История одного дома

Впечатления от Коктебеля

Малиновый закат и розовое море, а между ними стройная готика Карадага... Ветер, сгибающий желтые травы, органы цикад и зелень старой оливы... Древняя свободная Киммерия, благословенный Коктебель. А в центре его, у самого моря, дом-корабль, обласканный солнцем и обдуваемый всеми ветрами. Этот старый дом повидал на своем веку столько известных, талантливых людей, в его стенах проходило столько событий, что не каждый уездный город может похвастаться такой историей. А началось все в конце XIX века, в 1895 году, когда обычный двухэтажный крымский дом купили новые хозяева – мать и сын. Женщина с орлиным профилем, царственной осанкой внесла в дом немецкую аккуратность и порядок. Ее пятнадцатилетний сын Максимилиан, отличавшийся романтической натурой, с утра до вечера пропадал на киммерийских холмах с мольбертом и красками. А через несколько лет молодой хозяин уехал сначала учиться, а потом путешествовать, а Пра (так называл Макс свою мать), сидя на крыльце с неизменной самокруткой в серебряном мундштуке, как царица на троне, ждала от сына писем. Письма приходили из самых неожиданных мест: из среднеазиатской пустыни, с берегов Греции и Италии, из Парижа. Иногда он навещал мать, и старый дом видел, как изменился хозяин. Из романтичного юноши он вырос в большого, веселого молодого человека с буйной шевелюрой и аккуратной бородой. А однажды Максимилиан приехал с девушкой. Дом помнит, как появились они на крыльце. Большой Макс, в длинном плаще и широкополой шляпе французских художников, и Марго, стройная девушка с грустными глазами. Они приехали из Парижа, где оба учились живописи. Максимилиану не терпелось показать молодой жене Маргарите Соболиниковой свои рыжие холмы, гору Хамелеон, вечно новое море и любимый дом. Но, увы, девушка больше любила запах жареных каштанов, а не степной полыни, а красные крыши Парижа были ей ближе холмов Коктебеля... В следующий раз Макс приехал один... Но зато хозяин стал бывать в своем доме все чаще и дольше. Постепенно здесь все стало меняться. Сначала Максимилиан привез из Парижа скульптуру египетской царицы Танах – идеал женской красоты, по мнению Волошина. Друзья шутили, что Танах – тайная возлюбленная Макса. Скульптуру поставили в гостиной на первом этаже, и дом сразу наполнился загадочностью и таинственностью. Волошин оборудовал на втором этаже прекрасную библиотеку с восточными диванами и подушками (как было модно в начале века), и тогда дом наполнился мудростью веков и легким налетом богемного декаданса одновременно. Хозяин сделал пристройку-башню и смотровую площадку на крыше – и дом стал похож на корабль, ведомый капитаном Максимилианом по рыжим киммерийским степям. "Команда" дома-корабля все время увеличивалась. С приходом весны съезжались друзья. Они проводили в этом доме целое лето. С каждым годом гостей становилось все больше. Это только радовало и дружелюбного Макса и невозмутимую Пра, которая в неизменном белом, серебром шитом кафтане, синих шароварах и казанских сапогах встречала всех на крыльце. И дом наполнялся обрывками чьих-то стихов, философских мыслей, звуками песен, запахом холстов и красок. Гордые и чувствительные поэты, изысканные художники, красноречивые актеры и молчаливые философы находили во владениях Волошиных вдохновение, отдых, общение и уединение. Коктебельский дом помнил аристократичного Константина Бальмонта, задумчивого офицера Николая Гумилева, капризного Осипа Мандельштама, ироничного Андрея Белого, порывистого Илью Эренбурга, гениального художника Льва Бакста, философа Николая Бердяева, серьезного графа Алексея Толстого. "Их дух, их мысль... глядят со стен и спят в сафьянах книг", – писал Волошин. Где еще можно было встретить столь изысканное общество. А женщины – экстравагантные и яркие, красивые и талантливые, в воздушных шелках и тонких украшениях. Все они были немного влюблены в своего капитана, безумного Макса, и в его дом-корабль. В стенах его бурлили воистину шекспировские страсти, рождались любовные романы, завязывались легкие знакомства. Дом помнит большеглазую девушку с детской улыбкой – Марину Цветаеву и высокого красивого офицера Сергея Эфрона. Помнит, как романтично начинался их роман, и как стали они близкими друзьями Волошина. Дом помнит рыцарские творческие турниры поэтов, посвященные прекрасной даме Софье Дымныш-Толстой (жене Алексея Толстого). Она позировала на фоне моря и голубых гор в ярком синем платье и серебристой повязке на голове, а пять поэтов "соревновались" в написании ее поэтического портрета. Красивая женщина, удивительный пейзаж, высокая поэзия... "Концом иглы на мягком воске я напишу твои черты...", – написал М.Волошин. И хоть капитан и его команда называли себя "обормотами", а дом "обормотником", было здесь лучшее и талантливейшее общество. Революционные шторма и девятый вал гражданской войны переносить было очень трудно. Кто-то погиб в этой страшной буре, кто-то покинул дом-корабль и свою страну навсегда, но капитан Макс и его царственная Пра выстояли и помогли многим в эти тяжелые годы. И дом снова ожил и стал принимать новых гостей. Его не касались политические всплески. Максимилиан Волошин был рад любому умному, талантливому, интересному гостю. Михаил Булгаков, Корней Чуковский, Александр Грин, художник Кузьма Петров-Водкин составили новую команду "обормотов" и каждое лето отправлялись с капитаном Волошиным в творческое плаванье по рыжим степям Киммерии. А потом все изменилось. Умерла хранительница очага Пра, позже ушел из жизни и капитан Макс… Дом стали забывать, даже намеренно обходить стороной. Новые власти надеялись, что постепенно начнет стареть и рушиться без хозяина… Но разве может разрушиться дом, который хранит столько воспоминаний, который наполнен такой энергетикой? И сейчас он превратился в музей. Музей семьи Волошиных, музей прекрасного поэта, художника и жизнелюба, музей духа, творческой мысли, эстетики одного из самых экстравагантных периодов в русском искусстве – "серебряного века". Поезжайте в Коктебель весной. Вдохните пряный воздух просыпающихся степей и брызги утреннего бриза, переступите порог дома Волошина и взгляните на скульптуру египетской царицы Танах, впитайте в себя ее магическую силу. Вам непременно захочется подняться на смотровую площадку, чтобы в проплывающих над морем облаках увидеть африканские химеры Гумилева, "прекрасную даму" Блока, алые паруса Грина и солнечные акварели Макса Волошина. "Дети солнечно-рыжего меда И коричнево-красной земли - Мы сквозь плоть в темноте проросли И огню наша сродни природа". (М.Волошин)