Несъедобный салат казахской национал-патриотической мысли

«Памятка казахского патриота»

Не успел я дописать статью по «необъективным» рейтингам казахстанских телеканалов, как «плач Ярославны» о том, как нелегко живётся в Казахстане казахам, подхватил уже политолог Еркин Байдаров, вырвавший эстафетную палочку у Карлыги Ибрагимовой.

Вообще, создаётся ощущение, что все национал-патриотические материалы, так или иначе затрагивающие «казахский вопрос», пишутся словно по какой-то готовой «памятке казахского патриота», куда входит обязательный набор набивших оскомину клише, штампов, передёргиваний и способов нагнетания тревожности и озабоченности. «Русский царизм», «великодержавный шовинизм», «депортация народов», «имперские амбиции» (или вообще «имперское» что угодно), «государственный язык», «национальная идентичность», «коренное (некоренное) население» и т.д. – стоит рассыпать эти слова в произвольном порядке по тексту, бросить щепотку всеказахской печали, сдобрить праведным гневом на власть имущих – и национал-патриотическая статья готова.

Казалось бы, ладно: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало… Но почему, объясните мне, во всех бедах казахского народа оказываются виноваты русские и русскоязычные?

Е. Байдаров пишет: «За прошедшие после распада СССР двадцать лет коренное население в странах Центральной Азии значительно увеличилось. Так, сегодня казахи составляют более 60% населения Казахстана. Хорошо это или плохо? С одной стороны, хорошо, ведь, несмотря на все коллизии прошлого, когда казахский народ оказался на грани вымирания как этнос, он смог выстоять и возродиться. Но, с другой  -  сложившаяся ситуация создает проблему для спокойной жизни иных этносов, прежде всего – русских и русскоговорящих. На мой взгляд, проблема заключается либо в непонимании русскими того, что с распадом бывшей и могучей державы все изменилось, либо в том чувстве имперского превосходства, с которым им так не хочется расставаться»[1].

То есть опять виноваты русские. Причём автор даже не может толком объяснить, в чём их вина. Что, например, означают слова: «Проблема заключается либо в непонимании русскими того, что с распадом бывшей и могучей державы все изменилось»? А что изменилось конкретно? И о каком чувстве «имперского превосходства» может идти речь, когда всё больше русских Казахстана говорят о прямо противоположном – о своём существовании на положении людей «второго сорта»! Не это ли изменение на самом деле имеет в виду Байдаров? Мол, пора, товарищи, привыкнуть, что есть «титульный этнос», а есть все остальные. Все равны, но кто-то всё же «равнее», а коли не согласны, то это в вас чувство «имперского превосходства» говорит, не иначе!

Далее Байдаров пишет: «Да, в Казахстане тихо и мирно живут представители разных народов. Многие семьи представлены интернациональными браками. Но в том-то и беда, что строя семью с представителем другого этноса (например, русско-славянского происхождения), казах перестает быть казахом. Если глава семьи и остается казахом, знает язык своих предков и культуру своего народа, то его дети уже выпадают из казахского генофонда, не зная, “к какому стаду прибиться”. Но к ресурсному национализму они не относятся, так как им нечего защищать, кроме самих себя. Ресурсный национализм – это потенциальный источник дестабилизации как политических, так и межэтнических отношений».

Если честно, то рассуждения Байдарова напоминают какой-то салат, куда хозяйка бросает всё, что есть в холодильнике, по принципу «не пропадать же добру!», при этом мало задумываясь о том, каково в итоге это блюдо будет на вкус. То Байдаров нам сообщает, что казахский народ возрождается, то вдруг озабочивается казахским генофондом, который-де страдает от межнациональных браков. Виноват в этом, несомненно, опять же «представитель другого этноса», («русско-славянского происхождения» – заботливо намекает нам автор).

Следом политолог говорит, что ресурсный национализм не несёт хорошего, при этом успев в предыдущем предложении сказать, что как раз дети из интернациональных семей не относятся к ресурсному национализму.

У автора раздвоение сознания? Да и вообще, зачем в статье, озаглавленной «Ресурсный национализм» надо было заводить разговор о смешанных браках, коли они к ресурсному национализму отношения не имеют? Растянуть текст? Привести ещё пример того, что все беды от русских и русскоязычных?

«Остается фактом нерешенность самых насущных проблем казахской нации. Живя на своей исконной земле, большинство казахов остаются самыми бедными гражданами страны (за исключением крупных государственных чиновников и их родственников)… – сетует Байдаров. – А от решения этого вопроса во многом зависит судьба не только казахов, но и всех этносов, проживающих в Казахстане».

То есть за 20 лет, по мнению автора, казахская власть не решила важнейших проблем казахов, мало того, сделала их самым бедным этносом в Казахстане. А, кстати, что насчёт других этносов?

«Мне могут возразить, сказав, что бедными являются не только казахи, но и другие. Но те, другие, не могут восприниматься как ресурсный фактор – по той простой причине, что их мало. И у них нет практических шансов решить свои проблемы – только лишь лояльное отношение к власть имущим». То есть автор сходу отмахивается от проблем других народов, населяющих Казахстан, более того, он заявляет, что, мол, их проблемы не решить, да и не до них сейчас.

А ведь на территории Казахстана проживает 3 миллиона только этнических русских! Согласно переписи 2009 г., казахи составляют 54% населения, то есть практически полстраны – это «те, другие», которые, оказывается, не могут восприниматься как «ресурсный фактор»! Как стоит воспринимать подобные умозаключения? Это намеренное искажение фактов или отказ видеть действительность той, какая она есть?

«Казахи, наверное, самая терпеливая нация в мире. Но ведь терпению может прийти конец, который способен вызвать социальный взрыв. Поэтому власть не должна уходить от решения проблем титульной нации», – заявляет Байдаров. Учитывая заметную шаткость его аргументов, заявление о том, что казахскому «терпению может прийти конец», воспринимается как некая угроза. Что же именно, по мнению автора, может переполнить чашу терпения казахов? «До сих пор не решен вопрос о государственном языке. Прошло 20 лет, но по-прежнему многие не собираются учить его, особенно русские».

Ну, конечно, опять русские! Казалось бы, «по той простой причине, что их мало», автора должна была мало волновать степень владения русскими казахским языком, но он упорно продолжает гнуть свою линию: «Если же рассматривать проблемы русских в Казахстане, то они тесно связаны с проблемами казахской нации. Подход к ним может иметь три аспекта: психологический, политический, социально-экономический. Психологический аспект заключается в том, что пагубная сталинская доктрина сказывается до сих пор, блокируя переход к демократическим формам сожительства народов. Если сейчас у русских появилась болезненная реакция и опасения оказаться ущемленными в правах, то казахи из-за планомерного разрушения духовной и традиционной культуры в прошлом до сих пор не могут перейти к широкому употреблению родного языка. Эта “ментальная скованность” приводит к чувству неполноценности казахов в среде русскоязычных сограждан, которая идет еще с советских времен, когда незнание русского языка фактически означало “профнепригодность”».

И опять никак не отделаться от ощущения, что Байдаров оперирует клише, смысла которых сам до конца не улавливает. Что, например, подразумевается под «пагубной сталинской доктриной»? Что такое «демократические формы сожительства народов», переход к которым эта пресловутая «доктрина» блокирует? Про «планомерное разрушение духовной и традиционной культуры в прошлом» и говорить не хочется, настолько этот штамп уже набил оскомину. Но настоящий перл – это некая «ментальная скованность», которая, оказывается, «приводит к чувству неполноценности казахов в среде русскоязычных сограждан»(!)

Вообще, отношение Байдарова к русским и русскоязычным «согражданам» хорошо характеризуется стихотворением Киплинга, которое он сам и приводит в своей статье:

Ну, а кто виноват в том, что «основная масса казахов оказалась на обочине приватизации, персонализации собственности, финансово-кредитных ресурсов, накопления и оборота капитала»? Тоже русские? Уж не они ли приватизировали всю собственность и ресурсы страны?

Нарисовав столь печальную картину, автор делает вывод: «Как мы видим, в Казахстане сложились объективные условия для социального взрыва». Причём этот взрыв, по мнению Байдарова, будет носить также и межнациональный, и межконфессиональный характер. Поражает также, что сей политолог считает сказанное логичным, ссылаясь на исторические примеры: «Например, геноцид армян, устроенный турками, был во многом предопределен нерешенностью проблем коренного оттоманского населения». Шокирует, что Байдаров, судя по всему, не прочь провести параллели между теми событиями в Османской империи и нынешней обстановкой в Казахстане.

Мне кажется, что отнюдь не внешние факторы и иноязычные этносы, а как раз подобные рассуждения добавляют масла на угли межнациональной и социальной напряжённости и вместо «перехода к демократическим формам сожительства народов» дробят страну по этническим, социальным и религиозным признакам, сея семена розни, обиды и недоверия.

Ну, а о том, к чему это приводит, было сказано ещё две тысячи лет назад: «Никакое царство, разделившись в себе, не устоит». Устоим ли мы?