Как австралийский казак решил Россию без взяток поднять...

"Домой в гости не ездят"

Василий Родионов родился в Китае, вырос в Австралии, а счастливым стал в Приморье Он убил меня одной фразой. В ответ на вопрос, приезжал ли перед возвращением «в гости, посмотреть, как тут живут», Василий Александрович Родионов посмотрел на меня с абсолютным непониманием: «Нет. Домой в гости не ездят». 12 июня 1989 года, в день, который через несколько лет объявят одним из главных государственных российских праздников, в порт Находки пришел пароход, на борту которого (тогда еще в СССР) вернулась семья Василия Александровича Родионова. Причем для главы семьи тогдашнее название государства не имело значения, потому что род донских казаков Родионовых обретал после странствий Родину. Сын потомственного донского казака Александра Дмитриевича Родионова, ушедшего вместе с колчаковскими отрядами в Китай, все время, сколько себя помнил, хотел вернуться в Россию. Эмигранты строили свою жизнь по-разному. Кто-то гонял шофером такси по улочкам Парижа или был официантом в Берлине, а вот отец Василия в Китае стал одним из крупных предпринимателей-землевладельцев: держал в табуне около 100 арабских скакунов, владел ликероводочным заводом, имел большие стада крупного рогатого скота, свиней. Не говоря уже о пахотной земле. Да и детьми семья не была обижена. Налаженную жизнь Родионовых во второй раз опять сломали-порушили коммунисты. Только если первый раз это были российские большевики, то во второй - китайские. - Китайцы выволокли отца из дома и на улице поставили вместе с соседями к стенке для публичного расстрела, - вспоминает Василий Родионов, - После выстрелов кто убитый упал, кто раненый, а на отце - ни одной царапины. Раненых они потом добили, а отца в яму кинули. Там он больше 10 лет просидел. А кормили их сырыми внутренностями забитых животных... Мы перебивались все это время кое-как и тоже голодали. Младший мой брат Алешенька умер от кори в Урумчах, лекарств не было. Как отец появился среди ночи в 65-м году, так мы в один час собрались и кинулись в посольство Австралии. Александру Дмитриевичу в ту пору стукнуло уже 70 лет. А самому Василию не исполнилось еще и 14. В Австралии Родионовы начали строить свою жизнь в третий раз. - Дружил я в Австралии с девочкой, дочкой английского адмирала. Но и он относился как-то не очень, и я понимал, что это не на всю жизнь... Подошел к отцу, спрашиваю: «Батя, а как мне попутчицу в жизни найти? Эта девочка - она ведь не наша». Мне уж шестнадцать скоро должно было стукнуть. Отец посмотрел на меня и говорит: «А ты попостнуй денька три, Господу помолись, он тебе и укажет. Только честно попостнуй, а не как обычно». Я тогда и понял, что отец все знал. Оно ведь в пост все равно чего-нибудь сладенького перехватишь, шоколадку там или еще чего. А в этот раз я пост честно держал. А через какое-то время с этой девочкой само собой как отрезало все. И с Раей (женой. - Прим. «КП») познакомился. Поженились мы рано. Родители против были - и мои, и ее. Я, когда пришел благословения просить в воскресенье, тесть мой будущий на кровати лежал. И отказал. Я тогда на колени бухнулся, слезы потекли, говорю: «Не встану с колен, пока нас не благословите». Так 4 часа и простоял. А он все это время на кровати лежал. А потом сдался. Отучился, стал инженером-конструктором. Работал в разных фирмах, руководил проектами. Потом основал свой собственный бизнес. И за 4,5 года построил в радиусе 500 миль 540 коттеджей. Бизнес процветал, а душу мысль все равно точила, что надо в Россию возвращаться. Что тут жизнь какая-то недоделанная, ненастоящая. Все годы, что себя помню, во мне это убеждение жило. Дети рождались, учились, росли, а в душе ничего не менялось. Мы как раз ферму доделали, отстроили до конца усадьбу, ограду сделали, внутри лоск навели. И у старшего сына праздновали 16-летие. Позвали весь колледж его, всех знакомых на большое празднество. И, когда все разошлись, я поднялся в спальню и сказал Рае: «Не буду я жить тут. Решил возвращаться в Россию. Неволить никого не хочу, пусть каждый принимает решение сам, но через неделю скажете, кто тут останется, а кто - со мной в Россию. Разделим тогда бизнес, продадим, пусть каждому его доля достанется. Рая сказала, что, если кто из детей решит остаться, она их не бросит одних и останется с ними. И все решили ехать со мной. Раз есть семья, так семьей все и делать. Когда к бате пришел объявить о решении, волновался, конечно. Мало ли как он воспримет наше решение. А он встал, перекрестил меня и сказал: «Слава богу, уж одного сына точно достойным человеком вырастил». До 106 лет дожил батюшка, но вот в Россию вернуться не успел. Слово он себе дал, что сделает это, когда орел двуглавый возродится. ЕХАЛ - К БРАТЬЯМ, ПРИЕХАЛ - К «БРАТКАМ» Василий Александрович - человек, которого вряд ли стоит называть бедным. Он и в СССР не сдался перед государством, захотевшим обложить привезенные им деньги налогом в 40%. А уж тем более считает невозможным склонять голову в России. В 92-м он купил обанкроченный заводик на известняковом карьере. К 96-му расплатился по всем его долгам, и завод стал приносить прибыль. Из Находки приехали легкие до поживы «братки» и конкретно предложили «австралийцу» делиться. - Зачем делиться, - разговор шел прямо на заводе, и Василий Александрович вышел с бригадиром «братков» во двор, - видишь соседнюю сопку, покупай оборудование, ставь его и работай. Места много. «Братки» уехали, но позже попытались повторить свое предложение. И даже начали «беспокоиться за здоровье детей». Тогда Родионов подвел их главного в очередной визит к печи для обжига известняка и намекнул, что в ней даже кости сгорают. Серьезные, внушительные мужики-работники, стоявшие за спиной Родионова, подтвердили: «И следа не остается...» Больше «братки» не появились. Зато приехали через несколько лет японцы. Щебень им очень понравился из карьера Родионова. Японцы предложили продать им завод. «Зачем я сейчас продам, чтобы вы отсюда все за 5 - 7 лет вывезли на острова, когда тут десятки лет работать можно, и люди будут с семьями пристроены, и с работой, и с зарплатой», - объяснил им отказ Родионов. Японцы оказались цивилизованными, а не какой-нибудь якудзой, и переговоры с ними завершились без экскурсий с демонстрацией печей. - Приехал в Москву, уже как вернулись, на форум «Социальная инициатива населения», - вспоминает Родионов свои первые шаги в России. - Выступил зажигательно, и журналисты меня обступили. А потом ко мне в гостиницу приехали Ельцин, Руцкой, другие демократы. Ельцин, помню, тогда меня спрашивал: чем, мол, хочешь заниматься? Я ему в ответ: «Землю хочу взять, Борис Николаевич, чтобы мясо стране и людям давать». Он тогда: сколько земли, где? Хочешь, 5 гектаров дадим, а хочешь - и все восемь! Я ему ответил: «Борис Николаевич, надо мне 100 га и не в дар от кого-то, а по закону». Он даже оторопел тогда: 100 га! Нет, столько земли мы тебе не дадим, столько нельзя. И Руцкой повторил, что столько не получится. А я - им: «Вот увидите, Борис Николаевич, будет у меня 100 га! И по закону!» Ельцин тогда мне флаг подарил российский. Тот триколор в сундуке лежит, я его по большим праздникам достаю. А на флагштоке висит другой. Но он ведь тоже российский флаг, так что ничем не хуже. Родионов свое слово сдержал. Три года назад он получил 96 гектаров. К тому времени в деревне Хмыловка уже был достроен добротный двухэтажный дом на всю семью. Которая на вновь обретенной Родине разрослась. Кроме четверых детей, у четы Родионовых теперь еще 6 внуков и внучек. Самой старшей - 16 лет, самой младшей - чуть больше восьми. Дать взятку для него попросту невозможно. Есть иные пути: суд, в который он идет в случае любого конфликта с налоговой, с милицией, с местными органами власти. Он прошел через них сам, провел и детей с зятьями, которых проверял на выживаемость «родионовской» школой жизни, запретив им даже в уме произносить слово «взятка». Да что там взятка! Если Родионов уверен в своей правоте, то может доказывать ее до бесконечности. Чуть ли не на весь край прогремела история, когда гаишники пытались оштрафовать его за превышение скорости. Василий Александрович знал, что не нарушал, и стоял насмерть. Мало того что дело дошло до суда, где Родионов доказал свою правоту, так параллельно еще выяснилось, что знак ограничения скорости поставили в том месте незаконно. Гаишники пообещали несговорчивому казаку: «Мы тебе еще устроим!» И попытались: в Родительскую субботу устроили засаду и тормознули его чуть ли не около полуночи, рассудив, что в такой день русский человек хоть рюмку да опрокинет. А где одна, там и другая. Только одного не учли: Родионов не пьет. Не приветствует это - еще много чего надо сделать. В общем, некоторые из участников той гаишной спецоперации после разбирательств сняли погоны. А еще Родионов судился с налоговой, насчитавшей ему непомерные и неправомерные штрафы и пени. И, что для него уже неудивительно, победил. Он готов идти в суд по любому поводу, если считает, что его или других людей права нарушаются. При этом никакой не сутяга. Просто все должно быть по закону. А закон защищают в суде. Непробиваемая логика, но непривычная для нас. Наверное, именно потому и борьба за землю заняла у него целых 17 лет. Но зато теперь это его земля. И он ее никому не отдаст. Как только Василий Родионов выправил окончательно все бумаги на землю, то тут же переехал на нее жить. Притащил вагончик (это произошло как раз в день смерти Ельцина), поставил вокруг ограду от зверья (буквально за день до нашего приезда тигр утащил козленка у Родионовых, о чем они сообщили нам совершенно буднично, как мы говорим о том, что в магазин за хлебом сходили), дренажными канавами осушил сначала огороженный участок, где будет стоять дом, а к прошедшей осени осушил уже гектаров 60, чуть ли не 50 из них сделал пригодными для выпаса: даже собрал колючую проволоку, запутавшуюся в земле еще в советские времена. И все исключительно сам, с семьей. А теперь планирует разводить скот. СЛОВО И ДЕЛО Глядя на то, в каких условиях живет Родионов уже почти три года, оставив законченный дом и ухоженный двор километрах в 10 от своего островка в тайге, где на вагончике посреди огороженной частоколом территории гордо поднят российский триколор (не для кого-то, для себя. - Авт.), я не смог удержаться: - Василий Александрович, а почему не нанять людей, которые бы и поля расчистили, и дом построили? - Я слово дал еще в Австралии, что собственными руками все сделаю, когда на Родину вернусь. И дом построю, и землю обустрою - все сам, силами семьи. - Кому слово-то дали? - Себе. «Дать слово» в семье Родионовых звучит гораздо весомее всяких публичных клятв, присяг и прочих демонстративных апелляций к чести. Родионовы верят в собственное слово больше, чем в законы или установления окружающего мира. «Ненормальные», - скажет кто-нибудь, прочитав это. Да нет. Они-то как раз нормальные, те, кто не сгибается и не ломается, кто выносит все и начинает заново. Ненормальными на самом деле стало большинство из нас. Жить так, как это делает Родионов, наверное, невыразимо трудно. Для нас. А для них - единственно возможно. И потому не в тягость. Его жена Раиса, когда ее спрашивают о трудностях жизни в совершенно необустроенных с бытовой точки зрения условиях, неподдельно удивляется: - А какие здесь трудности? Это нормальная жизнь на земле. Пошла гулять с внучкой по сопкам, заодно грибов набрали. Другой раз пошла гулять - насобирала папоротника. Это не труд в тягость, а отдых, удовольствие. Так, в удовольствие, Раиса Афанасьевна закатала на всю семью на зиму «кой-чего, банок 200, не больше». В ответ на удивление она поясняет: - Это не работа, это образ жизни. «Слово дают» себе у Родионовых все. - Я, когда вернулись в Россию, дала себе слово, что раз там не померла, то тут буду жить долго, - вспоминает Раиса Афанасьевна. - Мне же в Австралии доктора давали перед отъездом полгода жизни, больна была сильно. И сдержала: за 20 лет один раз была только у врача, да и то по женской части. А Вася так ни разу у эскулапов и не был. Раиса Афанасьевна - дама образованная, еще в Австралии получила высшее образование, но ничуть не тяготится ни жизнью посреди тайги, ни необходимостью доить корову: - Я же ее дою аппаратом, а руками не стану. Да и не умею. Вот только поначалу им «непривычно за хамство» было общаться с новыми односельчанами, «песни празднующими» с субботы по пятницу. Правда, когда Родионов сагитировал переехать в Хмыловку еще 5 семей русских австралийцев, им стало попроще. Василий сам ходил с новыми переселенцами по всем кабинетам, помогая выправить необходимые на вновь обретенной Родине бумаги. Чиновники при виде его работали вдвое быстрее. Спуску Родионов не дает не только чиновникам. За пару дней до нашей встречи строители порушили местную дорогу, а главу деревни, решившего призвать их к порядку, пренебрежительно послали по известному адресу. Родионов и им популярно объяснил, что, не уважая того, кого выбрал народ, они ни в грош не ставят и сам народ. А значит, народ может им и ответить взаимно мозолистой рукой. Строители извинились. - У нас уже все распланировано: где дом старшего сына стоять будет, где зятья построятся. Выстроим настоящий Родионов хутор. Русской семьи на русской земле. Вот еще часовенку поставлю, разрешение на семейное кладбище оформлю и обязательно перевезу из Австралии прах родителей. Тогда могу считать, что сделал все, что должен был в жизни. *** А еще у него обязательно появится арабский скакун. Куда же казаку без коня. Да еще на Родине.