История как искусство возможного

…и даже невозможного

Недавно услышал, как один наш общественный деятель на вопрос признает ли он оккупацию Эстонии в 1940 году ответил: «Не признаю, но мне пофиг!». Видимо, в том смысле пофиг, что ему наплевать на то, что думают о тех событиях нынешние эстонские идеологи и политики. Есть и другая позиция: с юридической точки зрения никакой оккупации не было, а было… Что «было» – это и есть основной вопрос. Если это однозначно не была оккупация, то не была ли это аннексия? «Оккупации, конечно же, не было, – считает другой общественный деятель, – но попробуйте доказать это эстонцам!». Вот и президент Томас-Хендрик Ильвес во время радиомоста Таллинн-Москва заявил: «В Нюрнберге были победители, а военные преступления союзников осуждены не были». Это надо полагать так, что Эстонская Республика без перерывов на обед сегодня восполняет досадный пробел в истории мировой цивилизации. Что ж, рождественский мир, провозглашенный в минувшее воскресенье, как видно, побоку. Может показаться, что на самом деле проблема оценки событий 1940 и 1944 годов в Эстонии прочно застряла на стыке истории и юриспруденции. Однако, приняв такую версию, мы начинаем судорожно колотиться в тисках историзма и международного права. В чем ошибка? Ошибка в том, что, когда нам скармливают наукообразные мифы на темы эстонской истории, то мы пытаемся отвечать на них подходящими, по нашему мнению, примерами из истории и ссылками на соответствующие правовые нормы. Между тем мифология лежит за пределами системы доказательств. Эффективно противопоставить одному мифу можно только другой миф, равный ему по масштабам, или превосходящий его, что предпочтительнее. Поясню на примере. На мой взгляд, мы по уши увязли в мифологии, когда попытались противопоставить мифу – официальной эстонской точке зрения на события 1940 и 1944 годов – правовые аргументы и исторические факты. Нашим оппонентам и аргументы, и факты, что называется, пофиг. Они не собираются судиться с нами в Страсбурге завтра, они вымогают у нас и у России чистосердечное признание событий 1940 и 1944 годов оккупациями уже сегодня. Известно, что чистосердечное признание есть «царица доказательств» и одновременно «прямая дорога в тюрьму» – кому, как больше нравиться. Уж если право – не догма (закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло), то об истории и говорить нечего. Если, с помощью исторических «фактов» мы можем в своекорыстных интересах доказать, что черное это белое, кто посмеет остановить нас? Ложь по определению должна быть масштабной, не допускающей сомнений в своей истинности. Итак, от нас вымогают признание лжи. Мы можем «чистосердечно» сознаться, и таким образом попробовать облегчить свое положение перед «судом истории», а также режим содержания в «резервации для оккупантов и колонистов». Но есть и другой путь. Вместо того чтобы обсуждать историческо-правовую сущность событий 1940-1944 годов, мы должны собраться с духом и объявить: «Сами виноваты!» В том смысле, что сущность оспариваемых событий нам пофиг, потому что вина за них лежит на тех, кто заключал договоры с узурпаторами власти в России, то есть на эстонской элите. Ответственность за события 1940 года несут диктаторы Иосиф Сталин и Константин Пятс, а вместе с ними их подручные – послушное диктатору правительство СССР и коррумпированное правительство Эстонской Республики. Отдельная тема – исполнители, но и тут счет, разумеется, в относительных величинах, может оказаться не совсем в пользу эстонской стороны. Помните учрежденную по инициативе покойного ныне президента Леннарта Мери Международную комиссию по расследованию преступлений против человечества в Эстонии? Если не помните, то не страшно, про нее и сами эстонцы уже ничего не помнят. Между тем комиссия, под руководством министра Макса Якобсона в 1988-1989 годах внимательно изучила не только преступления «советских оккупантов», но и участие эстонцев в геноциде евреев, цыган, русских. Заглянем в раздел «Эстония и холокост». Комиссия пришла к выводу, что в преступлениях против человечности принимали участие подразделения «Omakaitse», 36, 286, 287 и 288 эстонские полицейские батальоны. Зондеркоманда 1А, «Omakaitse» и эстонская полиция столь тщательно истребляли евреев в первые же месяцы войны, что проблема создания в Эстонии гетто вообще не встала в повестку дня. Кроме того, «Omakaitse» отлавливало и убивало «предполагаемых» (!) коммунистов. При непосредственном участии «Omakaitse» и полицейских батальонов было убито не менее 6 тысяч этнических эстонцев, причем по разным мотивам. Одних обвиняли в симпатиях к коммунистам, других в симпатиях к русским, третьи были англофилами или дефетистами, четвертые просто членами семей, тех, кого обвиняли в «симпатиях», и т.д. 36 полицейский батальон несет прямую ответственность за расстрел евреев в белорусском городе Новогрудок. 287 полицейский батальон отвечает за окончательную ликвидацию заключенных в концлагере «Клоога» в сентябре 1944 года. После завершения акции батальон расформировали. А его личный состав (каратели!) пополнили ряды 20 эстонской дивизии SS. 286 и 288 полицейские батальоны принимали участие в убийствах эстонцев, геноциде евреев и цыган. Комиссия пришла к выводу, что: «Использование эстонских военных подразделений (в том числе и Эстонского легиона) и полицейских батальонов для разных заданий в Белоруссии и Польше означает, в лучшем случае, равнодушие их личного состава к бедам евреев, а в худшем – активное соучастие в геноциде». Комиссия установила, что в Польше эстонские полицейские батальоны блокировали города, откуда в массовом порядке вывозили на уничтожение евреев и цыган. (Обыски, задержания, охранная служба, конвоирования – именно этим сейчас занимаются эстонские миротворцы в Ираке и Афганистане, выполняя «долг» перед Дж.Бушем-младшим.) Комиссия установила также, что большинство в советских истребительных батальонах составляли эстонцы, точно также, как в «лесных братьях» большинство были эстонцы из «Omakaitse». И те и другие эстонцы убивали мирных эстонских жителей, большей частью эстонцев. Комиссия пришла к выводу, что главная проблема заключалась в том, что сопротивление немцам считалось поддержкой коммунизма, сопротивление советским войскам – поддержкой нацизма: «Не существовало эстонского правительства в изгнании, от имени которого можно было сопротивляться». На мой взгляд, проблема и тогда и сейчас была не в отсутствии правительства в изгнании, а в личном выборе каждого отдельно взятого эстонца, и проблема эта сегодня столь же актуальна, как и позавчера. После опубликования материалов комиссии последовали даже извинения на официальном уровне, поскольку в тот момент в Синимяэ еще не был установлен памятник 20 эстонской дивизии SS. Не было и мемориала на Марьямяэ в Таллинне. Между тем Синимяэ (линия «Танненберг») и Марьямяэ (немецкое военное кладбище) это два ключевых места, где мифология сталкивается с неприятными фактами. Если мемориал в Синимяэ – инициатива как будто частная, то мемориал на Марьямяэ – есть выражение официальной позиции государства. Мемориал на Марьямяэ прославляет память 20 эстонской дивизии SS, полицейских батальонов номер 36, 286 и 288. В камне нет только упоминания скандального 287 полицейского батальона, но вспомним, что его бойцы доукомплектовали сильно потрепанную 20 дивизию. Так что извинялся один президент, памятники были установлены при другом, а третий вообще изучал историю «освободительной борьбы» (правильно – коллаборационизма) по чужим учебникам. Что ж, история – это искусство возможного и даже невозможного. Михаил Петров, Лига защиты русских (Эстония)