Исповедь переселенца: «Я тоскую по России»

За минувшее десятилетие из ФРГ в Россию вернулись как минимум 13,5 тыс. немцев

«Те, кто в интернет-форумах утверждает, что переселенцы, возвращающиеся на родину, в Россию или Казахстан, неудачники, сами не ведают, что говорят», — считает Сергей М. Он давно вынашивает идею возвращения в Россию.

Вернуться в российскую глубинку, и не откуда-нибудь, а из благополучной Германии, — на такой шаг решаются немногие. Именно благополучной Сергей М. увидел родину своих предков за 11 лет жизни в Германии. Но всем сердцем полюбить так и не смог. «Девять лет из одиннадцати я думаю о том, как вернуться в Россию», — говорит Сергей.

Посёлок Шальксмюле, в котором живёт Сергей с женой Светланой, находится в живописном регионе Зауэрланд, который в народе называют «краем тысяч гор». А ещё в Шальксмюле, по статистике, самая большая в Северном Рейне — Вестфалии концентрация жителей, годовой доход которых исчисляется в миллион евро и выше. Но, кроме богатых, здесь, конечно, живут и люди попроще, в том числе и из республик бывшего СССР.

Природа не та и люди другие

Посёлок Шальксмюле расположен в Зауэрландском предгорье. От Кёльна до Шальксмюле полтора часа езды, полпути по автобану, а потом по просёлочным дорогам через деревни, причудливо расположившиеся в живописном предгорье. Улицы посёлка по форме напоминают осьминога, распластавшегося в ущельях, ведущих к подножью гор. Я, городской житель, пока ехал, любовался из окон машины окрестностями.

«Да какая это природа! — удивился в ответ на мои впечатления Сергей. — Смотришь на неё как в телевизор: горы, лес и вроде со стороны всё красиво, но зайдёшь в лес, а он какой-то холодный и неприятный: деревья столбами стоят, а под ними голая земля». Лес в России, по словам Сергея, совсем другой. Там трава, цветы, грибы, пушистые сосны, берёзы, речка или озеро поодаль. «Здесь этого нет, лес голый и холодный. Мне российской природы очень не хватает», — говорит мой собеседник.

Сергей почти не ест овощи в Германии. Они кажутся ему безвкусными и неаппетитными. «Овощи, выращенные в огородах России, сочные и приятные на вкус, а в Германии их и овощами-то назвать трудно». Пробовал он с женой Светланой посадить на лужайке под балконом грядку помидоров и специй. Нанесли земли из леса, ухаживали как могли, а выросло что-то пожухлое и невкусное. «Земля здесь другая, не российская, — пожимает плечами Сергей. — Я хочу жить на земле, иметь свой огород, хозяйство. Здесь это невозможно».

В Германии живёт около 70 родственников и много земляков Сергея, здесь выросли его дети, родились внуки. Сергей не сидит, что называется, на шее у немецких налогоплательщиков — уже десять лет как работает на станкостроительном заводе, его уважают и ценят коллеги. Но всё это душу не греет. «Мне почти 50 лет, и что теперь, ещё 17 лет до пенсии ждать, чтобы старость в России провести? Пока здоровье есть и руки на месте, надо возвращаться в родные места. Германия — родина моих предков, но не моя»,— говорит Сергей.

Кто-то может смириться с тем, что в Германии всё не так, как в России или Казахстане, но не Сергей. «Ничего плохого о коренных немцах сказать не могу, но они мне просто неинтересны, а тем более я им. Общение с соседями и односельчанами ограничивается «Гутен таг!» и «Ауф видерзеен!». И всё это очень по-доброму, но холодком отдаёт от такой доброты, признаётся Сергей. Нет, на шею никому бросаться ни он, ни его жена не хотели бы, но как выглянешь в окошко: красота — да не та, и люди не свои, а чужие. Другое дело — в России.

«Дом в России купил, а сам на чужбине живу»

В доме Сергея М. в основном смотрят российское телевидение. Каждый отпуск Сергей проводит в Казахстане или России. Его мало интересует тёплая Испания с Египтом, Греция с Турцией. Он объездил Россию от Байкала до Белгородской области. А в одном из её сёл купил добротный дом со всеми удобствами и газовым отоплением, участок к нему в сорок соток, чтобы хоть как-то почувствовать причастность к российской земле. Пустил в него квартирантов — сначала семью казахстанских немцев, которые тоже в Россию стремились. Пожили они в доме с годок, пока сами на ноги встали. А сейчас в доме семья молодого священника живёт. Нет, не за арендную плату, а бесплатно. «Откуда у молодого семинариста деньги? Пусть живут, главное, чтобы дом не пустовал. У молодых уже и дочь в моём доме родилась», — не скрывает радости Сергей.

Он пока не знает, будет ли сам жить в этом доме. По российской программе переселения ему бы хотелось вернуться в Липецкую область. По этой программе российская сторона компенсирует возвращенцам таможенные расходы на провоз автомобиля, доставку контейнера с домашней утварью до 5 тонн. «Хоть небольшая, но поддержка,— говорит Сергей, — остальное я сам в состоянии оплатить, ведь не зря работаю по шесть дней в неделю».

Работает Сергей много, а вечерами и по воскресеньям ищет информацию в интернете о таких, как он, людях, стремящихся вернуться на родину. Его удивляет позиция тех, кто на интернет-форумах называет возвращенцев неудачниками. «Немцы-переселенцы, которые в Германии дома построили, корни пустили, вряд ли с места сорвутся, — говорит Сергей. — Не могут вернуться и те, кто живёт на социальные пособия, у них нет начального капитала. Возвращаются обычно те, кто тщательно подготовился к этому шагу — морально и материально. Разве таких можно называть неудачниками?»

В интернете Сергей узнал о российской программе переселения и видит в ней главную возможность реализации своей мечты. Пока ещё нет чётко налаженной системы возвращения переселенцев из Германии в Россию, мало информации, куда и к кому обращаться. Было бы иначе, желающих вернуться, по мнению Сергея, оказалось бы куда больше. От немецкого гражданства Сергей с женой пока отказываться не будут, осваиваться начнут с временным разрешением на проживание, а там посмотрят, как жизнь сложится, и уже на месте примут решение.

«А как же дети?» — интересуюсь у Сергея. «А что дети? Они взрослые: дочери 21 год, сыну — 28. У сына уже своя семья, двое детей. Дети хорошо освоились в Германии, свободно говорят по-немецки, им, как говорится, и карты в руки. Они сами должны за себя решать».

У термина «колбасная эмиграция» привкус горечи

В Шальксмюле много переселенцев, это можно заметить по спутниковым антеннам на балконах. Когда распался Советский Союз, в большинстве постсоветских республик была разруха, люди стремились уезжать туда, где лучше. Злые языки называли массовый исход российских немцев в Германию «колбасной эмиграцией», дескать, они стремились на Запад с его «молочными реками и кисельным берегами». Сергей с этим категорически не согласен. «Людей выталкивали обстоятельства и отсутствие перспектив. Спасибо Германии, которая приняла переселенцев, позаботилась о них, дала шанс начать новую жизнь».

Конечно, переселенцы в Германии живут сытно, но, как говорится, не хлебом единым жив человек. Сегодня ситуация и в России намного улучшилась, но трудностей тоже хватает. «Тоска по родине — вот что заставляет некоторых возвращаться,— считает Сергей. — В девяностых годах Германия широко открыла ворота для немцев-переселенцев, и хорошо, что Россия сегодня их не закрывает для тех, кто хочет вернуться».

Какой бы благополучной и хорошей Германия ни была, но его тянет в Россию. «Правильно говорят: родина там, где нам хорошо», — подчёркивает Сергей. Он стремится в Россию и считает, что каждый человек вправе выбирать, где ему лучше жить.

Согласно статистике, за минувшее десятилетие из ФРГ в Россию вернулись как минимум 13,5 тыс. немцев-переселенцев. Всего в Германии их проживает примерно 3,5 млн.