Они шли требовать справедливого расследования по делу об убийстве

Не разумнее ли интегрировать партии национального интереса в действующую систему?

Писать о чем-либо другом в эти дни было бы странно. События на Манежной Москву сотрясли. Не будем все-таки зарывать голову в паркет.

Можно, конечно, одобрить действия ОМОНа как адекватные (они собственно и были адекватными при одной существенной оговорке — до таких действий дело не должно было дойти), можно огульно ошельмовать всю многотысячную толпу, все сопереживающее оной общественное мнение, поужасаться «ксенофобской» статистике — и принять решение «завинчивать гайки». Вот только хватит ли гаек?

Можно поступить хитрее: шельмовать не толпу, а отдельных, сбивших ее с пути истинного, нехороших политических спекулянтов. Но возникает резонное недоумение. Ведь все эти люди, позволившие себя увлечь и запутать и сбить и совратить — вменяемые совершеннолетние граждане РФ. Значит, было на то их гражданское волеизъявление, они сами, в здравом уме и трезвой памяти, позволили себя запутывать и сбивать, совращать и увлекать. А почему?

Ответ, что народ у нас не тот, неподходящий и неправильный, мы все же отметаем. Есть в таком ответе, как бы это помягче, некоторое неуважение к налогоплательщику, что содержит из своего кармана государственный аппарат. Значит, людей все-таки что-то не устраивает. И в данный момент это что-то — прежде всего курс этнической политики.

Этнический аспект бытия у нас в стране особенно болезненный, особенно взрывоопасный. Общеевропейская идеология мультикультурализма наклеена на довольно тягостную предысторию — на этническую политику большевиков. Изрядными прагматиками они были, эти большевики. Чтобы скрутить и подмять страну, надлежало скрутить и подмять основное население. А это возможно лишь одним способом: предоставив всяческие преференции перед базовым населением множеству национальных меньшинств, таким образом опереться на их поддержку в установлении нового режима. Нужды нет, все, кого использовали для установления тоталитарной диктатуры, в конечном счете оказались обманутыми. Но дело-то было сделано: из русских смастерили просто «советских людей», безо всяких уточнений и «национальных орнаментов», с наиболее порушенными традициями и самым бесприютным бытом среди всех народов «республик свободных».

И вот нас, обремененных эдаким-то наследием, напуганных тем, как робкая перестроечная попытка национального возрождения совпала с новой общественной катастрофой, с особой жесткостью пытаются загнать в устаревшую западноевропейскую модель общежития.

Между тем Манежная показала: надлежит искать реальные ответы на вызовы сегодняшнего дня, в поте лица искать, искать срочно.

Сегодня гостьей моей программы на радио была писатель Марина Юденич. Собирались-то мы обсудить с нашей литераторской колокольни монархическую идею. А пришлось говорить о событиях на Манежной: тут уж не до монархизма, когда в городе такое творится. И моя собеседница высказала мнение, с которым могу только согласиться: события на Манежной — шанс для, как ни странно, наших властей. Однопартийность, по сути, не выгодна никому. Она ведь и существовать долго на самом деле не может. Либо выродится в диктатуру (чего, понадеемся, все же никто не хочет), либо рухнет под напором неофициальных оппозиционных тенденций. Нынешняя наша система de facto однопартийна, из партий, альтернативных правящей, на серьезную оппозицию никто не тянет. А тут оппозиция — не игрушечная, а реальная — выдвигается снизу. Так не разумнее ли интегрировать партии национального интереса в действующую систему?

Это сбалансирует общественную жизнь. Это в конечном счете пойдет на благо всем. Да, именно так: всем. В том числе и джигитам, убежденным на сей день, что право силы и диаспоральная взаимовыручка — выше закона.

Мы видим, между прочим, что от политического взлета Гирта Вильдерса никто не умер и даже диатезом не покрылся. Никаких «фашистов» на голландских улицах не замечено, никаких «погромов» не проистекло.

Влияние партий национального интереса будет только усиливаться. Во многом это происходит потому, что ряд выдвигаемых ими положений, еще вчера клейменных как ересь еретическая, сегодня признается и официальными лидерами стран. Опять же вспомним заявление Ангелы Меркель о крахе мультикультурализма.

Ну и к чему мы придем, если продолжим игнорировать западноевропейские тенденции? К тому, что в Германии фашизма нет (ибо обвинить в оном Ангелу Меркель мы рискнем едва ли), а в России — есть? А сумасшедший дом оно не напоминает?

Сколько можно мусолить псевдоспасительный тезис о том, что «у нас все исторически сложилось по по-другому, чем на Западе». Есть данность: Москва всегда была европейским городом. И хочет сохранить свой европейский облик.

Никакие толерантные (то есть антидемократические по сути) камлания не изменят жесткого факта: есть недовольство коренного населения, большинства, и с этим недовольством надлежит считаться.

На общественную арену выходят новые силы, не замечать которые, мягко говоря, неблагоразумно. Одна из этих сил — гражданская инициатива на местах, что нам показывает противостояние в Текстильщиках. Жители не захотели мечети — мечети, похоже, не будет. Но ведь это не единственный прецедент уходящего года. В Ярославле слаженные действия жителей предотвратили возведение двух «досуговых центров» — в историческом центре и на месте, где разбит небольшой парк. А в Москве (параллельно с баснословным митингом на Манежной) в Козихинском переулке проходил более скромный митинг против точечной застройки.

Жильцы и раньше объединялись для защиты своих интересов так, как им самим угодно эти интересы понимать, но никогда еще столь слаженно и столь успешно.

Так что одной только этнической политикой недовольство населения не исчерпывается.

Сообщество же футбольных болельщиков — огромная сила, ныне начинающая осознавать себя политической. Ничего сверхъестественного, ничего противоречащего действующему законодательству, естественному гуманизму или принципам мирного общежития они не требуют. Скажем больше, на самом деле толпа на Манежной была вполне мирной толпой. Да, именно так. Понимает ли кто-нибудь из тех, кто бьется в истерике по поводу «погромов», что это на грани чуда расчудесного — дело ограничилось расквашенными носами да разбитыми лампочками, когда такое количество людей было раскалено до такого градуса ярости? Они, такие на вид грозные, не шли убивать. Они шли требовать справедливого расследования по делу об убийстве. А это совсем другой расклад.

Можно, конечно, вместо того чтобы разбираться с убийством Егора Свиридова, начать прессовать болельщиков и «выходить на след» — а кто-де их сорганизовал? Еще как можно, сто раз делалось. Но назвать это политической близорукостью — значит, выразиться непозволительно мягко.