Крымская мина

О проблемах Крымского полуострова после распада Советского Союза

Крым – это жемчужина. Крым – это моя родина. Крым – это русская земля. Насколько уникальна история и природа этого края, известно всем, повторяться нет смысла. Настоящее не менее интересно и... печально. Будущее поднимается кровавым заревом из-за невысоких крымских гор. Оно, увы, трагично – это уже не секрет для всех более или менее мыслящих людей. Впрочем, трагично оно не только для Крыма. Сейчас эта жемчужина формально принадлежит "самостийной" Украине. Правда, кто и от кого "самостиен", не понимает никто, вплоть до "всенародно" избранного президента Кучмы Леонида Даниловича, который периодически по "национальному" телевидению мямлит что-то нечленораздельное. Наверное, смысл этого слова знает только "кто-то самый главный", кто руководит всем этим процессом. Но этот "кто-то" живёт далеко, и всем простым русским людям (а это 80% населения Украины), на него глубоко наплевать. В Крыму, где русских – 90%, за фразу "Мы – самостийна Украина" можно запросто заработать по морде. Как-то по недоразумению я оказался в районном отделении милиции. Дело было за полночь, сижу в "телевизоре", рядом весь в грязи, спит наркоман. Вокруг наплёвано, кучи окурков. За дежурным пультом, весь в сигаретном дыму, скучает старшина, в общем, образцовая милицейская идиллия. В это время в дверь вваливается сержант: "Представляешь, Петрович, только что останавливает нас женщина, – какой-то козёл выхватил у неё сумку внаглую. Мы буквально сто метров проезжаем: вот он идёт с женской сумкой, нас увидел, и только пятки засверкали. Мы – за ним, и тут машина глохнет. Бензин кончился! А он — через забор, только его и видели. Морду я его запомнил, далеко уйти не мог. Дай другую машину, поедем, может, найдём!" Не могу, – отвечает Петрович, – другую машину только что притащили, стартёр полетел... И в это время в отделении и во всем регионе гаснет свет. В полной темноте раздаётся злобный голос старшины Петровича: Бензина нет, запчастей нет, зарплаты нет, света нет, зато "самостийные"! И прибавляет длинную фразу по поводу всех "самостийников" вместе взятых, но для печати это высказывание совсем не пригодно. Я думаю, с этим высказыванием согласились бы 99% населения Крыма, да и всей Украины. Кстати, "веерные" отключения электроэнергии имеют просто катастрофический характер, в сельских районах люди сидят без света по 18-20 часов в сутки. Природный газ там – очень большая редкость. Привозной стоит немало, а как выглядят деньги – многие уже давно забыли. Электричество – это и свет, и пища, и обогрев. А в степном Крыму, несмотря ни на что ("там тепло и яблоки") зимой при минус 10 и сильном северном ветре бывает совсем не тепло. В многоквартирных домах размёрзшиеся батареи отопления (котельные давно не работают) люди просто замерзают. Большинство живёт "с земли" – сколько же раз спасала ты русского человека, земля наша, и ещё спасёшь не раз. ...Утром иду за хлебом – хлеб дают по "лимитным картам" всем членам ООО. Только что на Украине прошла "земельная реформа". Теперь мы не колхоз, а "общество с ограниченной ответственностью" "Украина". Правда, что это такое, до конца не смогли объяснить ни председатель, ни "представитель" из района. У крестьян по этому поводу мнение короткое и ясное: "Опять …" (использовано другое слово). В очереди за хлебом встречаю свою школьную учительницу. Добрейшей души человек, через 15 лет после окончания школы я сохранил о ней самые тёплые воспоминания. Галина Сергеевна преподавала нам русский и украинский языки и литературу. С одинаковым увлечением и любовью рассказывала нам о Пушкине и Лермонтове, о Шевченко и Лесе Украинке. Для нас это были поэты и писатели единого и великого народа. А куда же нам теперь девать Гоголя с его гениальными произведениями об Украйне (окраине земли русской). Правда, сейчас "самостийники" от власти практически не вспоминают про этих великих людей, зато на денежных купюрах вовсю красуется предатель Мазепа! Я ведь, Лёша, теперь на пенсии, – говорит мне Галина Сергеевна, – уже год почти. Вчера получила первую пенсию. – Не верится… – Да, за январь (шёл август), и мы должны радоваться, а то ведь могли бы и этого не дать. "Украинизация" идёт жуткая. Русских школ практически не осталось. Детей упорно заставляют забывать свой родной язык. Знаешь, уж на что мы, учителя, мирные люди, но сейчас, как собираемся вместе, твердим в один голос: "Нужна революция!" Вот ты мне скажи, вы, молодые, как думаете? И смотрит на меня с надеждой. – Ох, нужна, Галина Сергеевна, так нужна, что порой аж выть хочется. От Бреста и до Чукотки, от Мурманска до Севастополя мы, как умные собаки, всё прекрасно понимаем, но почему-то… молчим. Задумался я крепко после этого разговора с человеком, который всю свою жизнь отдал людям, сеял "разумное, доброе, вечное", а в благодарность получил жалкие гроши раз в полгода, которые даже нищенской подачкой назвать нельзя. По дороге домой встречаю старого школьного приятеля Сашку. Зашли ко мне домой, выпили по 150, разговорились. Сашка сейчас – член ООО, а вообще-то он офицер, старший лейтенант запаса. И ведь много сейчас таких в "запасе". Чей только "запас" будет? В 86-м он поступил в военное училище. Будущий офицер-электронщик – это звучало престижно. Все мы прекрасно помним начало этого "весёлого" времени, когда наш самый главный весёлый "прораб перестройки" весело нам всем объявлял, что "жить стало лучше, жить стало веселее". Веселимся до сих пор. Но главное "веселье", чую, впереди... Знаешь, Лёха, – говорит мне Сашка – вначале было здорово учиться. Прибалтика, городок красивый, старинный. Бежим как-то марш-бросок по лесу. Жажда замучила. А тут хуторок на пути, и мужик пожилой в огороде копается. Мы ему: "Дед, дай воды напиться!" А он нам: "Суки русские, оккупанты, убирайтесь вон отсюда!" Дальше – больше. К окончанию учёбы – 90-й – уже на каждом углу только и слышали: "Русская сволочь, оккупанты!" После окончания по распределению попал служить в Азербайджан, квартиру сразу дали хорошую, двухкомнатную. И тут – 1991 год. Всё бросается и продаётся, сжигается и ломается – никому на хрен ничего не нужно. Поехал я в это время в отпуск. Приезжаю обратно, открываю дверь. А в моей квартире – табор! Человек двадцать расположились, как попало. Грязи – по уши. Сидят прямо на полу, на паркете костёр развели, хотя на кухне газовая плита действующая. Беженцы из Нагорного Карабаха. Я им: "Вы что здесь делаете?" А они мне: "Это наша земля, и квартира наша. А ты вообще, русский козёл, пошёл вон отсюда!" Я – в штаб. А начальник штаба, полковник, руками разводит: "Ничего не можем поделать – суверенное государство". Плюнул я тогда, и уволился. Поехал домой, в Крым. Здесь и дед мой, и отец родились – родина предков, можно сказать. Выхожу из поезда в Джанкое, в форме. Дома!.. Впереди выходит целая семья с баулами, сумками. Кричат, ругаются. Крымские татары! Глава семьи оборачивается ко мне: "Ты куда, падла, приехал? Это наша земля, мы вас здесь скоро всех резать будем!" Сашка внимательно смотрит мне в глаза: – Ты мне скажи, Лёха, а где же я тогда живу, а? Где моя земля? Вот такая интересная история. Крым вообще чрезвычайно интересный край, географически считается Европой, традиционно его называют перекрестком Европы и Азии, но на этом перекрёстке Азии всё больше и больше. Она везде, на каждом шагу. Мечети вырастают на глазах. Даже в деревнях по утрам тебя будит заунывный крик муэдзина с минарета. Православная церковь одна на район – в Джанкое. Недостроенная. Начато было с размахом, лет восемь назад. Деньги вложены большие. Стены возвели, и лет пять назад всё застопорилось намертво. Службы идут в маленькой пристройке, зато поп имеет шикарный особняк в центре города и три автомобиля. А совсем недавно в посёлке Азовское, что в двадцати километрах, начало сооружение нового храма! Тоже с размахом. Снова вложены немалые средства, а также пожертвования верующих, в основном стариков, отдающих свои последние копейки. Этот храм ожидает та же участь. Кто-то снова построит себе шикарный особняк и купит хороший автомобиль. Здесь же находится посёлок "Майское". Своё нынешнее название он обрёл в 1945 году – до этого он назывался "Майфельд". Это было еврейское поселение. В конце 20-х годов, когда поселение организовывалось, ему хотели дать статус "кибуца", но всё же создали совхоз. Сразу же после войны, когда выселили татар и меняли названия деревень, поменяли и "Майфельд" на "Майское". Евреи, конечно, остались, и сейчас дети и внуки поселенцев из "Майфельда" руководят здесь почти всеми "хлебными" местами. Татары, в основном, торгуют. Русские же работают на полях и предприятиях под руководством внуков из "Майфельда". За это им разрешают украсть немного сельхозпродуктов (чтобы не перемерли от голода). Вот так и живём. В Крым приезжает турецкий премьер-министр, встречается с татарским муфтием и руководством "Республики Крым". Это показывают по местному телевидению. На экране все рады и счастливы. Из Турции татарам идёт очень мощная помощь, как и чеченам в Чечне. Вообще, Чечня в Крыму – это совершенно особая статья. Возникать она начала как бы исподволь и незаметно несколько лет назад. Начали появляться какие-то странные люди даже в маленьких деревнях. Одиноких русских дур хватает: навешал ей "лапши на уши", и вот он уже как бы и хозяин в доме. В крымских больницах и санаториях стали появляться больные непонятной национальности с очень странными травмами, сильно смахивающими на пулевые ранения. В конце концов, забила тревогу даже местная пресса – дело стало слишком явно, чтобы его не замечать. На территории Большой Ялты и всего ЮБК в массовом порядке скупаются квартиры. Причём въезжают в них в основном пока чеченские женщины с детьми. Но прописываются также и мужики в возрасте от 20 до 45 лет (самый боевой возраст). Все эти мужики сейчас в горах Кавказа с автоматами в руках. В "Старом Крыму" на базе бывшей бригады спецназа ВДВ обнаружили учебный центр по боевой подготовке непонятной принадлежности! Обучение в горах Крыма для войны в горах Кавказа. – Что может быть идеальнее. Заодно и местность будущих боевых действий изучается! Когда местные газеты подняли шум, в Старый Крым нагрянула "компетентная комиссия", но ничего незаконного, естественно, не обнаружила. Все улики (пробитые мишени, стреляные гильзы и т.п.) быстро убрали, а всё оставшееся татарский меджлис выдал за свою туристическую базу. Во как! А недавно один очень ушлый татарин, накурившись анаши, сказал мне под "большим секретом": "Сейчас много наших татар там, в Чечне воюет. Мы им сейчас помогаем, а они нам потом здесь, в Крыму, помогут". Кстати, по Кючук-Кайнаджирскому договору, в случае возникновения спорного момента по принадлежности Крыма тому или иному государству, первое право собственности имеет Турция. Такой спорный момент очень скоро возникнет, – в этом можно не сомневаться. Война громадной волной, от Крыма и до Китая, идёт на Русскую землю с Юга, но направляют и гонят эту волну с Запада. А пока что у нас дома они учатся убивать наших братьев, лечатся в наших больницах и готовят почву для будущих боевых действий. Почва, как всегда, благоприятна. Русские люди благодушны и приветливы. Скоро мы в очередной раз будем расплачиваться потоками крови за своё добродушие.