Полтавская победа - предтеча империи

Российская Империя как способ защиты от европейской агрессии

Принято то или иное знаменательное историческое событие описывать и анализировать в преддверии его юбилея или просто – перед очередной ординарной датой. И это, наверное, правильно. Однако у такой традиции есть и некоторые недостатки, которые связаны с тем, что зачастую вместе с деактуализацией события, происходящего по истечению юбилейной даты, забываются и выводы, полученные при анализе этого события. Не хочу сказать, что именно так получается с датой Полтавской победы русской армии над шведскими интервентами, но вернуться к этому событию, спустя полтора месяца, думаю, будет вполне уместным.

К середине второго тысячелетия Швеция становится все более заметным политическим игроком на европейском континенте. Сначала ее амбиции распространялись, главным образом, внутри Унии, заключенной с Датским королевством, и в близлежащих прибалтийских землях. Во второй половине шестнадцатого столетия взоры шведских королей устремляются и на более отдаленные земли – на Польшу и Русское государство. С конца XVI века Швеция начинает брать под свой политический контроль Польшу. В 1587 г. при третьем короле династии Ваза Швеция в результате династического брака смогла, фактически, поставить своего правителя над Польшей.

Еще более агрессивной становится политика Швеции в отношении России. С 1558 по 1583 гг. Швеция, совместно с Ливонским орденом, Литвой и Польшей (две последние в 1569 г. объединились в единое государство – Речь Посполитую), участвовала в Ливонской войне против России. На первом этапе этой войны (в 1561 г.) Россия разгромила Ливонский орден, который был создан на территориях современных Латвии и Эстонии германскими рыцарями-крестоносцами и на протяжении всей своей истории осуществлял захватнические набеги против местного населения, Литвы и русских княжеств. И лишь активное включение в Ливонскую войну Швеции привело к тому, что на третьем этапе (с 1579 г.) Россия вынуждена была перейти к оборонительным боям. Целью Швеции в этой войне было тотальное вытеснение России с Прибалтики и утверждение на территориях бывшего оккупационного государства – Ливонского ордена.

Следует отметить один очень важный факт, до сих пор мало представленный в исторических исследованиях. В начале XVII века в период Смутного времени польская интервенция в России организовывалась королем Сигизмундом III Ваза, который был представителем знаменитой шведской королевской династии и с 1592 по 1599 гг. был одновременно королем Швеции. В таком случае, мы имеем все основания говорить не столько о польской, сколько о шведской интервенции. Следовательно, на протяжении всего XVII века Россия сталкивалась с постоянной военной агрессией с запада, которая осуществлялась шведскими королевскими династиями Ваза и Цвайбрюкен.

XVII век стал, пожалуй, самым благоприятным для внешней политики Швеции и ее территориальные притязания находили свое удовлетворение. Швеция была одной из стран-победительниц Тридцатилетней войны, по завершению которой Вестфальские соглашения закрепили не только окончательный выход Швеции из-под датской опеки, но территориальные приобретения за счет северогерманских княжеств – западную Померанию и контроль над устьями рек Эльба и Везер. Еще ранее, в 1617 году по Столбовскому миру Швеции удалось упрочить свои позиции в Прибалтике, Ингерманландии и Карелии, отторгнув эти земли у ослабевшей за период Смутного времени России.

По результатам Первой Северной войны 1655-1660 гг. (в рамках которой проходила русско-шведская война 1656-1658 гг.) Швеция закрепилась в Прибалтике, заняв Эстляндию и почти всю Лифляндию.

Таким образом, к Великой Северной войне 1700-1721 гг. Швеция подошла в статусе сильнейшего европейского государства, которое стремилось упрочить и расширить свои владения, подавив сопротивлении Дании и закрепившись на польском троне, а также утвердиться в Саксонии. Среди потенциального объекта шведской агрессии этого периода времени рассматривалась Россия, в которой Швецию интересовали районы производства льна и конопли, пользующиеся спросом в Европе и транспортировавшиеся через балтийские порты, которые уже были под контролем шведской короны.

По сути дела, Швеция окончательно оформила модель отношения к России со стороны европейских доминаторов – государств, которые в определенный исторический период господствовали в Европе. Европейские доминаторы всегда стремились покорить если не всю Россию, то части ее исторических пространств, населенных различными этническими группами. Прежде Швеции это был Ливонский орден, который хотя и не входил в состав Священной Римской империи германской нации, однако в конфессиональном (римский католицизм) и этно-культурном (германская нация) планах был выразителем идейных принципов этого европейского образования, самого крупного в Европе в эпоху развитого и позднего Средневековья.

Но если Ливонский орден лишь обозначил агрессивные устремления европейских доминаторов (возможно, по причине оторванности от Империи германской нации) и не достиг уровня жизненной угрозы для Русского Мира, то Швеция с конца XVI века уже становится таковой. Успешный XVI век подвигнул шведских королей к мечте о полном господстве в Европе. Однако без покорения России это сделать было невозможно. Потому Швеция не только стремилась укрепиться в юго-восточной и восточной частях Прибалтики, но стремилась полностью подчинить себе Россию. Поход Карла XII через Польшу в Южную Россию и сама Полтавская битва явно об этом свидетельствуют. К тому же, шведы в период Великой Северной войны предпринимали попытки захватить единственный морской порт России Архангельск, который обеспечивал российско-европейскую торговлю. Победив Россию, Швеция рассчитывала без особых проблем подчинить себе Голландию, Францию и даже Англию.

В этом смысле, в смысле истории европейской агрессии против России, осуществляемой европейскими странами-доминаторами, Швеция была первым, ярко выраженным агрессором. Затем, в начале XIX века в этом обличье выступила наполеоновская Франция, а в середине XX в. нацистская Германия. Еще один очень важный вывод возникает на основе анализа такой особенности европейской истории – европейские доминаторы несли угрозу не только России, но и остальной Европе. Значит, Россия, укрощая агрессию европейских доминаторов (будь то Швеция Карла XII, Франция Наполеона Бонапарта или гитлеровская Германия) в конечном итоге спасала всю Европу от порабощения, освобождала европейские народы от внутренней тирании. И об этом историческом факте мы должны регулярно напоминать не только самим себе, но и Европе!

К началу XVIII века Россия смогла убедиться в том, что теперь основная угроза государству и стране исходит уже не с востока, а с запада. Уберечься от угроз можно было, только создав сильное государство, где власть становится катехоном, оберегающим народ от внешней агрессии. В качестве такого катехона для России могла выступить имперская форма правления.

Хотелось бы особо подчеркнуть, что Россия, осознавшая в начале XVIII века необходимость имперской формы правления, строила Империю именно как катехон, т.е. систему, удерживающую страну от распада под угрозами внешних агрессий. Империя в российском применении это не захватнический проект, каковым он был в европейской традиции (примеры Римской, Британской, Французской и других империй), а оберегающий. Поэтому мы должны различать в контексте проводимого анализа, европейскую форму Империи, которая по содержанию была империалистической (в современном мире наследником этой формы являются США) и российскую, содержание которой было имперским.

Такая констатация требует развести понятия имперскости/Империи и империализма. Свое истинное, соответствующее этимологии этого термина, значение Империя обретает именно в рамках российской традиции. Империя – понятие, этимологически исходящее от слов «власть» и «государство», выражающее вид (форму) организации управления социумом на обширном географическом пространстве, при котором разнообразные регионы государства пользуются покровительством имперского центра. Имперский способ социального управления обеспечивает ограничение своеволия провинций и региональных вождей, угнетающих малые социальные сообщества. В этом принципиальное отличие имперскости от империализма. Империализм – этимологически связан с господством и обозначает подавление любого своеобразия, навязывание различным регионам стандартов, выработанных в империалистических центрах. Империалистическая политика означает стремление к гегемонизму и подчинению своим интересам всех окружающих социальных общностей и институтов.

Именно победа под Полтавой в 1709 г. над объединенными европейскими силами под предводительством Карла XII (кроме покоренных Польши, Саксонии, Дании, Швеция опиралась на поддержку Голландии и Англии), позволила России не только переломить шведскую агрессию, вернуть себе прибалтийские земли, но и создать по окончанию Великой Северной войны в 1721 г. свой катехон – Российскую Империю.

Отсюда следует вывод, что Полтавская победа знаменует собой не только коренной перелом в хорде Великой Северной войны, обеспечившая последующие виктории русской армии и флота под Гангутом и Гренгаме, выигрыш войны в целом, но и на столетие отрезвила европейских агрессоров, позволила создать Империю – защитницу страны от внешних посягательств.

Филатов Анатолий Сергеевич,
заместитель директора по науке украинского филиала Института стран СНГ,
кандидат философских наук, доцент