Предстоящий распад Запада

Прогнозирует авторитетный ученый и государственный деятель США

Предлагаем вниманию статью крупного американского политолога Чарльза Купчана "Европа и Америка – друзья и соперники". Чарльз А.Купчан – директор Европейского Отдела Совета по Внешней Политике, член Совета Национальной Безопасности США, профессор Джорджтаунского университета. В 2002 году увидела свет его новая книга "Конец Американской Эры: внешняя политика США и геополитика в XXI столетии". Взгляды этого американского государственного деятеля, как следует из его многочисленных трудов, существенно расходятся с официальной линией внешней политики президента Д.Буша. Чарльз Купчан считает, что эта политика порождает противостояние между США и Европой, успех в котором будет сопутствовать европейцам. Нынешнее могущество Америки – не гарантия того, что так будет вечно. Мало кто в могучем Древнем Риме думал, что огромное государство, покорившее почти всю Европу и все Средиземноморье, обречено на распад, а будущее за несчастными христианами, которых всюду преследовали. Выводы крупного ученого лишний раз свидетельствуют, какую большую ошибку совершают те, кто, вместо того, чтобы обживаться и обзаводиться надежными союзниками и друзьями на Евразийском пространстве, "поставили" на США. Статья впервые напечатана в "The Atlantic Monthly" в ноябре 2002 года. Прошедшее с тех пор время убедительно подтверждает правоту основных положений автора. Помещается с некоторыми сокращениями.

Новым конкурентом США будут не Китай или Мир Ислама, но Европейский Союз, утверждает известный американский политолог Чарльз А.Купчан. Америка живет и чувствует себя неплохо. Ее экономика более чем в два раза крупнее второй экономики мира – Японии, а на оборону в США выделяется больше средств, чем во всех остальных государствах, вместе взятых. Китай, который привычно считают будущим конкурентом США, отстает от них на целое десятилетие. Атаки террористов на Нью-Йорк и Вашингтон несомненно уменьшили чувство безопасности американцев, однако лишь незначительно сказались на гегемонии США – скорее разбудили новые глобальные аппетиты Америки. В обозримом будущем да и в дальнейшем Соединенные Штаты будут рулить, ведя борьбу с исламским терроризмом и присматривая зорким глазом за Китаем. Однако эти весьма распространенные взгляды о будущем развитии событий являются ошибочными. Первенство Америки является не столь определенным, как многим представляется, более того – позиции США в мире слабеют. Новым конкурентом США будут не Китай или Мир Ислама, но и Европейский Союз – политическое сообщество, располагающее внушительными средствами и реализующее исторические амбиции входящих в него европейских государств и народов. Годовой продукт экономики ЕС превысил 8 трлн. долларов, величина, сравнимая с 10 трлн. США, а евро серьезно угрожает глобальному доминированию доллара. Европа укрепляет свое интегрированное сознание и аутентичность, формирует собственную иерархию интересов и ценностей, отличающихся от американских. Государства-члены ЕС готовятся к принятию общеевропейской конституции (что поддерживается двумя третями жителей Союза), строят вооруженные силы, способные действовать независимо от США, и вырабатывают единую европейскую внешнюю политику. Укрепляя свои институты и принимая новых членов, Союз превращается в мощный противовес США на международной арене. Трансатлантическое противостояние уже началось и будет усиливаться. Центры власти всегда ведут борьбу за престиж, влияние и свою значимость. Трения между Соединенными Штатами и ЕС в чем-то будут напоминать холодную войну прошлого. Однако, хотя военная конфронтация США и Союза – это пока еще из области футурологии, их будущее соперничество выйдет далеко за пределы торговли. Американская федеральная резервная система и Европейский центральный банк обречены на соперничество в деле контроля за мировой монетарной системой. Также можно с уверенностью заключить, что Вашингтон и Брюссель столкнутся на Ближнем Востоке. Европа, скорее, будет блокировать, чем поддерживать американское предводительство, тормозя, возможно, деятельность Мирового Банка, ООН и других институтов, которые после II Мировой войны опирались в своей деятельности на трансатлантическое сотрудничество. Новая, восходящая Европа, несомненно, вынуждена будет конфронтировать с Америкой, особенно, если последняя не откажется от стремления к гегемонии в международной политике. Единый до сих пор Запад находится на пути к распаду на две противостоящие половины. В Америке сейчас плохо понимают, какой является новая Европа. Вашингтонские политики склонны видеть в ЕС в лучшем случае привлекательное торговое пространство. А в худшем – кучку неудачливых коллег, жалующихся друг другу на доминирование США и предпринимающих неуверенные попытки создания совместной системы обороны. Более того, американские эксперты считают, что даже если бы ЕС использовал весь свой политический и экономический потенциал, то это не имело бы серьезных геополитических последствий, поскольку трансатлантические демократии связаны очень крепкими узами дружбы, выросшей из общих истории и ценностей. Мысль о том, что ЕС и США со временем могут сказать друг другу "до свидания", представляется им несуразностью. Это, однако, опасные иллюзии. Действительно, Европа сегодня не является централизованной федерацией, а ее интеграция происходит постепенно и не без осложнений. Однако сплочение отдельных государств в единый политический организм всегда является сложным. Соединенные Штаты возникли как конфедерация. Когда эта формула оказалась неэффективной, Америка превратилась в тесную федерацию. Должно было, правда, пройти 100 лет, не вспоминая уж о кровавой гражданской войне, прежде чем федерация укрепила свои институты, пришла к осознанию народом своей аутентичности, лояльности с его стороны к государству, и в полный голос заявила о себе на международной арене. Над построением политической связи Европа трудилась в течение 50 лет, и в наступающие времена обязательно появятся новые хлопоты. Тем не менее, ЕС уже созрел как коллективная сила, реализует и, возможно, с опережением, гармонограмму интеграции. К тому же, история богата примерами, которые показывают, какие проблемы могут способствовать распаду Запада. Обратимся к судьбе Римской Империи. В конце ІІІ столетия н.э. император Диоклетиан разделил государство на восточную и западную части, что привело к образованию второй столицы в Византии (Константинополе). После этого Рим и Константинополь стали соперниками. Споры о власти и доктрине уничтожили религиозное единство. Политическое единство рухнуло вследствие упадка Рима. Как Византия отделилась от своего римского надзирателя, так сейчас ЕС убегает от кураторства США. Некогда византийцев и римлян порознили интересы и ценности, сейчас то же самое порознило европейцев и американцев. По обе стороны Атлантики реализованы разные подходы к общественной жизни. Помимо дерегуляции, с которой окончательно покончено во всей Европе, американский "свободно-рыночный" капитализм отличается от европейской централизованной модели и многим другим. Когда Америка предупреждает, что европейский интервенционизм тормозит экономический рост, европейцы с удивлением наблюдают за диспропорцией доходов в США, тамошним потребительством и пренебрежением к общественному капиталу во имя материальной выгоды. Разделение произошло также в вопросах международной политики. Американцы и далее руководствуются соображениями "реальной политики", считая военные угрозы, принуждение и войны основной эффективной дипломатии. Европейцы посвятили последние 50 лет попыткам предупреждения конфликтов, стремясь заменить карабины нормами права. Когда 1 июня 2002 года ЕС отмечал создание Международного уголовного трибунала, администрация Буша сообщила о своем намерении вывести американские войска из Боснии, если они окажутся под юрисдикцией этого трибунала. Европейцы считают, что американская предрасположенность к применению силы, – это упрощенные мышление и оценка событий в мире, результат усиления их мощи. Американцы же уверены, что надежды, которые ЕС связывает с международными институтами, – это наивность и несостоятельность, проистекающие из военной слабости. Американцев и европейцев всегда связывали история и общие демократические традиции. Но и эти связи слабеют. Американцы – полиэтнический народ иммигрантов – удивляются, что Европа, в которой малое количество жителей, враждебно относится к наплыву "чужих", что по другую сторону Атлантики дело доходит до нетолерантности и антисемитизма. Европейцы с неодобрением посматривают на Америку, которая лелеет право на ношение оружия, и признает смертную казнь. Фундаментально отличаются политические культуры двух берегов Атлантики. Эта дистанция не уменьшается, но увеличивается, размещая оба сообщества на разных путях общественного развития. Все сильнее расходятся также экономические и политические интересы США и ЕС, в результате чего появляются взаимные претензии. Так, "Эйрбас" победил в конкуренции с "Боингом" за мировой рынок пассажирских самолетов, а главным производителем сотовых телефонов осталась "Нокия", – это только два из многих европейских производств, которые оттеснили своих американских конкурентов. В 2000 году Великобритания и Франция смогли приостановить поступь транснациональных корпораций американского происхождения в своих странах. Добилась успеха в этом деле и Германия – в 1998 году "Бертельсманн" приобрел "Рандом Хаус", а "Даймлер-Бенц" – "Крайслер". Большая часть инвестиционного капитала, который поддерживал американскую экономику в 90-х годах, переместилась в последнее время на другой берег Атлантики, что привело к росту курса евро по отношению к доллару, а уже вскоре может помочь ЕС значительно увеличить свои производительность и темпы экономического развития. Эти успехи Европы, ясное дело, производят громадное впечатление, тем более, что являются только верхушкой айсберга. Европейская интеграция явилась смелым экспериментом, рассчитанным на политический союз стран, которые в течение многих лет вели между собой войны. Сейчас видно эффект. Французско-немецкая граница пересекается столь же легко, как между Вирджинией и Мэрилендом, – никаких паспортов, виз, обмена валют. В 1999 году ЕС учредил пост комиссара по внешней политике, который патронирует процесс создания совместных сил быстрого реагирования, а также присматривает за дипломатическими отношениями на Балканах, Ближнем Востоке и в других горячих точках. В том же году Союз принял решение о создании собственной спутниковой сети "Галилей". Это был шаг, рассчитанный на уменьшение зависимости от американской технологии. Принятое решение получило огромную общественную поддержку – свыше 70% жителей Европы высказались за собственную политику ЕС в области безопасности. Конечно, даже если Союз материализует свои военные планы, его оборонные возможности останутся достаточно умеренными по сравнению с США. Государства-члены ЕС не заинтересованы в строительстве глобальной военной мощи, в том числе и по финансовым причинам. Поэтому вырисовывается перспектива своеобразного распределения труда: ЕС занимается безопасностью Европы, США – остальным миром. Это не означает обязательного столкновения титанов. Грозит нам, скорее, то, что европейцы утратят почтение к своему американскому протектору, после чего может произойти распад НАТО. Решение Великобритании весомо обозначить свое место в Европе принесло ЕС новый импульс в марше к независимости. В течение многих лет Лондон сохранял дистанцию от континента, однако премьер Тони Блэр изменил курс, стимулируя Союз в вопросах обороноспособности и готовя свою страну к вхождению в сферу евро. "Должны быть партнерами Европы, преданными ей полностью, а не лишь частично", – убеждал Блэр двумя годами ранее, предупреждая англичан, что "Британия не имеет будущего вне Европы". Похоже, силы Европы укрепляются германской волей, ведущей сейчас Союз. После войны в течение долгих десятилетий Бонн продолжал политику согласия и добрососедских отношений, осторожно продвигаясь по дипломатическим и военным тропам. Когда, однако, в 1999 году столица вернулась в Берлин, что явилось символическим выражением обретения народом веры в себя, немцы начали активно воздействовать на ЕС, прокладывая дорогу к федеральной Европе. Энтузиазм немцев в какой-то мере является продуктом внутренней политики. После войны немецкие политики в течение многих лет объясняли избирателям, что объединенная Европа – это единственный способ покончить с традицией кровавого прошлого. Однако молодое поколение не имеет опыта ни ІІ Мировой войны, ни холодной войны, не имеет груза прошлого, от которого надо избавляться. В результате появилось новое политическое видение, в рамках которого интеграция является способом укрепления Европы, реализации ее международных интересов. До тех пор только французы считали ЕС противовесом Америке. В последнее время эти взгляды разделяют в других странах. Канцлер ФРГ Герхард Шредер говорит об "очень интегрированной, расширенной Европе", которая была бы противовесом для гегемонии США. Председатель Европейской комиссии Романо Проди безоговорочно считает, что одной из главных целей Союза есть создание "на европейском континенте супергосударства, которое было бы равно Соединенным Штатам". Премьер Швеции Йоран Перссон заметил, что ЕС является "одним из многих институтов, на которые можем рассчитывать как на противовес мировому доминированию Америки". Администрация Джорджа Буша, как до того администрация Клинтона, весьма легкомысленно относится к ЕС, что лишь укрепляет решительность европейцев. Склонность Буша к принятию односторонних решений их сильно раздражает. В то время как президент отклонил ратификацию протокола Киото по предупреждению эффекта потепления, отказался от договора по ПРО, а Соединенные Штаты перестали быть страной, гостеприимной для международных институтов, Европа все более приближалась к выводу, что должна противостоять США и избрать собственный курс. После 11 сентября европейцы надеялись, что, находясь под угрозой терроризма, Америка вновь обратиться к мультилатерализму. Вскоре, однако, Буш в одностороннем порядке признал Ирак, Иран и Северную Корею "осью зла"; заявил также, что свергнет Саддама Хусейна либо с помощью союзников, либо без них. В ответ шеф германской дипломатии Йошка Фишер предупредил Вашингтон, что "партнеры не являются сателлитами". "Берлинер Цайтунг" тогда писала, что Соединенные Штаты "используют каждый случай, чтобы укрепить свою эгоистическую позицию сверхдержавы". "Никогда до сих пор американский президент не был для нас столь чужим, – утверждала газета в редакционном комментарии, – никогда немецкие граждане столь скептически не относились к политике своего мощнейшего союзника". Споры об источнике терроризма и результативных методах борьбы с ним наглядно показали, что новая угроза скорее углубит, чем уменьшит конфликт между США Европой. Позиции обеих сторон сильно разнятся также в вопросе Ближнего Востока. Союз постоянно противостоит произраильской политике Вашингтона и его настойчивым попыткам изолировать Иран. Обостряется торговый конфликт, в частности, по продукции сельского хозяйства и металлургии. Несмотря на игнорирование Америкой протокола Киото, Европейский Союз, и свыше ста других стран, настаивает на его реализации, превращая тем самым Вашингтон в одинокого и безответственного противника защиты окружающей среды. Что дальше? Коль Европа предлагает компромиссы, а Америка их отвергает, теряют прежний вес международные институты, которые после ІІ Мировой войны сыграли немалую роль в деле сохранения мира и благополучия в мире. Расширяющийся к Востоку ЕС станет доминировать в Евразии и постепенно сменит США в роли арбитра в этом геостратегичеком центре. История совершила оборот. После отрыва от Британской Короны Соединенные Штаты сложились как федерация, постепенно превратились в мировую силу и со временем затмили блеск мощнейших государств Европы. Теперь пришел черед Европы, чтобы, решительно прибавив в весе, лишить Америку привычных для нее первенства и привилегий. Европа станет главным соперником Америки. Если Вашингтон и Брюссель смогут остановить процесс расширения пропасти между ними, дело до открытого соперничества, возможно, не дойдет. Если не удастся им в ближайшее время подготовить что-то взамен нынешнего Рах Americana, произойдет не столкновение цивилизаций – Запада и остального мира, – а столкновение в рамках разделенного Запада.