в первый год записалось 410 человек, посещало же в среднем всего 230. Более продолжительные курсы к концу теряли больше половины слушателей. Дело было в том, что желающие могли получить высшее образование в Праге в чешских или существующих русских высших школах. Не лучше было дело с точки зрения "циклов", обеспечивающих подготовку кадров для практических общественных нужд. Практических нужд аналогичных тем, которые были в России, страдавшей от недостатка интеллигенции, в эмиграции не было. Цели образования приходилось формулировать по-новому. Это и стало камнем преткновения при организации в первые годы функционирования РНУ. Идиллическая картина сотрудничества либералов и социалистов в счастливые предвоенные годы стала в эмиграции после двух революций и гражданской войны немыслимой. К до крайности обострившемуся идейно-политическому противостоянию прибавлялись личные симпатии и антипатии и самая обыденная борьба за кусок хлеба. Так получилось, что "эсеровское" предприятие отказались поначалу поддержать "правые", хотя программу РНУ подготовил очень далекий от эсеров философ, профессор П.И. Новгородцев, член ЦК кадетской партии, человек кристально честный, страдающий от чувства вины за то, что и они, кадеты, готовили революцию, которая открыла дверь большевикам. Именно он. однако, считал, что сотрудничать с эсерами в деле воспитания русской молодежи на чужбине можно и нужно, хотя вина эсеров в развязывании революции была, несомненно, гораздо больше, чем кадетов. До такого понимания, однако, доросли немногие. Новгородцев, как общепризнанный авторитет, до своей "преступной связи" с эсерами стал и председателем пражской Академической группы, и первым деканом Русского юридического факультета в Праге. Но после "падения" профессора старейшина русских ученых в Праге, академик Н.П. Кондаков отказался сесть с ним за один стол, другие перестали здороваться. Новгородцев был единственным председателем Академической группы, которого не переизбрали на второй срок. Его сменил в свое время гораздо более левый академик П.Б. Струве, который, однако, стал фактическим министром иностранных дел у Врангеля. Поэтому больше года длилось, пока удалось составить программу, приемлемую для большинства. Но и на этом дело не кончилось. Эсеры, среди которых было мало квалифицированных лекторов, предъявляли свои требования и к заслуженным профессорам, "учили" их, как нужно читать "для народа", хотя "народа" в эмиграции было мало, преобладали выходцы из привилегированных слоев. Конфликты обострились до того, что пришлось создать самостоятельное чешско-русское объединение, в ведение которого перешел РНУ, чтобы освободиться от земгоровского влияния. Но еще значительнее были изменения в тематике. Общетеоретические курсы вроде учения о государстве и праве, об обществе и т. п. быстро сходят на нет, тогда как курсы по русской истории и литературе, экономике и политике в первые годы процветают. Неизбывная тема эмиграции – Родина. Если "нерусские темы" привлекают от 10 до 30 слушателей, русские – от 30 до 90. Но в целом и курсы по русским темам постепенно теряют слушателей. По мере того, как утрачивается надежда на возвращение, все больше времени и сил поглощает необходимость найти себе место в жизни сейчас и здесь, или искать возможности перебраться туда, где больше шансов получить работу. Постепенно в деятельности РНУ все больше места начинают занимать отдельные лекции, а их посещаемость в Праге становится ниже, чем в провинции, хотя в Праге сосредоточено не менее двух третей эмигрантов. Но в Праге гораздо больше случаев для встреч соотечественников, чем в провинции. Там, уже в Брно и Братиславе, но главное в Пльзени, Чешских Будейовицах, Остраве или Писеке, русская лекция, независимо от темы, становится праздником для немногочисленной и распыленной колонии, является удобным случаем собраться, поговорить, послушать русскую речь. К 1927 году начинает свертываться "русская акция", и дело, кажется, идет к тому, что и РНУ вскоре сойдет на нет. Однако происходит нечто неожиданное. Свертывание "русской акции" снимает с эмиграции некоторые ограничения, выдвинутые чехословацким правительством, в частности, ограничения на практическую антисоветскую деятельность, связанную, прежде всего, с воинскими организациями. С 1927 года эмиграция не считает себя обязанной строго соблюдать это требование принимающей стороны, и по инициативе слушателей РНУ возникает Кружок по изучению мировой войны. Число слушателей с первоначальных 76-ти быстро дошло до 220-ти человек. Цель кружка двоякая: показать, что Россия, выполняя требования союзников, ценой громадных потерь, заставила немцев пересмотреть план кампании и дала союзникам возможность "вздохнуть и в течение 16 месяцев формироваться, разворачиваться и усиливать технически свою мощь". Эта естественная реакция на "забывчивость" ведущих союзных политиков о роли России в войне не противоречила взглядам чехословацкого правительства, но в связи с историей прошлой войны начали рассматриваться и вопросы развития военной науки, в кружке стала намечаться тенденция проводить подготовку молодых офицеров для будущей войны – естественно, с большевиками. Именно благодаря этой новой для Праги теме деятельность РНУ достигла своего пика в 1929 году, но тяжелый кризис 1930-1933 годов быстро свел эти успехи на нет. Просветительная деятельность почти прекратилась, и РНУ был переименован в Русский Свободный Университет, но под этим громким названием скрывалась работа сильно поредевшего сообщества русских ученых, собравшихся в Праге, основавших Русское Научно-исследовательское Объединение при Университете.