На пороге национальной и культурной деградации

Русский мир в балтийском регионе «скукоживается на глазах»

Прошедшая в конце октября региональная конференция российских соотечественников стран Балтии останется у меня в памяти напряженностью из-за острых разногласий среди лидеров русской общины Эстонии и дружным смехом после оговорки одного из выступающих, который вместо «соотечественников за рубежом» брякнул о «соотечественниках за рублем»: стало быть, недаром секция правовых и социальных проблем оказалась по числу участников на таллинском форуме самой многочисленной.

Как сказал директор департамента по работе с соотечественниками за рубежом МИД России Александр Чепурин, Россия существенно увеличивает финансирование этой деятельности, подавая тем самым знак, что забота о соотечественниках остается в числе ее приоритетов.

В Прибалтике на России лежит забота о старшем поколении – в особенности ветеранах Великой Отечественной войны, которым ни в Литве, ни в Латвии, ни в Эстонии не оказывается никакой государственной помощи. На содействие рассчитывают организации, занимающиеся борьбой с политической дискриминацией неграждан, поисковые отряды, средства нужны также на поддержку средств массовой информации и для противодействия историческим фальсификациям – и как здесь определить, что важнее?

Среди многочисленных выступлений можно было не расслышать тревоги Рафаэля Муксинова из Литвы, который сказал, что Русский мир в балтийском регионе «скукоживается на глазах» – все-таки людям старшего возраста еще с античных времен свойственна некоторая недооценка идущих на смену поколений. Но вот выводы секции образования, в которой участвовали специалисты, знающие проблемы современной школы, зазвучали уже серьезным предостережением. Потому что они говорят об истощении местной почвы, питающей национальную самоидентификацию русских в Прибалтике. Речь в данном случае идет о постепенной утрате национальной идентичности, потому что нынешнее состояние системы образования и позиции русского языка в обществе в скором времени не позволят воспроизводить традиционную, насчитывающую не один век, русскую культуру. Ситуация здесь, как заметил подводивший итоги секции педагог из Латвии Сергей Танцоров, «ухудшается и близка к катастрофической».

Как же случилось, что за неполные двадцать лет сотни тысяч людей в Прибалтике, а в Латвии так добрая половина населения – оказались на пороге национальной и культурной деградации, если уж прямо называть вещи своими именами? Мы должны найти ответ на этот вопрос срочно, ведь современные процессы в нынешней развитой информационной среде идут стремительно, у нас больше нет в запасе не только десятилетия, но и лишнего года.

Начнем с констатации того, что было у русских в Латвии на момент распада единого большого государства. Мы имели хорошую систему среднего образования на русском языке, по качеству не уступающую столичной. Она дополнялась развитой системой профессионального и высшего образования, в которой русский язык служил средством передачи знаний. Все это было встроено в единое информационное пространство и позволяло Русскому миру существовать и воспроизводиться в союзных республиках даже при отсутствии местной инфраструктуры, поддерживающей русское культурное пространство. В советское время все преимущества в этой сфере отдавались культурам титульных наций. У русских была секция в Союзе писателей Латвии – и только. В Риге работали два русских театра, один из которых, Театр юного зрителя, вскоре после обретения страной независимости был разгромлен руками тогдашнего министра культуры – маэстро Раймонда Паулса.

Поэтому ликвидация государственного образования на русском языке – сначала высшего, а потом и в значительной части среднего, прекращение подготовки учителей для русских школ оказались для русских таким же сильным ударом, как и потеря значительной частью населения политических прав. Протесты против школьной реформы приняли массовый характер. Ситуация усугублялась тем, что разрушения в системе образования не могли быть компенсированы за счет функционирования развитой системы культурных учреждений. Потому что в отличие от латышей, которые получили с распадом Союза развитую культурную среду, русские, по сути, остались ни с чем.

В этих условиях неудивительно, что именно политическое, а не культурное пространство породило людей, которые возглавили борьбу за русский язык. Они боролись искренне, как умели, в рамках предложенной им модели, которая изначально была обустроена под поражение. Лишение избирательных прав значительной части населения не оставляло шансов на получение русским языком статуса официального и тем более государственного, а само акцентирование внимания противоборствующими политическими силами на официальном положении языка в стране поставило под удар русский язык как явление традиционной латвийской культуры. Едва ли не половина населения стала воспринимать все, относящееся к Русскому миру, как чуждое и оккупантское.

К несчастью, эта мифологема укрепилась не только в голове полуобразованного обывателя, но и в среди политиков, определяющих, в том числе, и стратегию в области культуры. Отражением этих убеждений стало скандальное высказывание Хелены Демаковой, в ту пору министра культуры Латвии, которая заявила буквально следующее: «Если мы говорим о полном уравнивании иммигрантской культуры с культурой титульной нации, это значит отрицание оккупации Латвии».

Когда русскоязычные люди искусства и культуры перестали быть вхожи в министерство культуры, они стали поодиночке торить пути во всевозможные инстанции – кто в местное самоуправление, кто в российское посольство, кто находил поддержку в ныне ликвидированном министерстве интеграции, другие обзаводились частными спонсорами. В результате возникло много маленьких проектов, нередко удачных, но никак не связанных между собой и не влияющих на состояние русской культурной среды в целом.

Культурные запросы русского населения стали, как и в советские времена, удовлетворяться через привозной продукт из России – гастроли московских театров, антрепризные постановки, концерты классических музыкантов. Возник фестиваль «Новая волна», который, будучи в большей степени явлением шоу-бизнеса, нежели национальной культурной традицией, застолбил, в том числе и усилиями Р. Паулса, для русской публики в Латвии определенное гуманитарное пространство. Такой подход вроде бы снял ощущение культурного дефицита для половины латвийского населения, но, как стало совершенно очевидно, при резком сжатии системы русского образования не остановил деструктивные процессы в русской среде. Основной признак этой негативной тенденции заключается в то, что эта среда с большой скоростью утрачивает возможности себя воспроизводить. Она все больше становится зрителем, а не творцом, наблюдателем, не участником. Если эта тенденция сохранится в ближайшие годы, россияне с удивлением для себя смогут обнаружить, что в Латвии не осталось более-менее значимых фигур, с которыми можно обсуждать гуманитарную проблематику русского пространства.

Когда в теперь уже немногочисленном, но все же не исчезнувшем пока сообществе русской интеллигенции в Латвии осознали эту опасность, была создана общественная премия «Признание». Ее предполагалось вручать русским деятелям культуры в нескольких номинациях – литературе, живописи, исполнительском искусстве, а также присуждать меценатам, отмечая общественную значимость их деятельности. Важно, что совет премии, опирающийся на профессиональных экспертов, следил за состоянием творческой среды и отмечал те явления, которые заслуживали поддержки. Появление премии «Признание» стало попыткой системной самоорганизации и площадкой обсуждения следующих шагов в сохранении Русского мира как единого культурного пространства.

Постепенно приходит понимание, что именно забота о культуре дает надежду на сохранение Русского мира в Латвии даже в самых неблагоприятных условиях. Сообщества творческих людей, давно работающие на самодеятельных началах, не зависят от госчиновников так, как от них зависима система образования. Сферы искусства и культуры сохраняют и создают духовную среду, поскольку и сами возникают на основе духовной потребности – основе любого творчества. А ведь давно известно, что именно духовная крепость позволяет сохранять базовые ценности, угроза утраты которых сегодня и беспокоит Русский мир постсоветского зарубежья.

Поэтому неслучайно на последней конференции соотечественников в Риге возникла секция культуры, на которой были предложены несколько проектов, способных сыграть объединительную роль в Русском мире Латвии. Неслучайно и на региональной конференции в Таллине вопросы сохранения культуры были в числе приоритетных. Очевидно, что российские соотечественники должны напрямую взаимодействовать с Министерством культуры России, потому что у сфер культуры и искусства есть свои охранные инструменты, которые сейчас из-за политизации этой проблематики вообще никак не используются.

В этом году из Латвийского общества русской культуры пришла идея о возрождении Дней русской культуры, которые проводились в Латвии в период Первой республики, в 30-годы прошлого века. Поскольку русская культура имеет здесь давнюю историю, программа этих дней всегда отличалась разнообразием. В Дни русской культуры проводились выставки русских художников, детские утренники, организовывались публичные лекции о творчестве русских писателей, в православных церквях молились за здравие деятелей культуры. Память об этих событиях в последующих поколениях была утрачена – после того, как русская интеллигенция Латвии подверглась массовым репрессиям.

Идею возрождения Дней русской культуры поддержали местные общественные организации. Планируется круглый стол, на котором будут обсуждаться русские культурные традиции, задумана выставка о том, как Дни русской культуры проводились в довоенной Латвии.

Очевидно, если эту историческую традицию удастся восстановить, на ее основе можно будет отстраивать свой мир и дальше – как мир традиционной культуры, дружественный для тех народов, которые с ним соприкасаются и взаимодействуют. Как отмечали на конференции соотечественников в Таллине, русские устали от противостояния, и это только что подтвердили результаты выборов в латвийский парламент.

На созидательную деятельность ориентируют соотечественников и российские власти. Судя по тем завалам, которые образовались в общественном сознании, она будет происходить в трудных условиях. Ну, а когда строить было легко?