"Никита Михалков. Русский выбор"

Премьера документального фильма о судьбах русской эмиграции

Российский фонд культуры завершил съемки многосерийного документального фильма о судьбах русских эмигрантов начала ХХ века. 7 декабря на канале Российского телевидения начинается демонстрация первого фильма этого сериала, получившего название "Никита Михалков. Русский выбор". Первая часть, состоящая из семи фильмов – "Пролог", "Диалоги с Деникиным", "Антон Деникин. Романс для генерала", "Генерал Врангель. Когда мы уйдем…", "Гибель русской эскадры", "Казаки" и "Версальские кадеты" – это семь самостоятельных картин, повествующие о той части российского общества, которая не по своей воле оказалась за пределами Отечества. Это фильмы о том, как много теряет народ, нация, великая страна в гражданских войнах. "Никогда ни в кино, ни на телевизионном экране не были показаны в таком многообразии судьбы людей. Русские изгнанники находили приют за тысячи верст от родного дома. Югославия, Франция, Германия, США, Тунис – вот адреса героев нашего повествования, – говорят создатели фильма. – Это свидетельство о сохранении русскими людьми в изгнании тех национальных идей и ценностей, с утратой которых, как нам кажется, Россия может потерять жизненную энергию и государственный потенциал. Один из главных лейтмотивов сериала – судьба Русской Армии, представители которой были основой первой русской эмиграции. Понятия о долге и чести, передающиеся из поколения в поколение в офицерских семьях, были основой российской государственности и, несомненно, актуальны для России современной". Вместе с Никитой Михалковым зрители побывают в Крыму и на французском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, где находится могила настоящего Ленина – морского офицера, чью фамилию при сомнительных обстоятельствах позаимствовал Владимир Ульянов; встретимся с дочерью генерала Врангеля и внуком адмирала Колчака. О работе над этим сериалом рассказывает Никита Сергеевич Михалков. – Люди, о которых идет речь в нашем фильме, документы, которые мы использовали и показали в картине, имеют реальное, серьезное, глубокое историческое значение. Дело в том, что та невероятная легкость, с которой в 90-е годы наши люди, уснув красными, проснулись вдруг белыми и, перевернувшись "с ног на голову", стали говорить и поддерживать совершенно противоположное тому, что они говорили вчера, породила множество разговоров о Белом движении. В результате чего на экранах вновь появились благородные офицеры, барды запели про поручика Голицына, а Красное движение в одночасье стало бездомным. Но разговоры – разговорами, а по-настоящему суть трагедии раскрыта не была. – Вы хотите сказать, что в Вашем фильме раскрыта суть этой трагедии? – Я не претендую на то, что наша картина на этот вопрос отвечает полностью. Но те люди, с которыми мы говорили, и которых Вы увидите на экране, они, несомненно, достойны того, чтобы им верить. Ведь это ближайшие родственники наших великих полководцев, это в большей степени трагические личности, это люди, которые родились за границей, кто-то из них помнит о России по смутным воспоминаниям детства, но все они сумели сохранить в своей памяти образ России. Я считаю, что самый главный подвиг этих людей состоит в том, что они сумели сохранить Россию без России, Родину без Родины. Родившись там, они все равно оставались русскими людьми, они продолжают говорить на замечательном русском языке и всю свою жизнь каждый год поднимают один и тот же тост за то, чтобы в следующем году обязательно вернуться на родину. Но должно было пройти 80 лет, прежде чем, это реально произошло. – Почему фильм назван "Русский выбор"? – У каждого человека есть свой выбор: сказать или промолчать, погибнуть или выжить, двигаться или остановиться. И в конечном итоге рано или поздно каждому человеку приходиться делать свой выбор. Люди, о которых идет речь, сделали свой выбор именно таким, каким они его сделали. Кто-то решил расстаться с жизнью, кто-то решил спасти и себя, и других. Но, покидая Россию, они сохранили солдат, офицеров и их семьи. А в результате, оказавшись на чужбине, сохранили русскую диаспору и русский менталитет. Но нельзя списывать со счетов и того значения, которое имела Европа для России. Да, Антанта предала Белое Движение, потому что Россия мало интересовала Европу с точки зрения партнерства, она интересовала Европу, прежде всего, с точки зрения опасности. Недаром Александр III как-то сказал Николаю II о том, что у России есть всего два союзника – Русская Армия и Русский Флот. Но, тем не менее, Европа нашла в себе силы не поломать наших эмигрантов. Она нашла в себе силы дать этим людям возможность жить той жизнью, которой они должны были жить – сохранить Родину без Родины, сохранить свое ощущение страны в себе самих без того, чтобы в этой стране жить. Это, наверное, один из самых сильных позывов и стимулов благодарности России – Европе, Америке, и вообще миру за то, что они приняли в свою семью, в свою жизнь, в свои страны, на свою землю этих русских людей, вынужденных покинуть Россию. – Значит, тема раскрыта? – В нашем проекте мы сумели только слегка прикоснуться к этой теме, потому что, как и любая война, а эта война трагическая, как революции и вообще любые катаклизмы – это всегда большая трагедия для народа. У каждого из наших героев была своя война, своя революция, своя трагедия. Обобщить все это в одном, десяти или даже ста фильмах невозможно. Но те личности, о которых идет речь в нашем фильме, в них, как в капле росы отражается этот мир войны и революции и тех гражданских катаклизмов, в которых находилась наша страна. Рассказ о судьбах конкретных людей – такого рода индивидуализация, на мой взгляд, должна создать общее ощущение этой кровавейшей трагедии. – Вы работали с подлинными документами? – Да, мы работали только с подлинными документами. И чем больше мы углублялись, тем больше я понимал, что я ничего об этом не знаю. Ведь каждый документ был "опробирован" человеческими судьбами, потому что мы встречались с конкретными людьми, которые знали про эти события из первых уст. Это фантастические документы, просматривая которые испытываешь состояние ужаса. Потому что сегодня наше сознание уже не позволяет войти в эту историю и пройти ее так, как мы проживаем это сегодня. Слишком много крови было пролито, слишком легко тогда умирали. Это смесь невероятного достоинства и бездонной человеческой подлости. Достаточно почитать телефонограммы, допросные листы с вопросами и ответами, написанные молодыми казачками, которым было-то всего по 18-19 лет. Эти признательные рапорты, эссе или рассуждения, о том, кто такой Ленин – плохой он или хороший. Все ответы были написаны с глубокой искренностью, но никто авторов даже не мог предположить, что их судьба была уже предрешена. На каждой анкете стояла жесткая резолюция – "Расстрелять!". Этот вал, это огненное колесо, которое безжалостно перемалывало жизнь, а ведь это каждая отдельная человеческая жизнь. И когда ты смотришь на это с высоты времени и фокусируешься на отдельных письмах или записочках, то испытываешь неприятное пронзающее ощущение, такое, что порой становится страшно. Я думаю, что это, наверное, едва ли не самое волнующее, переворачивающее душу ощущение от фильма. А лошади, одиноко бродившие по Крыму? Или эта потрясающая легенда о том, как из большого табуна остался только один огромный кавалерийский конь, который подошел к обрыву, в последний раз посмотрел на мир и бросился вниз. Но даже все это вместе взятое и снятое в нашем фильме ничего не значит по сравнению с тем, что происходило тогда на самом деле. Но говорить об этом надо. Мы попытались сказать об этом так, как сказали. И я надеюсь, что наш фильм это всего лишь первый шаг, к тому, чтобы понять причины поражения Белого движения. Очень просто объяснить это порывом народа, справедливостью, благородной целью большевиков и т.д. Так нас учили в школе, и мы верили: кто-то больше, кто-то меньше, но верили. Получалось, что белые – плохие, они – узурпаторы и капиталисты, а красные – хорошие, потому что они были рабами, а стали свободными людьми. Но не так все просто. А не является ли частью причины, почему так все произошло то, что Белое движение и эти люди просто не обещали народу того, чего они не могли ему дать, в отличие от большевиков, которые обещали – и не давали. Конечно же, мы не даем ответы на все вопросы. Но я убежден, что это только, начало разговора, который побудит и других людей, желающих рассказывать, обсуждать и понимать это, продолжить диалог. Любая жестокость порождает жестокость и глупо, несправедливо говорить о том, что красные и большевики были жестокие, а белые – благородные люди. Кровь лилась с обеих сторон. Но что принесла эта кровь нашей стране? Вот в чем проблема! Как понять, чем руководствовались такие люди, как Колчак или Деникин? О чем думал Колчак, когда командовал собственным расстрелом? Это кем же надо быть, какая сила духа должна быть у человека, чтобы даже в этой ситуации не нарушить военный устав! Даже если допустить, что все это только легенда и не было такого в действительности, но все равно легенды складываются почему-то именно про таких людей, как Колчак, а не про таких поручиков, которые его расстреливают. Я думаю, что здесь есть еще огромное поле деятельности. Ведь еще живы те, кто может об этом рассказать истории своей жизни и жизни своей семьи. "Русский выбор" является частью масштабной истории, это попытка создать исторический портрет государства Российского причем, как до 1917 года, так и после этого периода. Это масштабная история, рассчитанная на несколько лет, тем более, что на сегодняшний день я не очень-то верю в объективную историю и в те доказательства, которые были предоставлены. Люди, которые работали над фильмом, собирали не просто текст. Они прошли невероятно сложный путь, потому что их работа – это попытка оживить историю собственным сердцем. В фильме есть и невероятная сдержанность, и в то же время эмоциональность и масштаб. Это какой-то очень спокойный и нарастающий масштаб тех событий, которые произошли в России в один из самых трагических ее периодов. – Как подбирался коллектив для этого проекта? – Семь серий и такое гигантское количество материала не могли выдержать только один режиссер и оператор, поэтому коллектив был большой, но он постоянно менялся. Каждую картину снимали разные режиссеры, но до финиша дошли не все, а только те, кто мог прочувствовать то, что надо. Например, в последней серии сменились четыре режиссера, и только последние – Людмила и Валерий Демины сделали то, за что не только не стыдно, но что просто переворачивает душу. Но еще очень важен взгляд. Можно взять хорошую фото- или телекамеру и с помощью хорошей оптики достичь хорошего изображения. Но только художник сумеет найти в громадном количестве материала тот, который в результате будет волновать зрителя. Именно художник может соединить один сюжет с другим, зная, что нужно оставить в фильме, а что оставить за кадром. В нашем фильме сочетание аскетизма с одной стороны, а с другой стороны наполненность – это виртуозное мастерство тех, кто делал эту картину. Я хотел бы выразить им благодарность. – Какие трудности были у Вас в период съемки картины? – Основная трудность состояла в консолидации группы над проектом, так, чтобы он был пронизан одной ниткой. Это было трудно. Кроме того, были трудности и организационные – мы снимали в Париже, Крыму, США, а это все связано с финансированием. Но основная трудность заключалась для меня в том, чтобы не свалиться в сторону дикторского текста. Ведь об этой теме говорить, просто читая текст, невозможно. Но те трудности, которые мы уже преодолели, помогут нам в дальнейшем. Мы приобрели массу опыта, поэтому дальше должно быть легче. Главное, что была найдена интонация картины. – А как подбиралась музыка? – Песнями барда Виктора Леонидова заканчивается каждая серия фильма. Виктор Леонидов известен как исследователь литературы русского зарубежья, и именно благодаря ему в Россию вернулись стихи замечательных поэтов Николая Туроверова и Ивана Савина. Виктор сам пишет прекрасные песни, герои которых, как и герои его исследований, в самые трудные времена всегда сохраняют честь и достоинство, что совпадает с общей интонацией нашего проекта. Что же касается общего музыкального предпочтения, то здесь мы шли за индивидуальными пожеланиями режиссеров, которые брали то, что их интересует. Иногда мы спорили, но чаще наши мнения совпадали, поэтому у меня нет претензий к людям, которые занимались подбором музыки. Я считаю, что там все в меру – достаточно аскетично и, на мой взгляд, к месту.