Китайский синдром
в российско-американских отношениях
Тема переориентации внешней политики России на сближение с Западом после 11 сентября 2001 г. настолько увлекла большинство отечественных политологов и журналистов, что проблемы отношений с самым большим нашим соседом – Китаем практически выпали из поля зрения российской общественности. Между тем на самом Западе, прежде всего в США, в последнее время уделяется все большее внимание роли КНР в новом балансе сил на международной арене, в том числе и в контексте отношений с Россией. Причины такого внимания, в общем-то, очевидны. Стремительные темпы роста экономической и военной мощи Китая за последнее десятилетие, неоспоримые успехи в деле рыночных реформ при одновременном сохранении самобытного политического и социального уклада китайского общества, прагматичное и твердое следование своим национальным интересам во внешней политике давно уже вызывают плохо скрываемое раздражение в Вашингтоне. Не случайно до событий 11 сентября 2001 года в американо-китайских отношениях вовсю задували ледяные ветры, а в администрации Дж. Буша практически открыто называли КНР "врагом номер один". В документах Пентагона китайский ядерный потенциал (наряду с российским) всегда фигурировал в качестве одной из главных причин развертывания в США национальной системы противоракетной обороны (НПРО). Именно Китай в силу ряда причин фактически стал приемником, пусть далеко не полноценным, пусть в основном на региональном уровне, ушедшего с мировой арены СССР в роли противовеса новоимперским амбициям США. КНР также выступает и одним из основных лидеров движения за "многополярный мир". Как заметил недавно один итальянский обозреватель: "Китай сегодня возможно единственная страна в мире, которая может смотреть прямо в глаза Соединенным Штатам, не отводя своего взгляда". После 11 сентября 2001 г., когда КНР формально вступила в "антитеррористическую коалицию" и выразила поддержку США, ситуация в американо-китайских отношениях внешне смягчилась. Однако китайское руководство не скрывает, что условия членства в международной коалиции будут выполняться им ровно настолько, насколько это отвечает национальным интересам страны. А расходятся эти интересы с американскими почти по всем азимутам, идет ли речь о геополитике или мировоззренческих ценностях. Отсюда вполне естественным выглядит стремление Вашингтона столкнуть лбами Пекин и Москву. Знаменательно, что патриарх американской политологии З.Бжезинский в своей статье, опубликованной в германской газете "Вельт" в апреле 2002 г. под красноречивым названием "У России нет другого выбора кроме сближения с Западом", в очередной раз обратился к теме "китайской угрозы". Характеризуя нынешнее "опасное геополитическое положение" Российской Федерации, Бжезинский попугивает россиян: "…на Востоке Россию подпирает Китай – страна с в 9 раз более многочисленным населением и в 5 раз более значительной экономикой". Нагнетание напряженности и подозрительности в отношениях между Россией и Китаем принесло бы США и их союзникам немало очевидных выгод. Принцип здесь старый как мир – разделяй и властвуй. Ведь если бы КНР и РФ на основе общих интересов (а их немало!) пришли к действительно эффективному стратегическому партнерству, Америке стало бы крайне сложно навязывать мировому сообществу свою волю. Руководству США также очень хотелось бы «переключить» усилия Китая в военной области с подготовки к возможному силовому решению проблемы Тайваня на российско-китайскую границу на Дальнем Востоке. В случае вовлечения КНР и РФ в любую форму военно-политического противостояния, США радикально усилили бы свои позиции в Центральной Азии, особенно в Пакистане и Афганистане, а также в Юго-Восточной Азии, где китайцы сегодня имеют значительное влияние. В свете этого с большой степенью уверенности можно утверждать, что США будут использовать все имеющиеся у них рычаги давления – от информационно-психологических до экономических и военных, чтобы максимально дистанцировать Москву и Пекин друг от друга, не допустить их объединения на любой платформе, не отвечающей интересам Вашингтона. Не секрет, что тезис о "китайской угрозе" довольно популярен и среди части политической элиты России, особенно тех, кто ратует за бесповоротное вхождение нашей страны в "стан западной цивилизации". И надо признать, что аргументы у сторонников этой точки зрения внешне выглядят весьма внушительно. Действительно, с одной стороны Китай – страна с бурно развивающейся экономикой и растущим населением (1,2 млрд. человек), но относительно бедная природными ресурсами. С другой стороны, российский Дальний Восток с богатейшими природными ресурсами и запасами энергетического сырья, но с плотностью населения – 1 человек на 1 кв. км. Для сравнения – плотность населения в приграничных с Россией районах КНР – 133 человека на 1 кв. км. А ведь прогнозируется еще и снижение численности российского населения к 2015 г. на 14 процентов. В этих условиях, по мнению некоторых отечественных экспертов, Китай в перспективе может пойти на силовой захват российского Дальнего Востока и Сибири с целью получения свободного доступа к их сырьевым ресурсам. В России также весьма обеспокоены известной проблемой нелегальных иммигрантов из Китая. По разным подсчетам, сегодня на российском Дальнем Востоке проживает от 150 тыс. до 2 миллионов китайцев. Даже в Москве официально зарегистрировано 12 тыс. приезжих из КНР (а по неофициальным данным, от 60 до 250 тыс.). Появились прогнозы, что при сохранении нынешних темпов миграции, через 70 лет российский Дальний Восток будет тихо аннексирован Китаем. Губернатор Хабаровского края В.Исаев, да и не он один, утверждает, что у КНР существует некая секретная программа по отторжению Дальневосточного региона от РФ "явочным порядком" путем постепенного заселения его этническими китайцами. Наконец сохраняется и не до конца решенная территориальная проблема между Россией и КНР, в рамках которой все еще остаются расхождения между сторонами по двум процентам совместной границы. И пусть речь идет лишь о трех островках на пограничных реках, это все равно вносит некоторую натянутость в отношения между двумя странами. Пепел советско-китайского вооруженного конфликта вокруг острова Даманский, едва не приведшего в конце 60-х годов к большой войне, все еще витает в исторической памяти двух народов. С учетом того, что группировка обычных российских вооруженных сил на Дальнем Востоке является лишь бледной тенью былой советской военной мощи в регионе, картина получается и впрямь мрачноватая. Что же остается делать России перед лицом таких апокалиптических перспектив? Прислушаться к настойчивым советам бжезинских и явлинских, бесповоротно встать под знамена США и НАТО, уповая на их защиту в будущем от "желтой угрозы"? Или все же терпеливо искать формы взаимовыгодного и мирного сосуществования и долговременного партнерства с нашим великим соседом? Нет никаких сомнений, что у двух стран есть множество точек соприкосновения в целом ряде областей. В частности, в основе внешнеполитической доктрины Пекина лежит тезис о перестройке мира на "многополярной" основе, установлении "нового справедливого и рационального международного порядка". Как известно, эти положения были официально разделены и закреплены Москвой в подписанном в 2001 г. в ходе визита президента России В.Путина в Китай Договоре о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. КНР выступает против того, чтобы какое-либо государство становилось "мировым полицейским" и с позиции силы диктовало свои условия остальным. По словам председателя КНР Дзяня Дземина, для его страны "…гармония есть высший принцип, главенствующий примат, в соответствии с которым решать международные споры можно только в диалоге". Китай, также как и Россия, выступает за укрепление и расширение роли ООН в регулировании процессов международной безопасности и поддержании мира на планете. Безусловным достижением в российско-китайских отношениях стало включение в Договор 2001 г. принципиально важного для нас пункта, фиксирующего обоюдное признание нерушимости границ, территориальной целостности и отсутствие у сторон территориальных претензий друг к другу. Кроме того, РФ и КНР обязуются не участвовать в каких-либо союзах или блоках и не предпринимать каких-либо действий, включая заключение договоров с третьими государствами, "наносящих ущерб суверенитету, безопасности и территориальной целостности другой стороны". Китай, в отличие от США и стран Запада, никогда не критиковал антитеррористическую операцию России на Северном Кавказе. Китай абсолютно и полностью поддерживает, все, что там делает Россия. Понятно почему: для обеих стран существует общая головная боль – исламский фундаментализм, терроризм и сепаратизм. Ведь у Китая есть сходные проблемы с мусульманскими экстремистами в Синьцзяне. В то же время, КНР, так же как и Россия, подвергается постоянному давлению Запада по поводу проблем "соблюдения прав человека", "свободы прессы", поставок ядерных, ракетных и прочих технологий неугодным США режимам в Иране, Ираке и т.д. КНР не меньше России заинтересована в скорейшей стабилизации ситуации в Центральной и Южной Азии. Прежде всего потому, что крайне опасается дестабилизации всей обстановки в этом регионе. Возможный военный конфликт между Пакистаном и Индией, наплыв афганских беженцев (а Китай имеет общую границу и с Афганистаном, и с Пакистаном), активизация экстремистских исламских сил в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, появление цепи военных баз США и НАТО на западных рубежах КНР вызывают крайнюю обеспокоенность Пекина. Огромный потенциал заложен и в сфере экономического сотрудничества между РФ и КНР. В прошлом году объем двусторонней торговли достиг 10,7 млрд. долларов, причем 21 процент этого объема пришелся на техноемкую продукцию. Нарастающими темпами развивается российско-китайское сотрудничество в таких сферах высоких технологий как авиация, космонавтика, электроника и т.д. Российский Дальний Восток, да многие остальные регионы страны, где россияне живут бедновато, здорово выручает дешевый китайский импорт. Китай проявляет и растущую заинтересованность в закупках российских энергоносителей. Продажа российского оружия Китаю – еще одна очень важная часть отношений между двумя странами, может быть даже на сегодня наиболее значимая. Китай, по известным причинам «отлученный» от закупок оружия на Западе, во все больших масштабах полагается на поставки современного вооружения из России. Ведь российское оружие существенно повышает военные возможности Китая в зоне Южно-Китайского моря и помогает Китаю чувствовать себя более уверенно перед лицом американо-тайваньской военной коалиции. Для российской "оборонки" Китай давно стал клиентом "номер один", обеспечивая ей более половины ежегодных прибылей. В 2001 г. Китай потратил на закупки оружия в России (в основном самолетов СУ-27 и СУ-30) свыше 1,5 млрд. долларов. В декабре 2001 года был заключен контракт на поставки в КНР зенитно-ракетных систем С-300 ПМУ на сумму 400 млн. долларов. В начале текущего года был подписан очередной крупный контракт на сумму свыше 1 млрд. долларов. В соответствии с ним, на российских верфях для китайских ВМС будут построены два ракетоносных эсминца типа "Современный" в дополнении к двум таким же кораблям, поставленным Китаю в 1999-2000 гг. Все это свидетельствует о наличии вполне реальной базы для дальнейшего развития российско-китайских отношений в самом конструктивном и добрососедском направлении. Действительно ли они пойдут таким путем, во многом зависит от мудрости, дальновидности и ответственности политического руководства, как России, так и Китая. Например, управление процессами миграции китайцев на Дальний Восток и Сибирь будет одним из наиболее сложных и деликатных вопросов в отношениях Китая и России. И если смотреть на эту проблему по В.Жириновскому ("или мы, или они"), тупика и серьезного кризиса не миновать. Реальность такова, что миграция иностранцев, из-за общей демографической ситуации в стране, очень нужна России. Ведь только Приморский край РФ (кстати, самый плотно заселенный на Дальнем Востоке) нуждается в 2 млн. рабочих рук, а взяться им кроме как из Китая неоткуда. Вопрос в том, как сделать так, чтобы не пострадали интересы национальной безопасности России и ее государственной казны, куда сегодня из-за нераспорядительности и коррумпированности региональных властей не попадают миллиарды рублей налогов от полулегального китайского бизнеса. Необходимость глубокого изучения всего комплекса вышеназванных проблем на федеральном уровне и выработки на этой основе долгосрочной программы развития Дальнего Востока, привлечения туда инвестиций, в т.ч. и из Китая, создания там привлекательных для российской молодежи из европейской части страны рабочих мест и т.д. не вызывает сомнений. Дело за политической волей власть имущих в Москве. И последнее. В треугольнике Россия-США-Китай Вашингтон хотел бы играть излюбленную роль арбитра с правом решающего голоса. Рассматривая КНР как в перспективе наиболее серьезного своего соперника на мировой арене, творцы американской геополитики не прочь разыграть с ним "российскую карту". С одной стороны, Россию стращают "желтой угрозой" и подталкивают ее к "спасительному союзу" с Западом. С другой стороны, не исключается использование в будущем российского Дальнего Востока в качестве предмета торга с Китаем в обмен на уступки в вопросе о Тайване и "сдержанности" в Центральной и Южной Азии. Существует точка зрения, что в 1941 г. США получили Перл Харбор в том числе и потому, что кое-кто в Вашингтоне очень надеялся, что Япония пойдет захватывать территории и природные ресурсы на советском Дальнем Востоке, а не в контролируемых США и другими странами Запада тихоокеанских территориях. Быть может аналогия и не совсем удачная, но как бы американским политологам опять не просчитаться.