О любви Сербии к России и уроках кровавого развала Югославии

Интервью с Руководителем Русского дома в Белграде Евгением Барановым. Ч.1

После начала Специальной военной операции России на Украине политический контекст международных отношений значительно изменился. Западный мир упорно пытается изолировать Россию, а все страны, которые поддерживают с ней связь, подвергаются колоссальному давлению. При этом Сербия и Босния и Герцеговина (из-за непреклонной позиции Республики Сербской – автономии, входящей в ее состав) остаются единственными странами Европы, которые так и не присоединились к антироссийским санкциям.
Мы поговорили с руководителем Представительства Россотрудничества в Сербии Евгением Александровичем Барановым, на долю которого выпало руководить Русским домом в такое сложное и неопределенное время. В прошлом телевизионный журналист, он работал во многих горячих точках, в том числе и в Югославии. В 2001 г. был награжден Орденом Мужества. Не понаслышке знает, что такое «союзные силы» НАТО и «европейская солидарность». Евгений Александрович получил премию ТЭФИ за специальное расследование о торговле органами в Косово. Является автором множества документальных фильмов о Сербии.

Он рассказал нам о том, почему между Россией и Сербией гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд и о том, почему в Сербии Россию любят больше, чем в России.

- Евгений Александрович, как журналист Вы много работали в Югославии в период военного конфликта, были награждены Орденом мужества и премией ТЭФИ. Являетесь автором серии документальных фильмов о Сербии для Первого канала. Сегодня Вы возглавляете Русский дом в Белграде. Получается, что Ваш профессиональный путь был неразрывно связан с этой землей. Расскажите об этой взаимосвязи.

Если говорить о том, почему так произошло, почему из огромного количества стран, в которых мне удалось побывать и поработать, судьба свела меня именно с Сербией так плотно, то я часто думал об этом. Наверное, при всей нашей разнице, слова о том, что мы - братские народы – это не просто миф, не просто штамп. Чем больше ты живешь и работаешь здесь, тем больше ты понимаешь насколько близки наши судьбы не только фактически, но и метафизически.

Мы проходим примерно одинаковый путь с коррекцией на масштабы. Наша судьба движется в одном направлении. У нас примерно одинаковые трагедии и победы, у нас одинаковое стремление к свободе.

Одинаковое представление с сербами о том, что такое на самом деле свобода. Что в понятии свобода у народа является приоритетом: личная свобода или свобода коллективная? Вот здесь есть очень много точек пересечения, которые сделали эту страну невероятно близкой и важной для меня.

Я полжизни потратил на то, чтобы постараться объяснить российской аудитории насколько мы близки, и насколько опыт сербов важен для нас. К сожалению, как я вижу, мне это не очень удалось, что достаточно грустно осознавать спустя четверть века работы. Может, это очень амбициозно прозвучит, но я так и не был услышан.

Мы во многом оказались не готовы к тому, что происходит сейчас у нас, потому что не посчитали нужным присматриваться к страшному, чудовищному опыту, через который прошла Югославия в конце 80-90-х годов.

Несмотря на неоднократные попытки не только меня, но и коллег, которые здесь работали и понимали масштаб трагедии, ожидающей нас неминуемо и неотвратимо, если не будет учтен опыт кровавого развала Югославии, а потом и натовских бомбардировок. К сожалению, насколько я понимаю, мы не были тогда услышаны. Имеем, что имеем.

Когда меня спрашивают о том, что я думаю о происходящем сейчас на линии фронта, и вообще о событиях последних полутора лет, я всегда отвечаю примерно одной фразой: российские войска сейчас заканчивают ту войну, которая началась здесь в 98-99-х годах. Это, наверное, можно было предотвратить, но, к сожалению, так случилось.

- Что было упущено? Какие уроки распада Югославии были не выучены? Можете привести конкретные примеры.

Вы знаете, примеров можно привести много. Если конкретно говорить об Украине, то еще в 2013-м году, когда начинался последний майдан, в ноябре-декабре я был здесь, и такие люди как Эмир Кустурица говорили мне в камеру: внимательнее присмотритесь к тому, что происходило у нас, и вы увидите ровно то же самое на Майдане. История с непонятными, неопознанными снайперами в Сараево, которые стреляли по людям, а потом это известно как подавалось. Все это действительно повторилось в Киеве: стрельба снайперов по толпе и другие истории этих провокаций – от мелких примеров до действительно крупных, стратегических.

В 2007 году, когда мы снимали фильм для Первого канала о косовской трагедии, сербы в камеру нам неоднократно говорили: пожалуйста, вы должны это понять, это не про нас, это про вас. Это они тренируются. Все, через что мы прошли – это просто репетиция и репетируют на нас то, что будет реализовано у вас.

История с торговлей органами, которая происходила в Косово, теперь по сообщениям информационных агентств происходит на территории Украины. Передача оружия с обеднённым ураном, которым разбомбили в свое время Югославию. Последствия этого мы ощущаем здесь до сих пор по невероятном росту онкозаболеваний, количеству бездетности и всяких других аномалий, связанных с поражением организма остатками радиоактивных веществ. Все это дословно повторяет историю того, что было в конце 90-х годов в Югославии. Об этом можно говорить долго. Это целая энциклопедия «То, о чем предупреждали, и что не было услышано».

В свое время мне говорили: вот что тебе здесь медом намазано, тебе открыта вся Европа, зачем тебе это провинция, дыра. Теперь Сербия – это наш форпост. Спустя столько лет, многое расстраивает и заставляет грустить об упущенных возможностях, но такова наша судьба. И я уверен совершено, что не зависимо от того, как мы умеем учиться на чужих ошибках – придется учиться на своих. Конечно, мы победим и завершим ту войну, которую начинали здесь те же самые неприятели, с которыми мы сейчас сталкиваемся там, где мы воюем.

- СВО России на Украине радикально изменила геополитическую обстановку в мире. Все страны, которые пытаются сохранить связи с Россией, подвергаются давлению Запада. Внутриполитическая ситуация в Сербии для России предстаёт примерно так: народ в целом поддерживает нашу страну, а власти зажимают в тиски и вынуждают идти против нее. Президент Сербии Александр Вучич недавно сказал, что «Сербия не будет вводить санкции против России столько, сколько выдержит». Скажите, тяжело Сербии «держаться»?

Сербия оказалась в очень тяжелой ситуации. Здесь люди ждут нашей победы, наверное, также как мы ее ждем. Но они в отличии от огромного числа людей в России прекрасно понимают, что мы воюем не с украинцами. Они четко понимают, с кем идет война, потому что прошли через это сами. Прошли, к сожалению, проиграв, но у них не было шанса победить в той войне. Поэтому огромная масса людей здесь воспринимает происходящее, как вполне понятное для себя и очень верит в нашу победу хотя бы из соображений компенсации собственного поражения в 90-е годы. При этом страна умудряется выдерживать чудовищное давление, находясь в очень сложной геополитической ситуации.

Достаточно посмотреть на карту – Сербия кругом окружена НАТО. Логистически она отрезана от нас совершенно. Сохраняется только авиационное сообщение. Рассчитывать в случае какого-то кризиса здесь на нашу непосредственную помощь они не могут, потому что просто физически мы не сможем к ним добраться.

Наша поддержка в основном политическая на международных площадках, где Россия тоже испытывает определённые сложности.

В этих условиях даже придерживаться политики нейтралитета, заявленной сербскими властями – действительно очень непросто. Испытывать внешнеполитическое давление – это одно дело, другое дело – давление, которое сказывается непосредственно на жизни каждого жителя страны. Есть проблема Косово. В Косово сербское население является прямым заложником всего того, что происходит. Есть нерешенная проблема в Республике Сербской – Босния и Герцеговина – сербский энтитет, как здесь говорят, лоскутное одеяло, так называемой независимой Боснии и Герцеговины. Это все ситуации, которые непосредственно ежедневно влияют на политику, проводимую сербскими властям. Это все те красные кнопки, на которые всегда можно нажать. Они действуют в Сербии безумно болезненно, как электрошокер. Я уже не говорю о том, что больше 60% экономики страны чисто логистически завязано на Европейский Союз. Европейский Союз для них является фактически единственным источником внешних коммуникаций.

И вот в этой тяжелой ситуации у них хватает гордости, достоинства и чести отстаивать свои принципы. В немалой степени на позицию властей сказывается позиция народа. Те социологические опросы, которые проводим здесь не мы, а наши так называемы бывшие западные партнеры, показывают, что больше 70% населения в той или иной мере поддерживают позицию России, категорически против введения санкций, условий, которые выставляют ультимативно ЕС и США. Так что власти, как бы они не относились к западному давлению и шантажу, вынуждены прислушиваться к позиции основной массы своих избирателей. Ситуация тяжелая и психологически непростая. Здесь очень хорошо понимают через какие проблемы сейчас проходит Россия: и экономические проблемы, связанные с санкциями - Югославия имела десятилетний опыт выживания под тотальными санкциями, и военными проблемами - они прекрасно знают, что такое блок НАТО.

Против Сербии воевало непосредственно 19 стран. Против маленькой страны. Сейчас против нас опосредованно воюет порядка 50 стран.

Наша ситуация вызывает здесь сочувствие. Сербы действительно готовы держаться до последнего. Об этом говорит президент страны: мы будем держаться ровно столько, сколько сможем. Понятно, что во главе угла всегда стоят национальные интересы. Но я, честно говоря, исхожу из того, что поддержание отношений с Россией, сохранение этих отношений является ни чуть не меньшим национальным сербским интересом, чем их прогресс в отношениях с Европой и все остальное.

Думаю, Сербы могут остаться значимым фигурантом международной политики только в том случае, если сумеют сохранить свою нейтральную позицию. Если они сломаются под натиском тех, кто вокруг них пляшет с деньгами и предложениями, они станут заштатной европейской страной, не очень для Старой Европы развитой и совершенно неинтересной.

- Современный, популярный в России сербский актер Милош Бикович в одном из своих интервью отметил, что «в Сербии любят Россию больше, чем в России». Вы с ним согласны?

Да, я думаю, что во многом это так. Другое дело, что основная масса сербов, которые любят Россию больше, чем в России любят Россию, не очень знают, что такое Россия. У них есть позитивный миф о России. Основная масса просто никогда не была в России, не представляет себе ее масштабов и всех сложностей ее внутреннего устройства.

Сербская русофилия почти религиозного свойства. Они в Россию верят фактически как в Бога, не вдаваясь в конкретизацию.

Мы занимались историей связей Сербии и России во времена Петра Великого и нашли очень интересный, показательный факт. В одном из сербских монастырей на Фрушской Горе (это территория Австрийской империи в то время) в начале XVIII века хранился прижизненный портрет Петра Великого. Сейчас его оригинал находится в Эрмитаже, а копия осталась здесь в монастыре. Портрет случайно нашел известный искусствовед Владимир Васильевич Стасов в конце XIX века, путешествуя по Сербской провинции Австрийской империи. По заказу Александра III он вывез его в Россию. При этом царь распорядился сделать копию и передать ее монастырю вместе с достаточно большим количеством денег в качестве компенсации за оригинал. На эти деньги монастырь был полностью восстановлен. Так вот в описании Стасова и других людей, которые сталкивались с этим портретом в монастыре раньше, сказано, что люди приходили к нему как к иконе. Был отдельный чин целования этого портрета. То есть светский портрет русского царя воспринимался как икона защитника. Сербы молились на него. На мой взгляд, в этом и есть квинтэссенция отношения огромного большинства сербов к России и к русским властям.



Окончание следует...