Наш интеграционный проект — это не «Ноев ковчег»

Портал RUSSKIE.ORG публикует текст выступления исполнительного директора Мониторинговой организации CIS-EMO Станислава Олеговича Бышка на круглом столе «Мир после коронавируса – Евразийская повестка 2030», состоявшегося в рамках Международного проекта в сфере публичной дипломатии «Точки роста», который реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.

Начну с предложения. Много говорили относительно того, что необходим образ общего привлекательного будущего в рамках Евразийского союза. Собственно говоря, для того, чтобы был хороший образ будущего, должен быть, как правильно сказали, хотя бы образ понятного и привлекательного настоящего. А есть ли у нас образ Евразийского союза в настоящем? Даже если мы возьмем, собственно, лейбл Евразийского союза, посмотрим на него: согласитесь, что он менее привлекателен и менее запоминающийся, чем, скажем, лейбл Европейского союза. Наверняка, даже не все ребята, которые нас сегодня смотрят, знают, что у Евразийского союза есть символика.

С точки зрения вовлечения молодежи, это первая идея, простая и совершенно не требующая затрат, – конкурс на ребрендинг в молодежной среде стран, которые входят в ЕАЭС. Это само по себе, безотносительно идеологии, — такой хороший современный технократический подход. То есть, даже если вы, может быть, не слышали о евразийской интеграции, но втягиваетесь в процесс изготовления каких-то визуальных рядов, это может помочь вам включиться в политическую, экономическую или идеологическую дискуссию в отношении этой интеграции.

Еще один интересный момент, который у некоторых спикеров проскальзывал, и, мне кажется, его нужно ещё раз подчеркнуть – это то, что, когда мы говорим про молодежную среду – молодежь у нас, как мы поняли, это возраст «35 минус», я в нее уже не вхожу, но нахожусь очень близко. В рамках молодёжной среды характерные для более старшего поколения размышления на тему «чем русская душа отличается от европейской, западной души, что такое евразийская душа…» на самом деле вовсе не имеют смысла.

Потому что, если мы возьмем социологию (я немного почитал литературу по социологии Беларуси, России и Казахстана на предмет того, чего же хочет молодежь) – спойлер: хочет она того же самого, чего хочет молодежь в ЕС или США. Молодёжь, живущая в сельской местности, хочет перебраться в город, молодёжь, которая живет в городе, хочет перебраться в столицу, и все вместе, конечно, хотят иметь хорошую работу, семью, какие-то обеспеченные социальные гарантии и т.д.

В этом смысле, когда мы говорим о том, как бы нам сделать наши интеграционные процессы более привлекательными, очевидно, нужно не пытаться изобрести колесо, а просто посмотреть, как работает такой же проект Европейского союза – посмотреть, какие программы есть у них. И повторить у себя.

Все здесь присутствующие, думаю, знают такое магическое слово «Эразмус». Что касается системы образования, почему бы не включить такой «Эразмус» у нас в рамках нашей системы образования?

Вот и я, как раз, думая про «Эразмус», вспомнил, что, на самом деле, в контексте Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь мы находимся в некоторой степени даже в худшем положении, чем с Евразийским союзом, потому что у Союзного государства нет даже плохой символики. У ЕАЭС есть плохая, но у нас нет даже и такой.

Как мы можем, скажем, воспитывать лояльность к каким-то наднациональным идеям или образованиям, если они даже чисто физически или на уровне символов не представлены?

Что касается некоторых перспектив, планирование на 10 лет – дело, конечно, хорошее, но, насколько я могу судить, и как пишут многие умные люди, – максимум хорошего прогнозирования – это 5 лет, причем не в рамках ЕАЭС, а вообще. То есть, если вы очень умный, на 5 лет вы спрогнозируете, на 10 – конечно, сложно.

Однако, можно сказать о том, что, когда мы пытаемся понять, какие существуют факторы привлекательности ЕАЭС, мы понимаем, что есть еще и другие где-то на нашей периферии интеграционные процессы – китайские интеграционные процессы и, соответственно, западноевропейские интеграционные процессы.

Что является для нас конкурентным преимуществом? Я зайду вот с какой стороны – в рамках «Холодной войны», отголоски которой мы и сейчас наблюдаем, было два проекта: западный американский и коммунистический советский (и околосоветский). Сейчас мы видим, по большому счёту, тоже два центра — китайский и снова американский, но мы в этих центрах уже не участвуем.

Но что интересно? Если мы посмотрим сейчас на наиболее передовую коммунистическую или, правильнее сказать, посткоммунистическую страну – Китай и на наиболее передовую капиталистическую страну – Соединенные Штаты, мы увидим, что сейчас они не настолько антагонистичны, насколько были в 1950-60-е годы. Коммунистический Китай одновременно имеет огромнейший частный сектор – большая часть тех гаджетов, с которых мы сейчас общаемся, «made in China», и это, как раз, произошло из-за того, что коммунистический Китай открылся глобальному миру.

Но ведь то же самое мы видим, если мы говорим про Соединенные Штаты: несмотря на капиталистическую структуру этой страны, там также существуют широкие социальные гарантии населению, опять же, несмотря на то, что некоторая часть населения бунтует, это население не перестает пользоваться теми социальными благами, которые есть у Соединенных Штатов — совершенно не социалистического государства.

Поэтому, заканчивая свое выступление, в контексте возможностей для евразийской интеграции я вижу, что мы продолжаем развиваться в рамках мира, который в значительной степени интегрирован и в значительной степени не основывается на противостоянии каких-то больших идеологических или экономических систем.

Потому что, на самом деле, в экономическом плане страны большие и сильные более-менее становятся похожи друг на друга. Разумеется, в некоторых странах есть доминирование государственного сектора, в каких-то – доминирование, соответственно, частного сектора.

Тем не менее, мы в итоге приходим к тому, что наш интеграционный проект, ЕАЭС, не является неким «Ноевым ковчегом», когда вокруг хаос, безобразие, либо капитализм, либо коммунизм, либо социализм, а мы свой, третий путь, выбираем. Мысль моя весьма проста: не нужно пытаться изобретать велосипед или колесо, нужно просто брать и пользоваться тем, что уже создано.

Люди, как оказалось, везде одинаковые. Во всяком случае – молодежь, которая, как мы выяснили, везде хочет одного и того же. Ну так давайте пытаться давать им то, чего они хотят!