Главная
Статьи
Как пудрят мозги латвийским телезрителям

Статьи

10:1102 июн 2003

Екатерина Певнева // "Вести сегодня"

Как пудрят мозги латвийским телезрителям

Споры о реформе-2004

Смотрю давеча LNT и диву даюсь. Учеников и учителей вроде бы хорошей русской школы №22 спрашивают об их отношении к "реформе-2004". И, наскоро выслушав их слабенькие аргументы против (ну явно фразы, вырванные из контекста), выносят свой вердикт: беспокойство русских школ на счет вреда реформы необоснованно. А затем лакируют достигнутый эффект длинной речью министра образования ЛР Карлиса Шадурскиса. Министр сидит в своем кресле в красивой позе, в выгодном свете прожекторов и уверенно держит речь о том, что реформу надо проводить резко. Иначе русские будут возмущаться бесконечно. А так всего один раз покричат-покричат и успокоятся. Звоню в школу и слышу подтверждение своим догадкам: "Из того, что наши дети и педагоги отвечали телевизионщикам, при монтаже вырезали почти все". Через два дня прошу снова собраться тех же респондентов, чтобы узнать их истинное мнение. Со мною едет наш фотограф Карина Миезая, 21-летняя девушка, окончившая латышскую школу. Карина почти в совершенстве владеет русским, работает в нашем абсолютно нелатышском коллективе и действительно дружелюбно относится к русским. Однако о педагогике и психологии имеет столь же поверхностные представления, что и большинство людей. Понятия "речь" и "мышление" не разделяет. И посему искренне, как и большинство латышей, не понимает: ну почему русские так боятся учиться на латышском языке? И задает весьма типичные для этой части аудитории вопросы.

Язык во вред материалу

20 мая, кабинет директора 22-й школы. "Круглый стол". Действующие лица:

Ирина Валерьевна Романова, учительница физики, окончившая школу и университет на русском и четыре года преподававшая в латышской гимназии в Алуксне;

Геся Исааковна Жив, учительница английского с 33–летним стажем, ответ которой из передачи вырезали вообще;

восьмиклассница Маша Багехина, победительница международной (экс–союзной) олимпиады по русскому и литературе;

ее одноклассницы Лина Савило и Алеся Лабедик;

десятиклассница Яна Крайнова;

фотограф "Вести Сегодня" Карина Миезая;

ваш корреспондент. Маша: – Я возмущена тем, что сделали элэнтэшники! Мы высказали конкретные претензии к реформе, а они все урезали, извратили смысл и сделали выводы, которые из наших ответов совсем не следовали. Приехали к нам только для виду. Я в этой проблеме – не человек со стороны, а тот самый "подопытный кролик", на котором чиновники собираются ставить свои эксперименты. Ведь 1 сентября 2004 года я уже буду в 10-м классе. И если опыт провалится, потеряю год образования. Я этого не хочу. Сейчас мое образование меня вполне устраивает. Насколько я понимаю, с 10-го класса мы как раз начнем изучать предметы более углубленно, чем раньше. Там будут термины, которые надо понимать. А это и по-русски для многих сложно. Я считаю, что легче сначала выучить школьные предметы на родном языке, а потом выбрать направление и учить на латышском специальность. Ирина Валерьевна: – Русские дети еще не овладели латышским настолько, чтобы на нем думать. Хочется этого кому-то или нет, на уроке физики по-латышски они сначала переводят услышанное на русский. А потом по-русски это обдумывают. А потом переводят ответ обратно на латышский. При этом на саму физику времени у них остается намного меньше. Поэтому знать они ее будут плохо. А без нормальных знаний дети никуда не поступят, даже при хорошей языковой подготовке. Тем более что у наших выпускников она и так нормальная. Судя по тому, как успешно они потом учатся в вузах на госязыке.

Как мы будем разбирать строение уха на математике

Корр.: – А что представляют собой курсы МОН для русских учителей математики, физики и прочих предметов, на которых их учат, как преподавать эти предметы на лытышском языке? Ирина Валерьевна: – Это методики преподавания языка, а не предмета. Там рассказывают об истории билингвального образования. Главный образец – Канада. И еще дают облегченные тексты. (Причем не всегда по теме. Одна учительница математики рассказала мне, как ей на этих курсах давали разбирать строение уха. – Е. П.) Ответа на вопрос, как именно преподавать русским детям физику, объясняя на латышском новые темы с научной терминологией, а не только бытовыми примерами, там не дают. Поэтому я считаю, что ребятам лучше получать нормальное базовое образование на родном языке. А уже после школы совершенствовать свои знания латышского в той профессиональной сфере, которую они изберут. Геся Исааковна: – Эти курсы дают учителям только основу разговорной речи. Таким образом, их к преподаванию уроков на латышском не подготовить. Они все равно будут чувствовать себя ущербными. Все время бояться сделать ошибку в латышском, а не думать о том, как лучше донести мысль. Ведь когда выходишь перед классом, неудобно говорить неправильно. Для нормальной подготовки педагогов их надо было бы года четыре обучать в ролевых играх с латышскими преподавателями-методистами. Чтоб математиков учили математики, физиков – физики. Ирина Валерьевна: – Я помню, как мне трудно было поначалу преподавать физику в латышской школе. Невозможно сходу заставить людей заговорить на неродном языке свободно. Корр.: – То есть благодаря реформе русские дети не будут знать ни сам предмет, ни латышский язык, поскольку говорить на нем большинство преподавателей будет весьма коряво? Преподаватели: – Да. Корр: – Тогда логичней было бы совершить полную революцию и резко заменить всех русских преподавателей на латышских. Ирина Валерьевна: – Наверное. Но где они наберут такое количество латышских преподавателей? Работать в школах за те зарплаты, которые в Латвии платят учителям, никто не рвется. Геся Исааковна: – Я бывала в школах США, Израиля и Швейцарии. Нет там никакого билингвального образования! Но когда там учатся дети-иностранцы, с ними на уроках сидят специальный учитель с психологом, которые проверяют, комфортно ли они себя чувствуют и работают с классом, чтобы иностранцев там не обижали. Я вот думаю: не лучше ли, чем отрывать в пользу латышского время от физики или математики, напротив, выделить дополнительные часы для изучения сугубо латышского языка? По-моему, толку от этого будет гораздо больше. Лина: – Мы одно время учили географию по латышскому учебнику. Я ничего не понимала. Ну нет у меня способностей к языкам. И не я одна такая. Зато математику я пишу за весь класс. Если реформа произойдет, то люди, которые не способны к языкам и способны к точным наукам, попадут впросак: ни язык не выучат, ни математику.

Типичный латышско-русский диалог

Карина: – Ну почему вы так не хотите учиться на латышском? Я не понимаю! Ведь вы же в Латвии живете! Ведь действительно язык своей страны надо знать. Со мною в классе училась русская девочка и, между прочим, даже диктанты по латышскому лучше меня писала. Маша: – А мы его и знаем. Но учиться хотим на родном. Карина: – А что такого в том, чтобы учиться на другом языке? Я, между прочим, фотографировать училась по русской книжке. Корр.: – Да, для латышки ты русский знаешь прекрасно. Но все равно постоянно предлоги путаешь и окончания. В обиходе это не страшно. Смысл и так понятен. Но в разговоре о философии, скажем, где от неправильных окончаний меняются соотношения понятий и рушится вся построенная на них логическая цепочка, ты бы не преуспела. А фотографировать можно на любом языке. Лина и Алеся: – Если бы детей в русских школах учили по-латышски с первого класса – может, это и не вызывало бы такой шок. Ирина Валерьевна: – Опыт моих знакомых говорит о том, что самая блестящая ситуация складывается, если ребенка сначала отдают в двуязычный садик, а потом в русскую школу, чтобы он сохранил культуру своего народа, менталитет. Корр.: – Недавно как раз слышала, что говорит одна молодая мама, отдавшая своего бэби в латышский садик: "Его там ничему не учат – ни читать, ни писать. Он только пляшет и поет". Наверное, нюансы с менталитетом у детей начинаются намного раньше, чем с первого класса. Яна: – Все зависит от семьи. Я училась в латышском садике, хотя у меня в семье все русские. И на моем менталитете это не отразилось. Я просто лучше знаю людей, среди которых живу. Карина: – Но ведь вы после школы пойдете поступать в местные вузы и вам все равно надо будет учиться на латышском? Корр.: – А может, они захотят поступать не здесь, а в Израиле, Америке, Москве… У нас, между прочим, не лучшие вузы. Карина: – Но ведь, приехав в ту же Москву, вы будете представлять Латвию. Вот спросит вас кто-нибудь: "А как по-латышски такое-то слово?" – а вы и не знаете. Ребята: – Сомневаемся. Карина: – Но ведь если я, латышка, приеду в Москву, я тоже буду учиться на русском. И не буду требовать, чтоб меня учили на латышском. Алеся: – Но вы-то приедете в Россию, когда уже будете говорить по-русски. А мы тут живем. И ниоткуда не приехали. Ирина Валерьевна: – Я уважаю ваши традиции. Мне симпатична ваша культура. Но пока нас принуждают переходить на латышский, это вызывает сопротивление.