Метафизика любви

Сакральная хозяйка Тынисмяги

Больше сея любве никтоже ймать, да кто душу свою положит за други своя. Иоанн, 15:13. Сектантская «благопристойность» Родина нуждается в любви, государству – надо служить. Родина нуждается в заботе, государство – в налогах. Родина делится всем, что имеет бескорыстно. У государства снега зимой не выпросишь, даже прошлогодняя листва и та имеет цену. И все же мы, русские, – государственники. В нас это неистребимо. Нас раздражает откровенно потребительское отношение к Родине. Однако нас еще больше раздражает обожествление государства и пресмыкательство перед чиновниками. Государство для Родины, а не наоборот. Так нас учили и в 1917, и в 1937, и в 1987 годах. В 2007 году эстонское государство вновь преподало нам урок любви к Родине. Заверения премьер-министра Эстонской Республики Андруса Ансипа о том, что в апреле правительство «все правильно сделало» в целом соответствуют действительности. Это такая местная разновидность смешения языческого хуторского мышления с европейским сектантством – искренняя радость, что у соседа сгорела рига, удовлетворение по поводу того, что при тушении пожара сосед не потребовал помощи, и не пришлось давать ему воду из своего колодца. Но, главное, соблюдена внешняя, чрезвычайно важная для идейных наследников Моравских братьев благопристойность – встретив соседа на улице, можно очень даже культурно обсудить с ним вчерашние цены на пиво и расценки на услуги пожарной команды. Холм Тынисмяги в центре Таллинна нынче выглядит пристойно, а с русскими, как ни в чем ни бывало можно продолжать интеграционные «дискуссии». С той только разницей, что «вина» русских перед эстонским государством теперь более очевидна, и при случае русских можно в эту вину торкать носом, как блохастого Тузика. Однако желаемая правительством благопристойность более чем кажущаяся – у трети населения нарушено хрупкое душевное равновесие между любовью к родине и униженным положением перед государством. Вина государства тоже стала очевидной. Русским людям откровенно плюнули в лицо. Они смирились с унижением, но не простили его. Осознание этого простого факта придет позже, когда начнет рваться там, где тонко. У нас таких мест полно. Солдатская уловка Святое намоленное место – холм Тынисмяги. Как известно, свято место не бывает пусто. Именно это и не укладывается в головы хуторян-сектантов, получивших в руки кормило государства. (Очень точная метафора, отсылающая нас к древней административной системе, при которой население обязано содержать – кормить – должностное лицо.) Благопристойность холма Тынисмяги является видимостью желаемого, выдаваемого за действительность. Недавно в Москве нашёлся двоюродный брат, похороненной на холме Тынисмяги гвардии старшины Ленины Моисеевны Варшавской. Владимир Фёдорович Парнес показал корреспонденту МК фотографию кузины в облачении медицинской сестры, присланную с фронта его родной сестре Евгении Парнес: — Под новый, 45-й год моей сестре Жене пришла эта фотография, подписанная на обороте рукой Ленины: «Родная, ты меня поймешь. Сейчас не время жить спокойно. Убегаю на фронт. 22.12.1944 г.» Получалось, через три месяца после ее смерти. Из-за этой нестыковки родители Ленины верили, что их дочь осталась жива и что под памятником захоронены не ее останки. В любом случае я был бы рад, если бы Ленина упокоилась на родине. Надежда все равно уже потеряна… Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации настаивает на том, что Варшавская погибла 23 сентября 1944 года. В истории Великой Отечественной войны известна солдатская уловка, повторенная многократно, – писать письма вперёд, чтобы в случае гибели какое-то время поддерживать у родных надежду. Варшавская сбежала на фронт вопреки родительской воле, к сентябрю 1944 года на фронте уже погиб ее брат Ким. Понятно, что таким наивным способом она пыталась защитить родителей от еще одного сокрушительного удара. Согласно архивным данным именно Варшавская была первой похоронена на холме Тынисмяги в центре освобожденного от нацистов Таллинна в сентябре 1944 года. В апреле 1945 года именно к ней подселили еще 12 человек, ранее похороненных в других местах города. Рвется там, где тонко Составлявший по заданию правительства премьер-министра Андруса Ансипа историческую справку о возникновении братской могилы и монумента при ней историк Пеэтер Каазик воспроизвел оскорбительное «устное предание» о том, что Варшавская была изнасилована и убита недалеко от памятника броненосцу «Русалка». Однако Каазика нельзя назвать добросовестным исследователем – он умолчал об известных ему воспоминаниях однополчанина Варшавской капитана в отставке Константина Сушана. В 1973 году Сушан, лично знакомый с Варшавской, опубликовал в газете «Вечерний Таллин» рассказ о ее гибели со слов начальника политотдела полка А.И.Орехова: — По узкой просёлочной дороге темной ночью, без огней дивизион медленно двигался на Таллинн. Лена стояла на подножке «катюши» и подсказывала путь шофёру. В это время навстречу колонне из-за верхушек деревьев вылетел фашистский самолёт Его огонь кого-то задел. Лена спрыгнула с подножки и бегом бросилась вперед — туда, откуда слышны были крики о помощи. Она успела добежать до раненого, склонилась над ним и быстро начала накладывать повязку на голову. А фашистский стервятник, развернувшись, уже с хвоста поливал колонну свинцовым огнём. Лена вскрикнула, поднялась во весь рост, упала, как подкошенная, и покатилась с насыпи вниз, но зацепилась за куст. Подошедшая боевая установка накренилась, стала сползать по мокрому откосу и, опрокинувшись, стабилизатором снаряда закрыла уже мёртвое лицо девушки. Гвардейцы мгновенно подняли «катюшу». Положили свою отважную комсомолку-москвичку на боевую машину и с удесятеренной энергией двинулись вперёд на город. В этот день Таллинн был освобождён. Но большая победа омрачилась гибелью верного друга. Гвардейцы молча вырыли могилу. У многих текли непрошенные слёзы. Одним она была дочерью, другим сестрой, третьи были обязаны ей жизнью. Снарядный ящик пригодился Лене в последний раз. Мы украсили его осенними цветами. Под залпы салюта при склоненном гвардейском знамени бойцы попрощались со своей чудо-девушкой и дали клятву бить врага с удесятеренной силой. Черная археология Ореол секретности, которым окружены правительственные «археологические» раскопки на холме Тынисмяги, не способствует прояснению истины. Официальная эстонская версия такова, что в братской могиле были найдены 12 гробов, т.е. ровно столько, сколько можно насчитать на фотографиях, сделанных 14 апреля 1945 года. В прессе подчеркивалось, что гробы хорошо сохранились, но правительственная комиссия по-прежнему утаивает подробности эксгумации и экспертизы. Под большим секретом (из России!) мне сообщили, что эстонская комиссия смогла установить определенно лишь наличие в 9 гробах мужских останков. Предполагается, что в 3 гробах могут находится останки женщин. Пока же у нас есть список людей, похороненных на холме Тынисмяги: ефрейтор, два сержанта, гвардии старшина, два лейтенанта, три капитана, майор, два подполковника, полковник. Распределить останки согласно «табели о рангах» не так уж и сложно: нужно только отделить офицерские портупеи и ремни (если не сохранилась кожа, то довольно будет и пряжек) от пряжек солдатских и сержантских (в силу известных причин солдатские пряжки часто бывают подписными), разобрать звездочки и знаки отличия на погонах, если есть ордена – проверить номера, если есть медали – сравнить с данными в послужных списках. Поможет также и обувь, если, конечно, сохранились ее фрагменты, а также металлические вставки в специфических предметах женского туалета. Pubic Arch Право комиссии сомневаться в том, в чем она желает сомневаться, тем более что сомнения свои она держит в большом секрете от публики. Мы-то знаем, что если хорошо сохранились гробы, то хорошо сохранились и останки, свидетельствующие о половом диморфизме (анатомических особенностях мужских и женских особей внутри одного вида). Отличие мужского скелета от женского наглядно просматривается на арке лобковой кости (Pubic Arch). Грубо говоря, если в свод арки вкладывается кулак, то это тазовые кости, принадлежащие женщине. Если кулак не вкладывается, то это останки мужчины. Поскольку комиссия имеет дело не с фрагментами тел, но с целыми скелетами, извлеченными из гробов, то возникают серьезные сомнения в компетентности эстонских «экспертов» и добросовестности самой комиссии. Надо полагать, что подробности эксгумации и экспертизы государство скрывает от нас не из уважения к мертвым, а по иным – чисто политическим мотивам. Возможно, уже завтра нам официально сообщат, что тела освободителей Таллинна были похоронены нагими. Хозяйка Тынисмяги Итак, утверждается, что на холме Тынисмяги обнаружены именно гробы в количестве 12 штук, в то время как Ленина Варшавская была похоронена в снарядном ящике – «Снарядный ящик пригодился Лене в последний раз. Мы украсили его осенними цветами». Сегодня у нас есть все основания утверждать, что Варшавская осталась там, где ее похоронили в сентябре 1944 года – в центре Таллинна, на холме Тынисмяги, в усадьбе католической церкви Каарли. Правительственная эксгумация прошла мимо нее. Варшавская по-прежнему в строю, она по-прежнему освобождает Эстонию от нацистов. Эта молодая еврейская женщина стала единоличной хранительницей святости холма Тынисмяги – его сакральной хозяйкой. Так что, каких бы размеров ни была правительственная клумба, устроенная на могиле Варшавской, а благодарные русские люди в Эстонии все равно будут приносить – цветы к цветам именно сюда, для нее. Бог есть любовь, любовь есть способ познания Бога. Ленина Варшавская, положившая душу свою за други своя в далеком 1944 году, сегодня погружена в божественную любовь. Таково свойство любви – мы любим «ни за то, что» и не «потому, что», а в силу того, что любовь для нас это едва ли не единственный способ адекватного познания тварного мира. Варшавская умерла, чтобы мир для нас сохранился. Это и есть высший подвиг любви, доступный живому человеку. P.S. Не особенно удивлюсь, если когда-нибудь узнаю, что хозяйка холма Тынисмяги уже является нашему премьер-министру Андрусу Ансипу в его ночных кошмарах. Михаил Петров, Русский институт, Эстония