Парламентские выборы в Латвии:

дрейф в праворадикальном направлении

Главным победителем прошедших 17 сентября внеочередных парламентских выборов в Латвии стала, на мой взгляд, не какая-то конкретная политическая партия или две-три политических партии, а тенденция праворадикального политического развития с ее идеологическим обоснованием в виде тезиса о «советской оккупации» страны с 1940 по 1991 год. Вообще, нужно признать, что главной темой предвыборной кампании, самих выборов и первых недель после выборов была и продолжает оставаться тема оккупации, которая по своему присутствию на телеэкране и в печатных СМИ явно затмевает любую другую тематику. С разговорами на эту тему просыпаются утром и с нею же ложатся спать. И это в период экономического кризиса, когда по логике тема экономического развития вроде бы должна превалировать. Ничего неожиданного в таком развитии событий нет. Латвия – крохотная частица большой Европы, которая, правда, менее заметно, но тоже совершает свой крутой разворот вправо. Но латвийская «изюминка» в том, что речь идет не столько о совпадении тенденций или о том, что именно Европа определяет вектор политического развития Латвии, а в том, что скорее именно Латвия со своими ближайшими балтийскими соседками подталкивает, и небезуспешно, Европу к развитию в праворадикальном направлении. Абстрагируясь от юридического определения термина «оккупация», остановлюсь лишь на вопросе, а что, собственно, «оккупация» означает для Латвии с историко-политологической точки зрения. Ответ на этот вопрос очевиден: признание «оккупации» ведет к признанию исторической правоты политической элиты 1934–1940-х годов во главе с вождем тогдашнего авторитарного режима Карлисом Ульманисом. Одновременно признание «оккупации» ведет к отрицанию исторической роли народных масс, или, иными словами, к отрицанию права нации на самоопределение. И что бы народ ни решил, его воля никакого значения не имеет, поскольку право решать принадлежит только политической элите, независимо от того, как она сформировалась – демократическим путем или в результате авторитарного или какого-то иного переворота. Признание «оккупации» с неизбежностью ведет также к использованию арсенала нацистской пропаганды, поскольку именно в период гитлеровской оккупации Латвии тема «советской оккупации» активно вдалбливалась в сознание населения. Соответственно, признание «советской оккупации» ведет к политической реабилитации нацистской идеологии и практики. Ну и, наконец, признание «советской оккупации» ведет к одобрению и поддержке всех русофобов в мире, которые думали вчера и думают сегодня только о том, как бы сначала насолить СССР, а теперь точно так же насолить России. Излишне напоминать, что русофобы эти в избытке есть и в США, и в Европе, и в маленькой Латвии. Особенно с учетом того, что по-настоящему денацификация в послевоенной Европе проведена фактически не была. В свете всего вышесказанного уж как-то очень некрасиво выглядит заявление одного из лидеров «Центра согласия», политического объединения, за которое голосовали русскоязычные, о «50 годах советской оккупации». Понятно, что это риторика. Понятно, что это попытка купить билет в клуб правящих партий. Но понятно также и то, что это заявление буквально опрокидывает оптимистические послевыборные заголовки в российских СМИ типа «Пророссийская партия победила на выборах в Латвии». Вопрос о так называемой «советской оккупации» – фактически краеугольный. То, как его решает политическая партия, в нашем случае – политическое объединение «Центр согласия», определяет не только ее отношение к России (напомним, что руководство РФ неоднократно заявляло, что ни о какой оккупации Латвии в 1940 году со стороны СССР не может быть и речи), но и отвечает нам на вопрос, а является ли эта партия, собственно говоря, демократической, или же она поддерживает антидемократические, русофобские и неонацистские политические силы. В случае с «Центром согласия» ответ для русскоязычного избирателя получается не очень приятный. Выходит, что демократическую и ориентированную на сотрудничество с Россией партию мы фактически потеряли. Или потеряем в ближайшее время, если ее дрейф в праворадикальном направлении не остановится. Кстати, дрейф этот начался не вчера. Внимательный наблюдатель за политической жизнью в Латвии наверняка вспомнит и закрытие Рижской думой (мэр Риги Нил Ушаков – лидер «Центра согласия») русских школ в Риге после 2009 года; и крайне непоследовательную позицию той же Рижской думы и отстраненную позицию всего «Центра согласия» по вопросу неонацистских шествий в столице Латвии (аргумент, который выдвигается в оправдание такой позиции просто убийственный: не будем их замечать и они сами перестанут устраивать свои шествия); и голосование «Центра согласия» в парламенте за ужесточение штрафных санкций за неиспользование госязыка в должном объеме; и крайне нерешительную позицию «Центра согласия» по вопросу переименования улицы Дудаева в Риге; и совершенно, извините, нелепое предложение о трехлетнем моратории на обсуждение исторических и национальных вопросов, поскольку якобы чрезмерное внимание к этим вопросам тормозит экономическое развитие страны, хотя на самом деле все как раз наоборот – именно нерешенность национальных вопросов вкупе с антидемократической государственной идеологией и есть тот камень, который тянет Латвию сначала на демографическое и затем уже на экономическое дно. Справедливости ради нужно сказать, что политическое объединение «Центр согласия» никогда не ставило перед собой правозащитные задачи. Если попытаться определить политико-экономическую направленность этого объединения, то я бы определил ее как союз людей, в том числе русскоязычных, которые отстаивают в первую очередь собственные материальные интересы. Под это определение, правда, не вполне подпадает Социалистическая партия Альфреда Рубикса – член «Центра согласия», но Альфред Петрович не далее как вчера открестился от признания объединением оккупации, заявив, что это личная инициатива одного из руководителей «Центра согласия», никак не согласованная с правлением всего объединения. Совершенно очевидно, что дрейф всего объединения «Центр согласия» вправо может привести к его расколу и, соответственно, к значительному падению той роли, которую играет сегодня это объединение в политической жизни страны. Еще раз может повториться драматическая ситуация конца 2002 года – начала 2003 года, когда распалось объединение «За права человека в единой Латвии» (ЗаПЧЕЛ). Так что я бы поддержал тех комментаторов, которые говорят, что Латвия уверенно идет по пути Эстонии, где сегодня больше нет политических партий, отстаивающих на парламентском уровне интересы русскоязычного меньшинства. Что касается партии ЗаПЧЕЛ, образованной после ликвидации старого ЗаПЧЕЛ, то ее реальная роль в сегодняшней политической жизни является фактически призрачной. И это при том, что эту партию с полным основанием можно назвать правозащитной партией. На выборах 17 сентября она набрала менее 1 процента голосов избирателей и, как и 2 октября 2010 года на выборах 10-го сейма, в парламент не прошла. Причина такого отношения избирателей к ЗаПЧЕЛ кроется, на мой взгляд, вовсе не в том, что правозащитная идеология в Латвии не востребована. Скорее, наоборот! Очень даже востребована! Причина в том, что главные «лица» этой партии перестали привлекать «своего» избирателя и ради дела уже давно должны были уступить место другим. Но не сделали этого, чем оттолкнули многих из тех, кто раньше за них голосовал. Вторая серьезная причина – союз с маргинальными и даже неонацистскими в прошлом политическими силами. Такой союз можно объяснить желанием хотя бы на кого-то опереться в условиях утраты широкой электоральной поддержки, но в представлении общества этот союз неизбежно опускал партию до уровня тех, с кем партия сотрудничала, т.е. до уровня маргинальной политической силы. Наконец, третья серьезная причина – тактические шарахания из стороны в сторону. То партия ЗаПЧЕЛ – партия правозащитная, то правозащитные вопросы отступают на второй план, а на первый по совету российских политтехнологов ставится экономическая проблематика. Полная сумятица! Тем не менее для Латвии будет огромной потерей, если партия ЗаПЧЕЛ окончательно уйдет с политической сцены. Хотя и в нынешнем виде эта партия существенной роли играть не сможет. Теперь о «победителях» выборов 17 сентября. Скажу откровенно, для меня что «Единство», что ПРЗ (звучит как-то очень нехорошо, хотя расшифровывается как Партия реформ Затлерса) – хрен редьки не слаще. И одна партия, и вторая – это, по сути, праворадикальные политические силы. Выбирать, кто из них лучше, бессмысленно. Обе – хуже. «Союз зеленых и крестьян» (партия мэра Вентпилса Айвара Лембергса) тоже к демократическим политическим силам не отнесешь. Ну а что касается объединения «Все – Латвии» / «Отечеству и свободе» / Движение за национальную независимость Латвии», программу которого многие эксперты оценивают как откровенно неонацистскую (это объединение получило 14 депутатских мест по сравнению с 8 в парламенте предыдущего созыва), то здесь все ясно. Главная цель этого объединения – «Латышская Латвия», а главные задачи – ликвидация образования на русском языке и создание таких условий для русскоязычного населения, чтобы оно само приняло решение уехать из страны. Так что состав, в каком будет оформлена правительственная коалиция, для ответа на главный вопрос, в каком направлении дальше будет развиваться Латвия, значения не имеет. Совершенно очевидно, что курс не только останется неизменным, но, вполне возможно, станет еще более жестким, еще более русофобским, еще более антидемократическим. Что же касается того, как повлияет возможное включение в состав правительства представителей «Центра согласия» на общую направленность политического развития страны, то с учетом сделанных «Центром согласия» в сторону правых сил «реверансов» можно с уверенностью предположить: не повлияет никак.