Гангут. Строительство "Парадиза"

К 290-летию Гангутского морского сражения

К 1714 г. Балтийский флот настолько окреп, что вооружил Петра уверенностью в способности его помериться силами со шведами на море. Царю приписывают слова: "Теперь дай боже милость cвoю! Пытаться можно". Такая попытка и была совершена летом 1714 г., когда у мыса Гангут на пути русского галерного флота, доставлявшего продовольствие в Або, встала шведская эскадра в составе 16 крупных кораблей, 8 галер и 5 других судов. После рекогносцировки местности и расположения кораблей шведской эскадры Петр разработал оригинальный план операции: было решено в узкой части полуострова Гангут устроить "переволоку" из бревен для перетаскивания легких судов на противоположный берег. Шведы попались на удочку. Для противодействия намерениям русских они разделили эскадру на две части. Смысл операции, задуманной Петром, как раз и состоял в том, чтобы принудить противника раздробить свои силы. Штиль способствовал успеху операции. В то время, как шведские корабли были лишены возможности маневрировать, русское командование "по многим воинским советам" беспрепятственно направило сначала 20, а затем еще 15 галер в тыл шведской эскадры. Шведы непрерывно палили из пушек, но это была бесполезная трата пороха и ядер: галеры оказались вне досягаемости корабельной артиллерии неприятеля. Знаменитое Гангутское сражение началось в середине дня 27 июля по сигналам, исходившим от адмирала Апраксина, на флагмане был поднят синий флаг и раздался пушечный выстрел. Авангард русского флота под командованием контр-адмирала Петра Михайлова, т.е. царя, атаковал не всю шведскую эскадру, а блокированный отряд контр-адмирала Эреншильда, командовавшего эскадрой. В состав этого отряда входил фрегат "Элефант" и десять более мелких кораблей. Шведы располагали превосходством в артиллерии – 116 пушками против 23, но это нисколько не смутило Петра. Два часа шведы успешно оборонялись, но затем атаковавшие взяли корабли на абордаж. "Воистину, – вспоминал об этом сражении Петр, – нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых, понеже абордированье так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами, но духом пороховым от пушек разорваны". Эреншильд пытался бежать на лодке, но был захвачен в плен. Этим трофеем царь особенно гордился, ибо в Северной войне и в войне за испанское наследство между западноевропейскими державами это был единственный случай пленения флагмана. Кровопролитное сражение закончилось полной победой русского флота. Она была одержана на глазах у шведской эскадры, которая из-за штиля могла лишь наблюдать за ее катастрофическим исходом, но оказать помощь своему флагману была не в состоянии. Успех русского флота вызвал панику в столице Швеции – двор начал эвакуироваться из Стокгольма. Петр сравнивал Гангутскую победу с Полтавской викторией. Конечно же, он, питая слабость к флоту, преувеличивал значение морской победы, ибо ее последствия не шли ни в какое сравнение с результатами победы под Полтавой: у стен Полтавы Швеция лишилась цвета своей армии, у Гангута ей удалось избежать такой же судьбы своего флота. Тем не менее, недооценивать значения морской виктории не приходится – она возвестила миру о рождении морской державы, то есть страны с сильным военно-морским флотом.