Покровительница русской эмиграции

Наша соотечественница была второй леди Чехословакии

Женщины и в наше время не так часто играют ведущую роль, самостоятельно определяя политическую линию государства, не говоря уже о веке ХХ-м, а тем более XIX-м. Но их опосредованное, нередко очень значительное влияние на политику как жен и подруг сильных мира сего известно в истории издревле. И на политической ориентации чехословацких политиков, стоявших у истоков создания самостоятельной Чехословацкой республики, сказалось это влияние. Не знаю, насколько весомым оно было со стороны американки Шарлоты Гарриг Масарик на ее мужа, первого чехословацкого президента, занявшего прозападную позицию, но воздействие Надежды Николаевны (в девичестве Хлудовой, а по первому браку Абрикосовой) на пророссийские взгляды ее супруга, председателя первого чехословацкого правительства Карела Крамаржа, несомненно. Надежда Николаевна (1862-1936) происходила из богатого московского купеческого рода Хлудовых, совладельцев Кренгольмской мануфактуры под Нарвой, одной из самых больших бумагопрядильных фабрик в России. Единственной дочери и наследнице в семье Николая Назаровича Хлудова принадлежали несколько десятков паев этого предприятия, на проценты от прибыли можно было жить "безбедно". В 17 лет Надежду выдали замуж за Алексея Алексеевича Абрикосова, также принадлежавшего к процветавшему клану (у его родителей было 22 ребенка!) известных кондитерских фабрикантов. У Надежды и Алексея Абрикосовых родилось четверо детей, три дочери и сын (дочь Руфина умерла ребенком). Алексей Алексеевич не только занимался делами производства, но и был одним из основателей журнала "Вопросы философии и психологии". Надежда Николаевна завела модный салон, где раз в неделю собирался цвет московской интеллигенции – писатели, художники, артисты, ученые. В 1890 г. в Москву впервые приезжает чешский политик Карел Крамарж (1860-1937) и в одном из московских салонов знакомится с четой Абрикосовых. Затем следует приглашение в дом Абрикосовых, а несколько позднее Крамарж посетил и их крымскую дачу в Алупке. Здесь Надежда и Карел, вероятно, оба впервые по-настоящему влюбились. Расставшись, часто писали друг другу письма, полные романтических воспоминаний, лирики и поэзии. Через год они встретились, когда Абрикосовы приехали в Вену для лечения Надежды. Карел был серьезно обеспокоен здоровьем Надежды, помогал с выбором врача, несмотря на то, что приезд Абрикосовых совпал с выборами в парламент, куда Крамарж выставил свою кандидатуру. Каждый день он посещал ее в больнице и, кроме того, по вечерам писал и передавал ей записки. Операция прошла успешно, а Карел стал самым молодым депутатом венского рейхсрата, набрав из 422 возможных 371 голос. Абрикосовы из Вены поехали к морю в Италию, Францию, затем в Швейцарию, куда к ним приехал и Крамарж. Здесь произошло объяснение между супругами. Надежда решительно высказала свое решение оставить мужа. Для нас сейчас супружеский развод совсем не редкость, обычная жизненная ситуация, правда, и теперь не всякая женщина, имея несколько детей, решится на такой шаг. Для России конца XIX столетия это было исключительным явлением. Если вспомнить роман Л.Н. Толстого "Анна Каренина", написанный в 1877 г., яснее становятся все мытарства, выпавшие на долю Надежды Абрикосовой. Сначала муж предпринимал попытки вернуть жену в семью, церковь не давала им разрешения на развод, затем, не оставшись в долгу, Алексей Алексеевич завел новую семью (кстати, тоже увел любимую женщину у помещика Догудовского). Надежде пришлось 10 лет жить в гражданском браке с Карелом, периодически возвращаясь в Россию, когда кончалось действие заграничного паспорта (разрешение на выдачу нового давалось лишь с согласия мужа). Лишь в январе 1900 г. Московское епархиальное начальство расторгло брак Абрикосовых "по супружеской неверности мужа", из чего следовало, что Надежде Абрикосовой дозволено вступить в новое супружество, а Алексею – навсегда запрещено. 17 сентября 1900 г. в день мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи в домашней церкви крымского дворца графини С.В. Паниной состоялось венчание Надежды и Карела. Они прожили вместе около 40 лет, были очень близки, разделяли общие взгляды, уважая и ценя лучшие качества друг друга. Их брак можно назвать счастливым, хоть он и остался бездетным. После свадьбы супруги жили в Вене. Крамарж был одним из лидеров влиятельной чешской партии младочехов, депутатом австрийского парламента и чешского сейма, членом совместных австро-венгерских делегаций. Материальное положение его было весьма устойчивым, будучи единственным наследником преуспевающего строителя, он имел высокие доходы от принадлежавшего семье текстильного предприятия в Либштате и кирпичного завода в Семилах, что обеспечивало ему определенную независимость в политике. В начале XX века Крамарж стремился способствовать австро-российскому сближению, был увлечен идеями неославизма – культурно-экономического сближения всех славянских народов. В 1908 г. председательствовал на Славянском съезде в Праге, в 1909 и 1910 гг. участвовал в политических совещаниях неославистов в Санкт-Петербурге, в 1910 г. был избран почетным председателем Славянского съезда в Софии (куда его сопровождала Надежда). В 1905-1908 гг. супруги начали строительство дома на принадлежавшем Надежде участке земли под Ялтой в Крыму. Крымскую виллу "Барбо" супруги ежегодно посещали, проводя там, как правило, летние месяцы, гостеприимно принимая родственников и друзей из Чехии и России, туда приезжали к Надежде и младшие дети Маргарита и Лев, связи с которыми она не прерывала, регулярно переписываясь. Надежда давала средства на обучение Льва в сельскохозяйственной школе близ Тулузы (Франция), Маргарита была ее любимицей и приезжала к ней в Вену, мать снабжала дочь деньгами. В 1912-1915 гг. семья Крамарж возводит пражскую виллу на Баште (в настоящее время резиденция чешских премьер-министров), однако наслаждаться домашним уютом и изысканной роскошью покоев Надежде и Карелу пришлось совсем недолго, буквально через неделю после переезда в новый дом Карел Крамарж, несмотря на депутатскую неприкосновенность, был арестован. Всем были известны его пророссийские симпатии, деятельность как одного из лидеров славянского движения, сказался и факт женитьбы на русской – ведь шла мировая война. В одночасье Надежда из супруги известного и уважаемого политика превратилась в жену государственного преступника. Однако она оказалась мужественной и сильной женщиной, ее не сломило и известие о смертном приговоре через повешение, которое она услышала в зале суда, где после многих месяцев разлуки увидела мужа. Приговор не был приведен в исполнение по счастливому стечению обстоятельств. Император Франц Иосиф умер, не успев его подписать. Новый император Карл изменил приговор на 15 лет каторги. С мая 1915 г. но июль 1917 г. Крамарж находился в заключении. Надежда раз в неделю посещала мужа в Мёлленсдорфской военной тюрьме, им было разрешено часовое свидание при свидетелях. Карел плохо переносил заключение, не мог спать в камере, где не разрешали выключать свет. Тогда Надежда передала ему кусок зеленой материи, которой он приспособился накрывать лампу, чтобы хоть немного вздремнуть. Когда Надежда Николаевна узнала, что питание заключенных настолько скудно, что многие умирают от истощения, она дошла до министра иностранных дел графа Берхтольда, заявив, что ее муж был осужден на смерть через повешение, но отнюдь не на голодную смерть. В результате, положение заключенных изменилось к лучшему, причем пани Крамаржова спасла не только мужа, но и многих других узников. Амнистирован Крамарж был летом 1917 года. Прага встречала его как национального героя. Надежда была счастлива. После образования независимой Чехословацкой республики Крамарж стал ее первым председателем правительства, а Надежда, – если не первой, то второй леди государства. Однако волнения и переживания не окончились. В ноябре 1917 г. в России к власти пришли большевики, вести одна страшнее другой доходили с Родины. Отсюда естественный страх за оставшихся в России детей и внуков, родственников, друзей и знакомых, опасения за судьбу Отечества, ностальгия по прежней жизни, сожаления по поводу конфискованной в Крыму виллы и частичного разграбления Кренгольмской мануфактуры. Но и после революции правдами и неправдами с оказией Надежда передавала подарки, письма, деньги детям, родственникам и знакомым в Советскую Россию. Супруги Крамарж ненавидели большевистский режим, оставаясь последовательными сторонниками его свержения любыми средствами, в том числе и с помощью иностранной интервенции, в чем сходились со многими эмигрантами из России, хлынувшими за границу. В январе 1919 г. накануне отъезда Крамаржа во главе чехословацкой делегации на Парижскую мирную конференцию на него было совершено покушение. Прямо при выходе из зала аудиенций на Граде в 2 часа дня незнакомый молодой человек (как впоследствии выяснилось, социал-демократ) выстрелил из пистолета в Крамаржа. К счастью для Карела и Надежды пуля застряла в солидном бумажнике чехословацкого премьера (здесь так и хочется сказать, что деньги – это не первое, но до сих пор далеко не последнее дело в жизни!). Карел не пострадал. Во время его отсутствия в стране влияние партии национальных демократов, лидером которой он являлся, заметно пошатнулось, чем не преминули воспользоваться его политические противники: на местных выборах в июне 1919 г. партия получила очень мало мест, и Крамарж был вынужден отказаться от поста премьер-министра. Надежда переживала за мужа, считая его незаслуженно обиженным, неоцененным в полной мере, тем более что Крамаржу не удалось реализовать и свою идею организации новой военной интервенции с целью свержения большевиков, которую он отстаивал в Париже. Крамарж остался депутатом Национального собрания и бессменным вождем партии национальных демократов, однако ведущих государственных постов больше не занимал. Кипучую деятельность супруги Крамарж развили в связи с так называемой "русской акцией" чехословацкого правительства по поддержке эмигрантов из России. Если Карела называют "отцом" русской эмиграции, то Надежда ее бесспорная "мать". И Надежде, и Карелу писали знакомые и незнакомые русские со всего мира. В основном, конечно, это были обращения за помощью (деньгами, в устройстве на работу, получении гражданства и т.п.) и письма-благодарности за ее оказание, но были и рассуждения о политике, прогнозы на будущее (например, в письмах А.И. Гучкова и И.А. Ильина к Надежде Николаевне). Ни одно письмо не оставалось без ответа, помогали щедро и многим. В их доме "На Баште" еженедельно устраивались обеды, на которых бывали министр иностранных дел С.Д. Сазонов, академик П.Б. Струве, профессора П.И. Новгородцев, Е.В. Спекторский, писатель Е.Н. Чириков, князь П.Д. Долгоруков и многие другие (нередко число гостей доходило до 60 персон!). 80% средств на возведение Православного храма Успения Пресвятой Богородицы, до сих пор действующего на Ольшанском кладбище в Праге, поступило от четы Крамарж. Надежда стала председательницей Братства для погребения православных русских граждан и для охраны их могил в Чехословакии. Надежда Николаевна была покровительницей Галлиполийского землячества, почетной попечительницей Русских курсов при Русской академической группе, лично участвовала в устройстве благотворительных балов, сборы от которых шли на нужды эмигрантов. Материальное положение семьи Крамарж со временем резко ухудшилось, что было связано с экономическим кризисом начала 30-х гг. и строительством очередного дома в Высоком над Иизероу, на родине Крамаржа. Им самим приходилось брать кредиты, но помощь эмигрантам не прекращалась, помогали больным, детям, студентам. Красному кресту, кооперативам, русскому театру (Надежда всегда была поклонницей Мельпомены, наверно не случайно ее внук Андрей Абрикосов, а затем и его сын стали известными актерами театра им. Евг. Вахтангова в Москве). Надежда была цельной, сильной личностью, натурой властной, деятельной и энергичной, не любившей менять свои взгляды, очень "русской" по духу (вспомните А.К. Толстого: "Коль любить – так без рассудку!"), характеру и образу жизни, что проявлялось во всех мелочах их домашней обстановки. Кто-то ее любил, кто-то ненавидел, но попрощаться с ней в день похорон пришли толпы народа, небольшая церковь на Олыианах не могла всех вместить. Карел пережил ее всего на несколько месяцев. До конца жизни политическим кредо этого политика оставалась ориентация на Россию, Россию возродившуюся, Россию без большевиков. Похоронены они рядом в крипте церкви Успения.