Прощай, оружие?

Многие эксперты сомневаются, что власти Афганистана смогут ограничить влияние полевых командиров и разоружить свое население

В конце октября в Афганистане формально началось то, чего так долго ждали как в самой этой стране, так и за ее пределами. После долгих проволочек правительство Хамида Карзая официально приступило к осуществлению масштабной программы "Разоружение, демобилизация и реинтеграция" (РДР). Данная программа преследует амбициозную цель не только разоружить неподконтрольные центральной власти вооруженные формирования, но и, в конечном счете, "обезоружить" все население страны, более двух десятилетий находившейся в состоянии перманентной войны. Главным спонсором программы, естественно, выступает Международное сообщество в лице ООН. Предполагается, что первый этап программы сдачи стрелкового оружия охватит 100 тысяч человек и займет два года. Президент Карзай дал официальный старт кампании в городе Кундуз на севере Афганистана, где он приветствовал около 1000 бывших боевиков, первыми сдавших оружие в рамках программы РДР. Президент заявил, что весь Афганистан "должен бороться против насилия во имя мира и восстановления". Президент также отметил, что бойцы различных вооруженных группировок, последние 23 года участвовавшие в почти непрерывных военных действиях страдали так же, как и мирные жители. Афганцы, которые сдадут оружие в рамках кампании, финансируемой ООН, получат единовременную денежную компенсацию, одежду и талоны на продукты. Кроме того, все разоружившиеся пройдут собеседования, и им "по возможности" будет подыскиваться работа. Однако многие аналитики высказывают серьезные опасения, что программа РДР будет активно саботироваться как афганскими полевыми командирами, так и многими рядовыми афганцами, не верящими в способность властей обеспечить безопасность населения. Необходимо учитывать и силу вековых традиций, согласно которым мужчины в Афганистане не мыслят себе жизни без оружия. По оценкам западных экспертов, численность вооруженных группировок, находящихся в настоящее время под командованием разноплеменных полевых командиров, составляет 400 тысяч человек. Кроме того, различным оружием для самозащиты или "иных целей" располагает не менее 700 тысяч афганцев. Критики программы РДР также указывают, что многие полевые командиры, на словах выражающие готовность подчиниться требованиям по разоружению, на самом деле не собираются поощрять своих бойцов к участию в программе. Но даже если это и будет где-то происходить, сам процесс сдачи стрелкового оружия практически является бессмысленным, поскольку в арсенале полевых командиров остаются артиллерия, системы залпового огня и танки, точное число которых установить никто пока не может. К тому же представляется крайне маловероятным, что чиновники правительства Карзая и сотрудники ООН смогут в обозримом будущем обеспечить работой десятки тысяч разоружившихся боевиков, большинство из которых умеет только воевать. По мнению ряда аналитиков, истинная цель программы как раз и заключается в том, чтобы попытаться ограничить могущество полевых командиров, бесспорно являющихся наряду с местными наркобаронами наиболее влиятельными политическими игроками на внутриафганской сцене. Тем более, что некоторые из них занимают ключевые посты в нынешнем афганском правительстве. Наиболее ярким примером является министр обороны Афганистана, этнический таджик по национальности маршал Моххамед Фахим, который располагает одной из самых многочисленных в стране "личных армий". Верные Фахиму вооруженные формирования дислоцируются в основном в Пандшерской долине и имеют на вооружении сотни танков, артиллерийских орудий и даже собственную авиацию. Среди других влиятельных лидеров Северного альянса, занимающих правительственные посты в Кабуле и одновременно имеющих сильные группировки вооруженных "сторонников" в северных провинциях, называют министра иностранных дел Абдулло Абдулло, министра образования Юниса Куануни и др. Говоря о вождях Северного альянса, необходимо также упомянуть постоянно враждующих друг с другом узбекского генерала Рашида Достума и таджикского генерала Моххамеда Атту. Оба этих деятеля номинально выражают свою лояльность центральным властям в Кабуле, а свои вооруженные формирования объявили "правительственными войсками". По некоторым данным, старт программы РДР долго откладывался именно в связи с тем, что правительство Карзая проводило трудные реформы в министерстве обороны, в котором доминировали афганские таджики. В результате этой реформы в руководство министерства пришли несколько представителей пуштунов и других национальностей Афганистана, но таджики все-таки пока сохранили за собой два из трех высших постов в минобороны. Естественно, полевые командиры, представляющие другие этнические группировки, без энтузиазма и даже с подозрением воспринимают программу разоружения, проводящуюся под эгидой министерства, возглавляемого маршалом Фахимом. Изменению подобного положения вещей в Афганистане не способствует позиция США и других стран Запада, которые рассматривают наличие влиятельных полевых командиров в центральных и провинциальных органах власти как "необходимое зло", обеспечивающее относительную стабильность в стране. К тому же командование войск США широко опирается на помощь "лояльных" полевых командиров в проведении боевых операций по уничтожению вооруженных формирований талибов и боевиков "Аль-Каиды" на юге и востоке Афганистана. В то же время правительство Хамида Карзая с учетом назначенных на июнь 2004 года всеобщих выборов пытается провести хотя бы ряд мер по снижению влияния полевых командиров на политическую жизнь Афганистана. В частности, подготовлен проект Закона о политических партиях, среди основных положений которого выделяется запрет партиям иметь вооруженные организации или быть связанными с вооруженными силами. Правда, местные наблюдатели отмечают, что афганские политики и полевые командиры могут легко обойти этот Закон, формально дистанцировав себя от своих милиций или объявив их частью национальной армии. Так что убедить полевых командиров, многие из которых являются к тому губернаторами провинций, добровольно сдать оружие будет нелегко. К тому же некоторые из них "по совместительству" наживаются на контрабанде наркотиков и вряд ли добровольно расстанутся с основным инструментом своей власти. В этих условиях командование международных миротворческих сил в Афганистане (ISAF) под эгидой НАТО считает необходимым в первую очередь провести демилитаризацию столицы страны Кабула, что было предусмотрено Боннскими соглашениями по урегулированию в Афганистане, но до сих пор так и не реализовано. Различные полевые командиры имеют в Кабуле сильные вооруженные группировки, располагающие к тому же тяжелым вооружением, которое не подпадает под действие программы РДР. Командование ISAF также планирует расширить свою операционную зону за пределы Кабула. Однако, кроме Германии, согласившейся послать 450 своих солдат в район Кундуза, ни одна другая страна пока не выделила дополнительных войск для направления в Афганистан в рамках решения Совбеза ООН по расширению зоны ответственности международных миротворцев. Определенные надежды возлагаются и на постепенное усиление роли новой Афганской национальной армии, на формирование которой западные страны-спонсоры выделили более 200 миллионов долларов. Между тем, ситуация в Афганистане остается весьма сложной в связи с заметной активизацией вооруженных формирований талибов. По свидетельству экспертов ООН, несмотря на абсолютное господство авиации США и их союзников в воздухе и постоянные зачистки территории американским спецназом и правительственными войсками, талибы фактически вернули себе контроль над частью приграничных с Пакистаном районов в провинциях Кундуз и Пактика. Участились также нападения на опорные пункты и базы американских и правительственных войск в центральных и северо-восточных районах Афганистана. Все это также объективно играет против успешной реализации программы "Разоружение, демобилизация и реинтеграция", которая и без того идет с большими трудностями. И все же оптимисты считают, что сдача первой тысячи автоматов и пулеметов в Кундузе стала для Афганистана своеобразным первым символическим шагом в сторону разоружения и окончания власти оружия на этой многострадальной земле. Однако сегодняшняя суровая реальность, к сожалению, свидетельствует о том, что потребуются еще очень многие годы и напряженная работа как самого афганского общества, так и всего международного сообщества, чтобы полностью устранить оружие из политической жизни Афганистана.