Письмо Александра II?

Загадка одной находки

Разбирая бумаги своего покойного деда, Алексея Фролова, выпускника Императорского Лесного Института 1908 года, ученого, репрессированного в начале 1930-х годов, но выжившего в сибирской ссылке, я наткнулся на ветхий, с благородным шафрановым оттенком старины, лист бумаги, исписанный в столетней дали рукой деда (выцветшие рыжие чернила – тому свидетельство). Но стиль письма явно принадлежал не тому, кто писал. Он выдавал человека, который родился и развивался в первой половине XIX века, во времена Пушкина и раннего Тургенева. Видимо, переписчик пользовался каким-то неизвестным оригиналом, ныне таящимся в архиве или утерянном. Автор в конце листа не указан, как не указана дата оригинала. Однако с первых строк становится понятно, что писал письмо (или диктовал) человек, обличенный высшей властью в России. Белее того, другие строки этого письма указывают, я не сомневаюсь, на Александра II Освободителя, при котором было ликвидировано крепостное право в России, проведены самые "продвинутые" реформы в истории страны, перечеркнуты позорные для Империи последствия Крымской войны и состоялось силой русского оружия святое дело – освобождение Болгарии; готовилась Конституция, которую поторопились кроваво перечеркнуть "друзья народа" – народовольцы. Да, я не сомневаюсь: автор оригинала Александр Николаевич. Но другие могут сомневаться. Поэтому я выношу найденный текст на суд читателей. Cреди них могут быть также специалисты, исследователи старинных документов. Сергей Фролов Я, волею Бога и народа Предводитель 100 миллионов насельников Великой Империи, обращаюсь к потомству, ко всем языкам, большим и малым, ко всем сословиям и вероисповедываниям, которые будут жить через 100 лет. На сие меня подвигнуло чувство обреченности перед злым умыслом безбожников-материалистов, зараженных заморским социалистическим учением о Царстве Равенства и Справедливости, якобы тем скорее возможным, чем больше крови будет пролито для его достижения. Они давно охотятся за мной, и завтра шестая охота, чует мое сердце, станет последней. Для меня. Ибо еще умножатся охотники и умножатся жертвы на нескончаемом пути к тому Царству, которое надо вытерпеть, выстрадать на хлебном поле, в мастерских, в своем сердце каждому из вас. Вам, встречающим 3-е тысячелетие эры Господней, уже, надеюсь я, будет видна и понятна пагуба иноязычных учений, подхваченных нетерпеливо отечественными любомудрами. Верю, вы уже поняли, что Россия – не Европа и не Азия, мы – Евразия, самодостаточный мир, отдельная планета, на которой и в которой есть все для тела и для духа, чтобы наладить жизнь по своему разумению, согласно дедовский заветам и велениям новых времен. Предвижу, вас мучает соблазн непомерного обогащения и непомерной свободы. Но то и другое – хуже крайней нищеты и самых тяжелых оков, ибо они – пустота и химера, отнимающие живую душу. Русский человек – государственник. Вне державы он теряется, опускает руки; вне племени своего превращается в бессловессного зверя. Он не может быть свободным вне своего рода, богатым среди неимущих, иметь прав больше, чем права общины-коллектива, нации. В этом и заключается Русская идея – во всем и всюду мiромъ, чтобы, дай Бог, держава была в целостности и скромном довольстве, на благо и в радость народов, ее населяющих. Не оглядывайтесь на Запад: а что о нас подумают в Париже, в Берлине, в Лондоне? А примут ли в "клуб просвещенной Европы"? А не накажут ли нас за проступки мнимые и действительные по их меркам пушками, дредноутов? Мы и сами не высокого мнения о лживых ценностях германских и романских наций, а на запугивания нам есть, чем ответить, как бывало и в 1612 и в 1812, да и в 1855, тем более, в 1877-1878 годах. Коли будет надобность, возьмем у всех понемногу, что нам тоже, ведь и у монголов, бывало, брали, не гнушались. Будем же гордыми и уверенными в своих силах, в разуме своем, пока он чист от всемирной лжи и заблуждений. С нами Русский Бог!