Приоритеты Тирасполя и Москвы после молдавских выборов

Итоги молдавских выборов в Тирасполе восприняли с облегчением

«Стратегически важный кусок территории Молдавии на восточном берегу Днестра с 1990 г. находится под эффективным контролем независимого Приднестровья. Конфликт был заморожен 18 лет назад, но Румыния, с 2007 г. член ЕС, пытается вовлечь Европу в решение этого вопроса себе на пользу» – так определил геополитическое значение территории ПМР и поведение Бухареста американский писатель сербского происхождения директор Центра международных отношений Срджа Трифкович. И с ним невозможно не согласиться. Несмотря на бравурные заявления еврокомиссара по вопросам расширения ЕС Штефана Фюле о том, что последние выборы в Молдавии дают шанс к стабилизации политической обстановки в регионе, многие аналитики твердят как раз обратное. По итогам выборов ни у четырех партий Альянса за европейскую интеграцию (АЕИ), ни у партии коммунистов (КПРМ) нет необходимых для избрания президента двух третей голосов, а значит, политические кланы продолжат бодаться друг с другом за право быть первым. На этом фоне МИД ПМР в лице Владимира Ястребчака заявил о приоритетных направлениях своей внешней политики (Россия – Украина – Молдавия) и о намерении в наступившем году дипломатическими методами доказывать свое право на международное признание. Итоги молдавских выборов в Тирасполе восприняли с облегчением, поскольку там всегда опасались союза коммунистов Владимира Воронина с демократами Марианна Лупу. Такая левоцентристская коалиция могла бы найти поддержку в Москве, отодвинув Тирасполь на задний план. Сейчас Мариан Лупу занимает пост и.о. президента Молдавии, в то время как Владимир Филат сохранил за собой пост премьера. Бывший и.о. президента и ярый румынист Михай Гимпу остался ни с чем, но это не значит, что его песенка спета. В случае избрания М. Лупу президентом М. Гимпу может достаться пост спикера молдавского парламента и, таким образом, прорумынские силы будут снова на коне. Одновременно с этим может начаться процесс отстранения коммунистов от механизма принятия государственных решений, что может проявиться при процедуре выбора президента республики. По мнению Андрея Сафонова, главы Ассоциации независимых политологов Приднестровья, президент для КПРМ – последняя линия обороны, а АЕИ, которому недостаёт двух мандатов для избрания главы государства, будет стремиться к ослаблению позиций партии В. Воронина и попробует «откусить» эти два мандата от КПРМ. По словам политолога Владимира Букарского, политические силы левого фланга уступают своим прорумынским оппонентам в напористости и пассионарности. Между тем известно, что улицы принадлежат пассионариям, которые эту самую улицу ловко используют в своих политических играх, что и было продемонстрировано 26 декабря 2010 г. на центральной площади Кишинёва, где состоялся массовый митинг националистических сил. В митинге приняли участие люди, известные в Молдавии в том числе своей русофобией: спикер первого парламента Республики Молдова Александр Мошану, председатели Союза писателей и Союза журналистов Молдовы писатели-националисты Николай Дабижа и Андрей Стрымбяну, бывший министр культуры Молдавии Ион Унгуряну и др. Н. Дабижа, в частности, известен своим высказыванием о «неполноценности» детей от смешанных браков. Он же призвал М. Лупу «определиться в симпатиях между Россией и Европой»: по его словам, «нельзя войти в ЕС, не выходя из СНГ, как нельзя быть в раю, не выходя из ада». И. Унгуряну упрекнул русских в нежелании учить румынский язык и пожалел, что Кишинёв не взял пример с Прибалтики в отношении русскоязычного населения. А. Стрымбяну призвал М. Лупу «повернуться лицом к братьям-румынам». Таким образом, «уличную ситуацию» в стране контролируют прозападные националистические структуры, в то время как пророссийским силам и общественным движениям свойственна вялость и пассивность в восприятии окружающей действительности. Это во многом последствия неэффективной работы российского МИДа в гуманитарной сфере, где влияние Румынии остаётся вне конкуренции. Москва никак не отреагировала на создание АИЕ – националистического блока крайне правого толка, пусть даже некоторые политические силы, в него входящие, высказываются в адрес России и русских не слишком жёстко. АЕИ ставит своей целью подавить своих оппонентов сплочённостью и жёстким подходом к решению многих вопросов. В соглашении о создании Альянса за европейскую интеграцию говорится, что «любой указ президента страны должен сначала был утвержден Советом Альянса за европейскую интеграцию. Любая замена руководителей учреждений, подведомственных правительству, будет происходить только после одобрения представителями правящей коалиции». Таким образом, молдавская внешняя политика находится в руках представителей АЕИ. Не стоит забывать, что приоритетным направлением внешней политики Кишинёва является ЕС, Румыния, США и Украина. Российская Федерация значится на последнем месте, и менять её местоположение в списке приоритетов АЕИ не собирается. В результате такого положения дел наиболее остро встаёт вопрос Приднестровья. Не в том смысле, что молдавские власти примутся муссировать эту тему. Как раз напротив, сейчас наступил этап относительного затишья, поэтому пока Тирасполь устраивает состав нынешнего молдавского руководства, поскольку статус ПМР им не обсуждается. Но это не значит, что так будет всегда. М. Лупу уже заявил, что «национальная армия будет развиваться позитивно, поскольку процессы реформирования продолжатся. Цели военных институтов будут связаны с развитием надежной обороноспособности – современной, эффективной и совместимой с западными армиями». О совместимости с российской армией речи нет. К слову, и Украина, невзирая на отказ от «оранжевого» толкования украино-российских отношений, сотрудничество с НАТО тоже не сворачивает. Глава Атлантического совета Украины В. Гречанинов с удовлетворением отметил: «Мы начали обманывать Россию – то есть мы идем в НАТО, но идем без афиширования, а путем практической работы, потому что программа, вот эта национальная, которую утвердили, она сильнее, чем программа предыдущих лет». В сухом остатке мы имеем: - политическую нестабильность в Молдавии, где сохраняется угроза легитимного перехода всех властных полномочий в руки антирусских политических сил; - не афишируемое сотрудничество соседней Украины с Североатлантическим альянсом; - временную удовлетворенность Тирасполя фактом утраты КПРМ, всегда выступавшей с антирумынскими инициативами, своих позиций; - неэффективную гуманитарную политику РФ в Молдавии. Сложившийся статус-кво по большому счёту устраивает, кажется, и Москву. Кишинёв на данном этапе, как и прежде, лоялен Бухаресту и идеологии панрумынизма, но не считает необходимым агрессивно проталкивать его на восток от Днестра. Накал в отношениях Кишинёва и Тирасполя непременно спадёт и замрёт на определенной точке между «кишинёвским панрумынизмом и тираспольским суверенитетом». Москве же крайне важно приступить к переформатированию своей гуманитарной политики в Молдавии и внимательно присматриваться к евро-интеграционной риторике украинского руководства. Интеграция Киева в евроатлантические структуры значительно ухудшит геополитическое положение Тирасполя и создаст серьёзные угрозы российским интересам в регионе. Учитывая наступление с конца ХХ в. эпохи столкновения цивилизаций, можно заметить, что приднестровский конфликт имеет свои специфические черты. Это противостояние в рамках одной цивилизационной парадигмы, поскольку все стороны, так или иначе в него вовлечённые, принадлежат к православной цивилизации (Молдавия, Россия, Румыния, Украина). Другое дело, что Румыния позиционирует себя как «форпост Запада в славяно-мадьярском море», оспаривая этот статус у Польши («католический форпост западной цивилизации у границ православной ойкумены») и Венгрии («форпост западной цивилизации среди широко разлитого славяно-румынского моря»). Но тем не менее конфликт вокруг ПМР разворачивается в лоне одной цивилизации, что не предрекает ему чересчур кровавого решения, как бы цинично это ни звучало (столкновения на линии соприкосновения разных цивилизационных парадигм носят куда более ожесточённый характер, что видно на примере войны в Чечне или Нагорном Карабахе). Но заинтересованность ведущих представителей католико-протестантской цивилизации (США, ЕС) в разрешении приднестровского конфликта в свою пользу вносит дисбаланс в этот вопрос. Это не может не привести к обострению всей ситуации в целом, поскольку с уходом Бухареста в лагерь атлантистов линия цивилизационного разлома между Западом и Востоком пролегает как раз по территории Приднестровской республики. Румыния выступает посредником между коллективным Западом и православно-славянским ареалом. Румыны в этом цивилизационном противостоянии играют, по сути, по правилам Запада и согласны с частичной утратой своей самобытной цивилизационной составляющей, растворяясь в огромном католико-протестантском море. Даже румынское православие несёт на себе отпечаток политического приспособленчества официального Бухареста и выступает с прозападных позиций как недоброжелатель Русской православной церкви (по аналогии с националистической Украинской православной церковью Киевского Патриархата). Румынская историография объявляет румын наследниками Римской империи, враждебна к славянству и не считает себя частью цивилизации, которую С. Хантингтон определил как православно-славянскую. Приднестровью автоматически достаётся роль «порога», за которым, если Западу удастся его перевалить, открываются православно-славянские просторы.