Падение "аджарского льва"

Уход Аслана Абашидзе негативно сказался на позициях России в Закавказье

Майские "революционные" события в Аджарии, приведшие к падению там власти Аслана Абашидзе и установлению прямого контроля Тбилиси над автономией, существенно изменили политический пейзаж в Закавказье и, возможно, определили новые векторы его формирования на обозримую перспективу.

То, что Михаилу Саакашвили и Аслану Абашидзе явно не ужиться вместе в принципе, стало очевидно еще в январе с.г. после победы "розового вождя" на президентских выборах. После же "первого аджарского кризиса" в марте с.г. и прошедших 28 марта выборов в грузинский парламент, на которых партии Абашидзе не позволили преодолеть 7-процентный барьер, какой-либо компромисс между Тбилиси и Батуми стал практически невозможным. В то же время столь быстрая капитуляция "аджарского льва" оказалась довольно неожиданной для многих обозревателей. Многоопытный лидер Аджарии всегда производил впечатление волевого и решительного человека, который не уйдет без борьбы, а позиции его клана, с XV века руководившего автономией, считались довольно прочными.

Тем не менее, обучившийся на Западе самым "передовым" методикам политической демагогии, манипулированию общественным мнением и пиар-технологиям, молодой Михаил Саакашвили сумел со второй попытки обыграть своего 65-летнего противника, делавшего ставку на более консервативные и традиционные методы борьбы за власть. Официальный Тбилиси быстро овладел информационной инициативой и интенсивно бомбардировал руководство Аджарии и заодно и Россию многочисленными, нередко откровенно надуманными обвинениями, от которых те просто не успевали отбиваться.

Кроме того, грузинский президент и его окружение весьма умело сочетали активную информационно-пропагандистскую кампанию против аджарского руководства в местных и зарубежных СМИ с демонстрациями военной силы, провокациями и "специальными операциями" по внесению раскола и смятения в лагерь Абашидзе, разложению аджарских силовых структур и стимулированию роста недовольства местного населения. В итоге ручеек перебежчиков из Батуми в Тбилиси быстро превратился в мощный поток, в который оказались вовлеченными даже ближайшие соратники и родственники Аслана Абашидзе. "Аджарский лев", кроме того, явно переоценил прочность своей базы поддержки в аджарском обществе и недооценил возможностей сформировавшейся за почти полтора десятка лет его правления местной оппозиции, ставшей "пятой колонной" Саакашвили в автономии.

"Бархатную революцию" в Батуми разместившийся в соседнем Поти "революционный штаб" во главе с Зурабом Жвания "сделал" силами всего 4-5 тысяч активных оппозиционеров, в основном из числа студентов и старшеклассников, получивших инструкции, наглядную агитацию и хорошую финансовую подпитку из Тбилиси. Именно это активное меньшинство по вашингтонско-тбилисскому сценарию и сымитировало "массовую народную революцию", свергшую "феодально-криминальный режим". Аджарский вождь также допустил и ряд серьезных тактических ошибок и просчетов, к которым можно отнести озлобивший многих простых аджарцев взрыв мостов (возможно, это была провокация), соединяющих Аджарию с остальной Грузией, прекращение занятий в вузах и школах, обеспечившее оппозиции ее "ударную силу" и т.д.

Невыгодными для бывшего руководства автономией оказались и внешнеполитические условия вокруг Аджарии. Поскольку Абашидзе никогда не был сепаратистом и всегда подчеркивал свою верность принципу единства страны, аджарский кризис был чисто внутренним делом Грузии. Воспользовавшись этим, официальный Тбилиси, упирая на свое стремление разрешить кризис "исключительно мирным путем", получил от Москвы твердые гарантии невмешательства российской 12-й военной базы в аджарские события и добился "понимания" России на период "второго аджарского кризиса".

Более того, активно спекулируя на тезисе о "необходимости избежать кровопролития", грузинское руководство сумело привлечь Москву к активному посредничеству и давлению на Абашидзе с целью заставить его добровольно сложить власть и покинуть автономию. Секретарь российского Совбеза Игорь Иванов, сыгравший в бытность свою министром иностранных дел примерно такую же роль в ходе прошлогодней "революции роз" в Тбилиси, прибыв в Батуми, оперативно "эвакуировал" аджарского лидера и его ближайшее окружение в Москву. При этом понятно, что перед российским руководством стоял весьма непростой выбор между оказанием очередной большой услуги Саакашвили (без особой надежды на его признательность) и угрозой дальнейшей дестабилизации Грузии и, возможно, всего Закавказья с вероятным втягиванием России в региональный конфликт.

Падение власти Аслана Абашидзе в Аджарии, конечно, не пошло на пользу российским интересам в Закавказье, да и на всем постсоветском пространстве. Раздававшиеся из Тбилиси сразу после "аджарской революции" многочисленные дифирамбы с признанием "огромной конструктивной роли" Москвы в мирном урегулировании кризиса служат слабым утешением. При всех известных издержках Абашидзе все же представлял в грузинском политическом спектре наиболее пророссийскую силу и являлся последовательным сторонником сохранения военного и экономического присутствия России в Грузии. Крах Абашидзе, кроме того, может быть воспринят другими пророссийскими силами в странах СНГ как вполне определенный сигнал о том, что в новых условиях они не слишком-то могут рассчитывать на поддержку Москвы в кризисных для себя ситуациях.

С другой стороны, успешный экспорт "революции роз" из Тбилиси в Батуми стал не только личным триумфом Михаила Саакашвили, который поставил в этом конфликте на кон свою политическую карьеру и даже судьбу, но и очередной победой США в укреплении своего влияния в традиционной зоне российских интересов. Не случайно в Вашингтоне с таким большим энтузиазмом встретили победу Саакашвили в Аджарии. Официальный представитель госдепартамента США Ричард Баучер сразу же заявил, что администрация Джорджа Буша считает "восстановление законности и демократического правления" в Аджарии "историческим днем для всего народа Грузии". На радостях США даже включили Грузию в свою специальную программу помощи беднейшим странам, несмотря на то, что ранее в Вашингтоне говорили, что у Грузии нет никаких шансов быть в нее включенными. Теперь Тбилиси может рассчитывать на "серьезную финансовую помощь" не только как страна, ежегодный доход одного жителя которой составляет менее 1500 долларов, но и как государство, "добившееся успехов в демократизации общества, проведении экономических реформ и борьбе с коррупцией".

Истинные мотивы действий США в Грузии хорошо известны: контроль над транспортным коридором, по которому вскоре потекут нефть и газ из Каспия в средиземноморские порты Турции и дальше на Запад. Мотивы политики Тбилиси тоже не являются секретом: захватив контроль над финансовыми потоками таможен Аджарии и глубоководным транзитным портом Батуми, теперь "мирно, но настойчиво" заняться Абхазией и Южной Осетией, о чем поспешил возвестить сам Саакашвили, демонстративно умываясь черноморской водичкой на батумской набережной перед многочисленными телекамерами.

Не случайно вскоре после "возвращения" Аджарии грузинские политики вновь настойчиво подняли тему ускорения вывода российских военных баз с территории Грузии. Ведь этого очень хочет Вашингтон, без помощи которого Тбилиси никак не обойтись. Президенту же Саакашвили для политического выживания нужна не только дружба с США, но и серия последовательных "успехов" хотя бы в обещанном избирателям "возрождении единой Грузии". Ведь в решении социально-экономических проблем он пока не сильно преуспел.

Кстати, ряд наблюдателей полагает, что в Аджарии, когда там пройдет эйфория "освобождения от тирании Абашидзе", закончатся рекламно-пропагандистские акции по "передаче в собственность народа богатств бывшего диктатора", а население почувствует на себе все прелести формальной автономии, ситуация может измениться далеко не в лучшую сторону. Сможет ли грузинский Центр обеспечить занятость населения, своевременно выплачивать пенсии и зарплаты, поддерживать такой же порядок и безопасность на улицах аджарских городов, как это было при "феодальном режиме", пока вопрос.

Сомнительно и то, что опыт "аджарской революции" может быть с таким же успехом повторен в Абхазии и Южной Осетии. Там все-таки ситуация несколько иная. Тем более, что в Сухуми и Цхинвали теперь хорошо осознали, что строить федеративное государство тбилисские "унитаристы" явно не намерены. Благие же декларации "демократов" из Тбилиси особого энтузиазма не вызывают. Тем не менее, попытки новых "бархатных революций" отнюдь не исключены.

Что касается России, то, несмотря на негативный для нее исход событий в Аджарии, из них следует извлечь уроки на будущее. Как полагают некоторые эксперты, Москве следовало бы впредь избегать положения, когда она становится "заложником ситуации". Необходимо делать больший акцент на экономическую сторону своих отношений с Грузией, которая пока еще весьма сильно зависит от России, особенно в энергетической сфере. По данным российской прессы, вывоз капитала из России в Грузию составляет, по некоторым оценкам, до 1,5 млрд. долларов в год (ежегодная же помощь США – всего 150 млн. долларов в год). Российский газ Грузия получает по цене всего 50 долларов за тысячу кубометров.

И вообще в отношениях с нынешним грузинским руководством не помешает побольше прагматизма. В частности, представляется вполне обоснованным, если все вопросы дальнейшего развития политических и экономических отношений между Россией и Грузией будут определяться реальным выполнением Тбилиси своих обещаний в сфере противодействия международному терроризму и обеспечению безопасности в районе российско-грузинской границы. Например, в Москве ожидают от Тбилиси закрытия чеченских "информцентров" и "представительства Ичкерии", полной очистки Панкисского ущелья от чеченских боевиков, задержания и экстрадиции организаторов терактов в российских городах.

В зависимости от реального прогресса по этим направлениям России, видимо, и следует решать те вопросы, в которых особенно заинтересованы нынешние грузинские власти.