Истоки нашего дефетизма

Русские не верят в окончательную победу эстонской демократии

Вопрос самоназвания русских, исторически являющихся частью автохтонного населения Эстонии, не стоит в ряду важных или первостепенных. Попытки подменить самоназвание разного рода политическими ярлыками вроде оккупанты, колонисты, новопоселенцы, незаконные мигранты, инородцы, русскоязычные, интегранты, и т.д. последовательно потерпели неудачу. Возникла парадоксальная ситуация, при которой русские устраивались внутри политических ярлыков с максимально возможным комфортом. Ренегат ОНПЭ Сергей Иванов предпринял эффектную попытку внедрить в народное сознание термин «балтийские русские», но перегрузил его избыточной, если можно так выразиться, «балтийскостью». Термин не прижился именно по причине избыточности балтийской составляющей: русские в Эстонии не приняли своего особого, чтобы не сказать привилегированного положения в славянском мире. Потерпев неудачу, С.Иванов объявил о бесперспективности самостоятельной русской политики и отказался от борьбы за власть в Русско-Балтийской партии. В обществе вновь обострились дискуссии на тему «Кто мы – русские или русскоязычные?» Хотя большинство и склонялось к тому, что мы – русские, попытка создания Совета русской общины в Эстонии потерпела фиаско. Как бы там ни было, но мы остались русскими, и этому в немалой степени способствовало давление, оказываемое эстонским государством на русскую общину в связи с памятником советским солдатам-освободителям на Тынисмяги. Оставшись русскими, мы вновь оказались перед проблемой ярлыка. Кто мы – советские русские, русские маргиналы, русские интегранты или российские соотечественники? Как это ни странно, но самый удачный политический ярлык отыскался в распоряжении нацистского преступника Эрвина-Рихарда-Адольфа Викса, руководившего во время нацистской оккупации отделом B-IУ эстонской полиции безопасности. 10 июля 1943 года Викс разослал секретный циркуляр: «Наряду с большевиками у нас имеется известное количество людей, которые по своему уклону и образу мыслей представляют не меньшую, опасность, чем первые. Тем опаснее они сейчас, в военный период, когда вся нация обязана для достижения своей победы выложить свое лучшее. К числу таких вредных людей относятся в первую очередь англофилы <…>. Во-вторых, сюда относятся дефетисты, т. е. лица, которые сомневаются в победе государств оси и их союзников и распространением этих сомнений ослабляют твердую уверенность и военную мораль народа. Естественно, что при этом не всякий англофил является дефетистом. Также наоборот — не всякий дефетист является англофилом. Жизнь показывает, что англофилы и дефетисты имеются во всех слоях насе¬ления, следовательно и среди интеллигенции. Там могут они оказать осо¬бенно вредное влияние, ввиду чего одной из основных обязанностей политической полиции является регистрация этих лиц и установление за ними постоянной тайной слежки». [Текст приводится по изданию «Преступления нацистов и их пособников в Прибалтике (Эстония). 1941-1944. Таллинн, 2006. ] Итак, мы – русские (конечно, русофилы!), мы – дефетисты-пораженецы (от фр.défaite – поражение), потому что мы не верим в полную и окончательную победу национальной демократии в Эстонии, счастливую судьбу мононационального государства и мультикультурность при условии доминанты эстонской культуры. Конечно, многие делают это неосознанно, руководствуясь лишь интуицией и жизненным опытом. Тем не менее, свое пораженчество они демонстрируют практически открыто, подставляя после левой щеки правую. Конечно, унизительно, но можно и потерпеть ведь это ненадолго. Почему именно Викс? Прежде всего, потому, что по мере укрепления национальной государственности, в Эстонии обостряются межнациональные проблемы и в эстонской среде усиливаются экзистенциальные фобии. Лидеры националистов предлагают эстонскому народу «выложить свое лучшее» для окончательной победы над инородцами. Нас, русских вполне обоснованно подозревают в том, что мы можем подорвать уверенность эстонского народа в победе и поколебать его моральные (бойцовские) устои. Именно поэтому современная полиция безопасности из года в год упорно борется с русскими, не позволяя им объединяться. С одной стороны полиция делает это вполне успешно, но с другой стороны ее усилия сводятся на нет общей политикой государства. Главным истоком нашего дефетизма является заимствованное у советских евреев отношение к чужому, отвергнувшему нас государству. Народ, пережившей 400-летнее египетское пленение, почти две тысячи лет скитавшийся по миру, испытавший настоящее рассеяние, вправе относиться к любому государству и политическому режиму с известной долей иронии. Государи приходят и уходят, царства возникают и рушатся, а богоизбранный народ продолжает свое историческое существование. Мы, русофилы и дефетисты не верим в то, что эстонская демократия это всерьез и надолго, т.е. на все времена, на века, до конца времен. Поскольку за нами следят, то государство в курсе таких умонастроений русских, и ему наш дефетизм стоит поперек горла. Нам прививали чувство вины перед эстонцами, покорность судьбе, отдавшей нас на попечение эстонской демократии, а привили массовое неверие в успешность политики сохранения эстонского языка, культуры и государства на все времена. Поскольку государство лишило нас отеческой заботы, переведя нас вне зависимости от гражданства из категории населения в нравственно безразличную государству категорию наемных работников, призванных обеспечивать комфорт эстонцев в Эстонии, то у молодежи быстро начал развиваться синдром личной компетенции. Надо признать, что поначалу казалось, будто денационализированная русская молодежь необратимо превращается в биомассу, но нет: на смену гражданскому инфантилизму пришла уверенность в личной компетентности – способность принимать решения без оглядки на государство. То, что, на первый взгляд, выглядит бегством от эстонской реальности, есть нравственно безразличное отношение к будущему эстонского народа и государства, к будущему языка и культуры, нежелание вставать в ряды зауряд-эстонцев. Государство как будто прилагает усилия к интеграции инородцев, но, едва выучившись, они бегут в Англию, Ирландию, Францию, Италию, в Германию, в Финляндию. То есть туда, где нравственное безразличие со стороны государства не сопровождается ежедневными оскорблениями национального достоинства, туда, где никто не считает тебя виноватым априори и не требует от тебя безоговорочно принимать на веру национальные мифы. Погодите, эти беглецы-дефетисты еще вернутся, когда почувствуют в себе силу, когда захотят прикоснуться к истокам, когда придет пора брать реванш за унижения родителей и оскорбление памяти предков.