Неизвестный поход

Казаки в Персии в 1909-1914 годах

Эта небольшая страничка военной летописи России не прочитана до настоящего времени. Ввод в Персию наших воинских частей в 1909 году для защиты русских и иностранных подданных, оказание помощи персидскому правительству в противостоянии с религиозными фанатиками-революционерами – фидаями, борьба с кочевниками-курдами продолжались до 1912 года. Ядром экспедиционных отрядов были части Кубанского, Терского и Семиреченского казачьих войск. О том, что происходило в Персии перед Первой мировой войной 1914-1918 гг., и рассказывается в книге "Неизвестный поход", вышедшей в издательстве "Рейтар". "Не обольщаясь никакими захватническими планами, я, тем не менее, остаюсь при убеждении в необычайной исторической важности для России ее среднеазиатских владений и сопредельных с ними стран..." – писал на Высочайшее Имя в своем отчете за 1909 год Командующий войсками Туркестанского ВО генерал А.В. Самсонов. В начале ХХ-го века от войск КавВО и ТуркВО, граничащих с Персией, в стране постоянно содержались консульские конвои и отдельные посты, силою до сотни казаков в каждом случае. С 1908 года в Персии усилились выступления против шахской династии Каджаров. Племена кочевников захватывали торговые пути – жизненно важные артерии, связывающие страну с Россией, участились грабежи и провокации против русских подданных. В 1909 году начался поход казачьих частей в Персию в составе экспедиционных отрядов Русской Армии. На первом этапе нашим войскам приходилось действовать в основном против племен курдов-шахсевен и туркмен-иомудов, с которыми не справлялась слабая персидская армия. На втором, с осени 1911 года, произошли дерзкие нападения вооруженных толп на русский отряд в Тавризе, обстрелы консульских конвоев в Реште, вновь активизировались, устраивая целые сражения, кочевники.

"Главный Штаб. 20 апреля 1909 года. Секретно. Государь Император повелел немедленно двинуть форсированным маршем в Тавриз отряд достаточной силы для защиты русских и иностранных учреждений и подданных..." Переправившись через Аракc, отряд под начальством генерал-майора Снарского в составе двух батальонов 1-й Кавказской стрелковой бригады, двух сотен 1-го Сунженско-Владикавказского генерала Слепцова полка ТКВ, двух сотен 1-го Полтавского Кошевого атамана Сидора Белого полка ККВ, трех батарей и роты сапер двинулся на Тавриз. Из инструкции начальнику отряда: "...совместное с русскими войсками пребывание в населенных пунктах и передвижение по охраняемым русскими войсками дорогам каких-либо вооруженных отрядов и партий, деятельность которых имела бы разбойничий характер, - не допускается... Решение вопроса об употреблении в дело оружия зависит исключительно от войскового начальства. Раз принятое решение должно быть приводимо в исполнение бесповоротно и с полной энергией". В июне 1909 года в Персию был направлен 1-й Лабинский полк генерала Засса, 27 октября в состав Ардебильского отряда вошли сотни 1-го Кубанского полка ККВ. 1-й Лабинский полк в составе экспедиционного отряда высадился на южном побережье Каспийского моря, в порту Энзели. Высадку русского десанта обеспечивала конвойная сотня под командой есаула Абашкина. С военных транспортов, на больших лодках отправляли сначала пехоту, артиллерию, вьюки и седла, лошадей приходилось выгружать прямо в воду. Затем в лодках переправлялись сотни, держа за поводья плывущих лошадей. Лабинский полк двинулся в походном порядке на Казвин. Главными невзгодами в походе были жара и недостаток воды. На привале одновременно надо было напоить большую массу людей, лошадей и вьючного транспорта. Колодцы иссякали, приходилось расчищать завалившиеся от времени старые и довольствоваться тем малым количеством воды, которое они давали. По заведенному порядку к колодцу допускались сначала люди, затем артиллерийские лошади, потом казачьи и, наконец, верблюды. Российский консул из Ардебиля сообщал в Тегеран: "...шахсевены перешли р. Карасу и принялись самым дерзким образом за обычные грабежи селений, принадлежащих русско-подданным. Они разослали всюду своих людей, облагают селения данью и угоняют скот. Подобное поведение шахсевен можно объяснить усилением общей анархии в Персии". Посланник в Тегеране в докладе о дерзких грабежах на Ардебильско-Тавризской дороге констатировал: "Единственный выход из создавшегося положения – карательная экспедиция против разбойничьих родов, в виде разгрома их шаек, поголовного их разоружения...". По сведениям разведки за июль 1909 год, "среди главарей раздавались призывы двинуться на Мешхед и перерезать всех русских". Надежда была лишь на прибывший русский отряд. Летом 1909 года казаки взяли под охрану важнейшие дороги от Тегерана до границы. Консулы отмечали: "Наши посты блестяще справились с возложенной на них тяжелой задачей поддержания безопасности сообщения. Купцы вместе со всем мирным населением попутных селений благословляют прибытие наших войск". Военным агентом сообщалось в Штаб КавВО: "...если бы мы не прибегали к периодическому командированию с караванами русских конвоев, то весь наш товарооборот с богатым урмийским рынком совершенно бы прекратился, и таким образом заветная мечта турок убить нашу торговлю... и подорвать наше влияние была бы уже свершившимся фактом. Достаточно сказать, что за неполные два месяца русскими казаками было проконвоировано по дороге Хой-Урмия около 10 тысяч верблюдов с грузом сабзы, сахара, керосина и мануфактуры на сумму около 1 миллиона рублей". Влияние России окрепло. В 1910 году встал вопрос о выводе отдельных отрядов. Генерал Самсонов: "...Мы всегда стремились поскорее вернуть наши войска обратно в Россию. Местное население, не разбираясь в тонкостях политических соображений, всякий раз видит в этом якобы нашу слабость, наше поражение... Азиат покоряется только силе и никаких других высших, а тем более гуманных и рыцарских соображений, не понимает" (на последнем, собственной Его Величества рукой начертано: "Верно"). В письме от 6 марта 1912 г. председателю правительства министр иностранных дел Сазонов сообщал об опасном, в случае столкновения с Турцией, нахождении близ русской границы десятков тысяч вооруженных кочевников: "Шайки шахсевен в несколько тысяч человек могут беспрепятственно проникнуть в пределы Бакинской и Елисаветпольской губерний... По проверенным сведениям, в кочевьях шахсевен уже наблюдались появления турецких эмиссаров, стремящихся распространить среди этих разбойников панисламские тенденции". Ардебильский отряд играл главную роль при серьезных столкновениях с кочевниками. Генерал-майор А.П. Фидаров прекрасно знал местные языки, обычаи и нравы персов, персидскую армию еще по службе в казачьей Его Величества Шаха бригаде. В отряде было пехоты 12 рот – 1200 человек, кавалерии 10 сотен – 1000 человек, артиллерии 10 горных орудий и 8 вьючных пулеметов. Генерал Масловский так описывал сражение двух сотен казаков с шахсевенами 6 апреля 1912 г.: "...К ночи по прекращении боя в сотне осталось по 10-15 патронов на человека. Полагая, что на следующий день все могут погибнуть в неравном бою с противником, имеющим 20-кратное превосходство, ночью решили прорваться сквозь окружающее кольцо. Сотник Фостиков, обладавший замечательным зрением и наблюдательностью, еще днем заметил узкое ущелье с крутыми берегами, не занятое курдами... Сорванной травой подвязали подковы лошадей, обмотали, чем могли, шашки, чтобы не стучали о стремена. Было приказано не курить и не разговаривать. Предупредили, что если кто на пути сорвется, сотня не будет останавливаться и задерживаться, чтобы не губить всех". Выйдя за ночь из кольца, решили, что оставлять происшедшее без наказания нельзя. Отправив проводника к генералу Фидарову с просьбой о небольшом подкреплении, тем временем собрали сведения. У противника – более 2 тысяч человек, они сосредоточились у сильной крепости Киранда. На следующий день прибыли сотня лабинцев, 2 горных орудия, 15 человек пехоты шемахинцев, посаженных на коней, конная команда сапер и патроны. На рассвете подошли к крепости. Отряд был замечен охранением противника, который открыл огонь. Крепость – "замок с тремя угловыми башнями, с громадным садом, окруженным глубокой канавой с валом, за которым засели курды. Из бойниц, башен и стен противник вел интенсивный огонь, так же как и из сада. На склонах Багров-дага были видны курды, залегшие за камнями, выступами и другими укрытиями в несколько ярусов". Открыв артиллерийский огонь, отряд начал продвигаться к крепости, "но шагах в 600-х от противника вследствие сильного огня цепи залегли. Особенно докучала стрельба из замка, по которому огонь наших орудий был совершенно безвреден: мелинитовые гранаты оставляли лишь царапины на чрезвычайно плотных стенах". Капитан Масловский прошел к цепям: "Видя, что командир одного из взводов, хорунжий Бабиев, совершенно открыто стоит спокойно, подошел к нему и сказал, что уверен, что он со взводом будет первым в саду". После артиллерийского огня цепи бросились в атаку, в рукопашный бой. Казаки с шашками наголо и пехотинцы ворвались в крепость и изрубили почти всех зачинщиков, кроме нескольких сдавшихся. "Противник оставил 157 убитых... Подходя к селению… увидел хорунжего Бабиева, которого вели под руку" (будущий генерал был ранен в живот). При возвращении весь Ардебильский отряд во главе с генералом Фидаровым, русским консулом, персидским генерал-губернатором и множеством городских жителей вышли за город и торжественно, с криками "ура" и хором трубачей встретили лабинцев и шемахинцев. Отряд Фидарова выступил ночным маршем. В 6 часов утра, головная застава была обстреляна кочевниками. Начался бой, который продолжался 9,5 часов. Шахсевены, заняв сильные позиции, упорно оборонялись, несколько раз бросались верхом в атаку большими массами. Генерал Фидаров "выслал 7-ю роту Сальянцев и подчинил левый фланг командиру 1-й сотни Есаулу Абашкину. 2-я сотня лабинцев, увлекшись преследованием, попала под сильный огонь шахсевен с высот, командир сотни был ранен. В 7.40 утра двинул ко 2-й сотне, дабы оказать ей содействие, через овраг 3-ю сотню. В 7.50 артиллерия открыла огонь, дабы сбить противника с гребня оврага... В то же время шахсевены появились в больших массах на высотах, почему приказал Есаулу Абашкину обеспечить фланг и тыл отряда". Капитан Зуев открыл огонь залпами, облегчив движение сотен. Когда подъесаул Тимошенко со 2-й сотней (40 человек) врубился в неприятельские цепи, по пути изрубив и сбив 50 человек конных, "справа и слева показались конные массы шахсевен, которые бросились с трех сторон в атаку на сотню. Подъесаул Тимошенко был убит, 5 казаков убиты и 5 ранены". Хорунжий Некрасов в пешем строю выбил 25-30 курдов с камней. Но окруженная сотня стала отходить, Некрасова с 10 казаками атаковали шахсевены. Был убит 1 казак и двое ранены. Хорунжий приказал уходить к резерву, забрав раненых. Казаки вынуждены были подчиниться. "...Некрасов хотел садиться на коня, его конь был ранен. Тогда он с вестовым Кащеевым начали отстреливаться. Вестовой, убив несколько шахсевен, был убит сам, а хорунжий Некрасов стал уходить. Курды бросились на него". Сотне и роте за гребнями высот это не было видно. "Хорунжий Некрасов отбивался, стреляя из нагана, причем три раза переснарядил его, затем, раненый в правую руку и ногу, отбивался кинжалом, не желая сдаваться, что ему предлагали шахсевены. Боролся лежа, так как нога была перебита. Тогда курды окружили его и один высокий шахсевен с огромным, как меч, кинжалом, всегда имеющимся у каждого из них, бросился на Некрасова и страшным ударом по голове опрокинул его на спину. Хорунжий Некрасов... вонзил свой кинжал в шахсевена, который свалился всей тяжестью своей на него". Но курды не успели добить офицера – показались казаки... На левом фланге "7-я рота перешла в наступление через овраг... Шахсевены были сбиты и скрылись, но вскоре за высотой появились их массы в несколько сот человек, которые бросились и атаку на роту 40-50 человек и казаков (в сотнях было по 50 человек)". Атака была отбита. Тогда шахсевены, "собравшись за высотой Т., вторично бросились конной атакой ещё большей массой, причём некоторые доскакали на 30 шагов". Но и вторая атака была отбита с большими потерями для шахсевен. Патронов почти не было. Командир роты приказал отойти к краю гребня, чтобы встретить в штыки новую атаку. Шахсевены пытались подойти "к лежащим впереди стрелковой позиции раненым и убитым нашим, дабы надругаться и добить их, но залповый огонь 5-й сотни через головы роты не допускал их подойти. Шахсевены, не решаясь атаковать в конном строю, поползли массой на роту, но в это время подвезли патроны, и шахсевены были осыпаны пулями". Они смешались, и началось беспорядочное бегство, рота их преследовала совместно с казаками, подбирая убитых и раненых. К 3,5 часам дня противник был рассеян и загнан в снежную полосу хребта Савелан... Местность представляла большие преимущества оборонявшимся шахсевенам, "приходилось сбивать их шаг за шагом с каждого гребня, с каждой высоты, причем они, сбитые с одной, занимали следующую, командующую над предыдущей, позицию. Условия местности и значительное количество превосходящего противника затянули бой на 9 часов, но мужество и взаимная выручка офицеров и нижних чинов одолели врага. Наши потери: в Лабинском полку убиты командир 3-й сотни Подъесаул Тимошенко, 6 казаков и 1 умер от ран; ранены подъесаул Кофанов и хорунжий Некрасов, последний тяжело, 9 казаков, из них 4 тяжело, 1 казак пропал без вести (позже его тело было найдено и захоронено – П.С.); Сальянского полка 3 убитых, 7 раненых. Шахсевен было не менее 2 тысяч. Противник потерял более 100 человек". Как вспоминал генерал Масловский, "отца хорунжего Некрасова, старого есаула на льготе, телеграммой вызвали к его единственному израненному сыну... Сын был жив, но ещё нельзя было сказать, спасут ли его врачи. Глубокая рана на голове от удара шахсевенского кинжала обнажала мозг. Старик-отец со слезами на глазах смотрел на сына, с волнением выслушав рассказ о бое, сказал, что... как бы ему не было тяжело, ему было бы не менее тяжело пережить позор, который лег бы на их род, если бы сын его сдался. Эти слова произвели сильное впечатление на всех присутствующих...". 20 октября в Ардебиле ханы шахсевенских племен дали клятву впредь ни при каких обстоятельствах не поднимать оружие против русских. На русско-персидской границе наступило спокойствие. Шахсевены неоднократно высказывали желание стать вместе с их землями подданными России... К югу от Урмийского озера под влиянием турецких эмиссаров курды высказывали к русским враждебное отношение, которое вылилось в демонстрацию в 20-х числах сентября 1913 г., закончившуюся убийством русского консула в Соуч-Булахе полковника Ияса, голову которого долго носили на пике по городу. К 1 октября из Тавриза туда прибыл отряд в составе 1-го Сунженско-Владикавказского полка, двух рот 8-го Кавказского стр. полка и двух орудий под командой полковника Толмачева, который арестовал, судил и наказал зачинщиков восстания, а село, откуда было произведено нападение на полковника Ияса, сравняли с землей... 2 августа 1913 г. Начальник Штаба КавВО сообщал: "...Некоторые части, за время нахождения их в составе наших отрядов в Персии, находились в обстановке военного времени, участвуя в стычках и боях и неся потери убитыми и ранеными, а чины означенных частей Высочайше пожалованы боевыми наградами, между которыми даже есть высшие награды, как Георгиевский крест". В результате чинам, состоявшим в частях войск в Персии, если они участвовали в перестрелках, стычках или боях, время, проведенное в составе этих отрядов, было решено считать военным походом или экспедицией. 19 октября 1914 года Турция начала войну с Россией. До ее начала сохранился в Персии значительный Азербайджанский отряд генерала Чернозубова (донской казак) – для обеспечения левого фланга развертывания Кавказской Армии нужно было иметь наши войска выдвинутыми вперед, на персидской территории. Так была ликвидирована угроза создания в этом районе турецко-германского плацдарма для будущих военных операций против России. С началом войны с Турцией направление Моссул-Урмия-Джульфа в Персии оказалось занятым нашими войсками. Это и было, пожалуй, одним из главных итогов Персидского Похода.