Дмитрий Рогозин: "Принцип Запада – "разделяй и властвуй"

Беседа с лидером партии "Родина"

– Как вы оцениваете текущие российско-грузинские отношения? – Саакашвили – президент суверенной Грузии, так или иначе, с ним надо считаться и общаться. Конечно, его заявления кому-то могут не нравиться. Однако, как мне кажется, сейчас главная задача грузинского руководства – создание максимально благоприятного климата для инвестиций, для реализации социально-экономических прав. И только через это можно решить конфликтные ситуации. Сегодня Саакашвили пытается бить в барабан при шатком экономическом положении. Ему могут и газ, и свет отключить. Я понимаю, что некоторым политикам (в том числе российским) кажется, что нагнетание воинственности консолидирует нацию. Но если прольется кровь, то потом этого политика проклянут. Поэтому я не разделяю подход грузинского руководства к решению проблемы Абхазии и Северной Осетии. Нужно успокоить ситуацию, максимально изучить интересы всех близлежащих стран. И в первую очередь России, потому как здесь проживает народ очень эмоциональный: он может и сильно обидеться, но также может и сильно помочь. Не стоит пытаться разыграть Грузию в противоречиях между Россией и Западом. Это не удавалось никому и не удастся. Саакашвили сам создал напряжение, и именно Саакашвили следует теперь его погасить. – Насколько вероятно ассоциированное членство Абхазии в Российской Федерации? – Я прокомментирую это с точки зрения права, хотя меня часто упрекают в национализме. Есть такой подход: якобы существует два независимых государства, и вдруг часть одного из них пытается из сепаратистских настроений выйти из состава одного и присоединиться к другому. Речь совсем не о том. Дело в том, что мы имеем дело с незавершенным распадом Советского Союза. Раздел произошел по линии административных границ, проведенных в советское время, достаточно условных. Понятно, что когда Осетию разделили, никто не думал, что эта граница станет государственной, и здесь будут стоять солдаты. Поэтому речь идет не только о праве воссоединения единого этноса, но и о правах народов, выходивших из Советского Союза. По существу, выходивших из состава России, так как именно она стала правопреемницей СССР. Поэтому надо спрашивать не только республики, но и автономии. Это, кстати, было записано в Союзном законе о выходе республик из советского государства. Поэтому при распаде нужно было проводить референдумы и в автономиях. Конечно, в таком случае пришлось бы провести референдум и по Крыму, и по Абхазии, и по Приднестровью и другим территориям. Этого не произошло, и отсутствие правового взгляда привело к тому, что республики, получившие суверенитет, теперь имеют болезненные проблемы со своими автономиями. Есть высшая форма демократии – референдум, и этот вопрос нужно решать именно так. Военным путем его не решить. – Кстати, самой России уже приходилось предоставлять свободу одной мятежной республике... – Действительно, Хасавьюртовское соглашение подразумевало выдачу независимости Чеченской республике. Но после этого произошло создание Чеченского Джамаата, и они напали на Дагестан. Поэтому война 1999-2000 года была войной на отражение агрессии уже фактически иностранного государства. – Что будет, если в Южной Осетии возобновятся боевые действия? – Если произойдет очередная вылазка боевиков третьей силы, четвертой силы – не буду сейчас называть эти силы, их там много – но если Саакашвили возьмет курс на решение проблемы вооруженным путем, процесс интеграции Южной Осетии в Россию примет лавинообразный характер. Просто в целях защиты граждан Российской Федерации, которых среди населения восемьдесят процентов. Если же будет политический путь, то либо будет принято решение об узаконенном и окончательном конфедерализме Южной Осетии и Абхазии в составе Грузии, либо эти две республики войдут в состав России. Но, опять-таки, все в руках Саакашвили. Если он затеет войну, он получит немедленное признание независимости Абхазии. – В Приднестровье, по-вашему, схожая ситуация? – Я всегда считал Приднестровский конфликт наиболее близким к умиротворению. Но нельзя снимать долю ответственности с российских переговорщиков: попытка очень быстро решить проблему привела к тому, что в эту игру вмешались западники. И нам известно, что именно они давят на Воронина, чтобы он не шел на это соглашение. Из этого лично я сделал вывод: есть очень влиятельные силы, которым не выгодно политическое разрешение региональных конфликтов на территории бывшего Советского Союза. Они используют это для нашего совместного ослабления, их доминирование в качестве посредников и разводящих сторон – принцип "разделяй и властвуй". – Какой же должна быть роль России в Приднестровье? – Мы выступаем за единое и дружественное по отношению к России государство. То есть, Москва обязана сыграть позитивную роль в примирении Кишинева и Тирасполя, при этом оставив о себе добрую память. Что же касается складов с оружием: я знаю точку зрения российских военных, которые утверждают, что там находится огромное количество старого еще вооружения. Вывозить его через территорию Украины нельзя, она против. И абсолютно права, так как никто не может гарантировать безопасность перевозки не только боеприпасов времен Великой Отечественной Войны, но и даже современных. Поэтому надо сейчас проводить работу по утилизации вооружений, но для этого требуются большие деньги. Россия может выделить часть, также сейчас ведутся переговоры с Европейским Союзом. – Сейчас много говорят о выводе российских пограничников из Таджикистана. Вы считаете этот шаг правильным? – Таджикистан – самая ранимая республика на постсоветском пространстве, связано это с географическим положением. По большому счету, нормальной границы между Таджикистаном и Афганистаном до сих пор нет. Присутствие российской дивизии в сентябре 2001 года могло стать важнейшим фактором в обеспечении безопасности Таджикистана. Тогда у нас была информация о том, что талибы точно должны были двинуться на Таджикистан. Сегодня такой угрозы нет, но американцы не препятствуют развитию наркобизнеса на территории Афганистана. Поэтому сейчас крайне важно создание рабочих мест для таджикской молодежи в самой республике, чтобы отвлечь их от наркотического бизнеса. Кроме того, надо придать нормальный статус таджикским рабочим, занятым на территории Российской Федерации. Пока у них нет на руках нормальных документов, они – легкая добыча произвола. А те угрозы, которые есть сегодня в Таджикистане, требуют не столько присутствия наших солдат, сколько технических средств для охраны границ, задержания караванов. – Вы как-то признались, что внимательно следите за выборами на Украине... – Действительно, я стараюсь следить за ситуацией в братской Украине. Но что там происходит – понять крайне сложно. Администрация президента Украины вроде бы поддерживает Януковича, но при этом навешивает такой груз, который не позволяет ему достойно вести избирательную кампанию. Существуют противоречия между Киевом и донецкой группировкой. При этих обстоятельствах Ющенко, который не является особо сильным кандидатом, становится фаворитом предвыборной гонки. Поэтому для того, чтобы его остановить, могут пойти на неконституционные меры. Или же донецкие заключат договор с Ющенко. Поэтому они сегодня настолько заняты закулисной войной... – А в грузинский вариант на Украине вы верите? – Нет, не верю. Но то, что Кучма сейчас очень непопулярен, – это факт. Главная проблема Украины в том, что она до сих пор находится во власти олигархических групп. Если в России есть политические силы, достаточно дистанцированные от частных капиталов и способные вести самостоятельную борьбу за политическую власть, то на Украине вся борьба – это борьба кланов. Это очень опасно, так как может привести к разрыву единого государства. А приход Ющенко вопреки интересам Востока Украины, Юга и Крыма грозит тем, что Украина затрещит по швам. – Есть такое мнение, что Россия не нуждается в сильном Черноморском флоте. Якобы сейчас не стоит задачи по сдерживанию американцев в Средиземном море, и новые корабли в Севастополь направлять не будут... – Сильный Черноморский флот нужен, потому что еще никто не заявил, что у нас нет угрозы на юге. Турки очень активны на Кавказе, они всегда занимали экспансионистские позиции по отношению к Закавказью. Кроме того, есть крымскотатарский фактор, о котором власти пытаются умалчивать. Радикалы создают Крымский Джамаат, и мы можем столкнуться с идеологически одержимыми организованными террористическими группами. Ослабленная олигархами Украина с ними не справится. Вообще, есть опасность, что существующее на Кавказе перекинется и в Среднюю Азию, и на Крымский полуостров. Раньше в бандитской среде были паханы. Потом появилась братва, которая этих паханов затоптала. Сейчас в исламской среде происходит нечто подобное. После Басаевых, Масхадовых и так далее к власти стали приходить новое поколение бандитов. Фактически мы можем столкнуться с новым, доморощенным талибаном. Это люди, которые выросли в условиях распада Союза, в условиях распада морали и нравственности. Они и к исламу имеют отдаленное отношение, это сектанты. И в Крыму такая угроза реально существует.