Репатриация как моральный долг
Репатриацию никогда не должно смешивать с экономической миграцией
Репатриация – это, прежде всего, возвращение. Домой, на Родину, к своим. Это важное решение в ситуации избытка чувств. Бросок в отчизну. Переезд навсегда. Решительный поворот собственной жизни и часто жизни своих детей, родственников, потомков. Порой – исправление прошлых ошибок: собственных, родителей, наконец – канувшего в лету политического режима. Потому к репатриации особое отношение. У всех. У стран приема репатриантов, у принимающего сообщества, у самих переселенцев и их родственников, и даже у целого мира, обращающего внимание, насколько та или иная страна ценит «своих», борется за них, помнит о связи с ними, умеет прощать, собирать, помогать. Поэтому репатриацию никогда не должно смешивать с экономической миграцией, что было допущено на первом этапе реализации Госпрограммы содействия переселению соотечественников. Сам факт наличия вынужденных переселенцев-соотечественников – в определенном смысле уже моральное поражение страны, указание на несовершенную или отсутствующую репатриационную политику! Именно так было в нашей недавней истории. Ссылки на то, что в 90-е было не до «своих», живущих за рубежом, потому что руки не доходи до «своих» внутри собственной страны – ответственности с нашей власти и общества не снимают. Позже появилась хамская формула «кто хотел – тот уже переехал». За нее прятались не только те, кто по сути недопонимал трагедию, произошедшею со страной и ее народом в конце девяносто первого, но и те, кто хотел большего порядка и определенности, хотел как можно скорее провести черту, обозначив популяционные границы новой России. Но именно новую Россию нельзя было начинать с предательства. Репатриационная политика никогда не должна быть чьим-то средством, поводом для чего-то другого. Ей по определению отказано в таком подходе. Она не может преследовать какую-то вышележащую цель как образовательная, деловая или трудовая миграции. Она сама по себе есть цель и нравственный долг. В ней самой есть моральное основание ко всему. В том числе и к экономически затратным схемам переезда. Это понимают немногие. Немногие даже среди профессионалов – чиновников, журналистов, политиков, ученых. Немногие даже среди целых стран. Вот Россия, к сожалению, не входит в число этих немногих чутких. Сказанное не значит, что репатриационная политика не может быть прагматичной. Может. Но здесь своя особая прагматика. Прагматика нациостроительства, укрепления идентичности, формирования моральной политики; прагматика сохранения единого общественного организма под названием Русский мир. Особая прагматика существования поверх государственных границ, раз уж эти границы нарезали по живому! * * * * * * * Скажем же о добром. Коренное достоинство отечественной политики репатриации в том, что коридор для «своих» в той или иной мере всегда оставляли. Изначально этому содействовал закон о гражданстве, направленный на скорейшее получение гражданства России гражданами бывшего Союза. Затем действовало положение, благодаря которому гражданство получало подавляющее число приезжих из стран постсоветского пространства. Буквально, до 2002-го – это разные варианты ст.18, после – часть 4 ст. 14, по которой в упрощенном порядке имели возможность получить гражданство лица, проживающие в России с 2002 года или имеющие правовой статус РВП или ВНЖ. Действие последней поправки продлевалось неоднократно и было прекращено только в июле 2009 года. Однако с конца 2006-го был открыт другой канал быстрого получения гражданства – Госпрограмма по оказанию содействия добровольному переселению соотечественников, проживающих за рубежом. Но этот последний оказался обманчивым и тесным. Свой вклад в упрощение репатриации внесло четырехстороннее международное соглашение РФ с Беларусью, Кыргызстаном и Казахстаном, благодаря чему натурализацию можно было завершить всего за три месяца. Тем не менее репатриационных задач все перечисленное в полной мере не решало. Осознание того, что Россия – это обширная и малонаселенная территория, с юга и востока поджимаемая быстро растущими человеческими популяциями, становилось все более тревожным для политической власти. Непонятно, что сыграл решающую роль, но в 2006-м власть опомнилась. Правительство, получив хороший пинок со стороны первого лица государства, разработало Государственную программу по оказанию содействия добровольному переселению. Увы, первый блин получился комом. Расплывчатое определение целевой аудитории, непродуманность потенциальных рисков, малозначимые суммы помощи, неподготовленность территорий вселения, неудовлетворительное качество предлагаемых соотечественникам рабочих мест, узкий перечень территорий вселения – вот основные претензии к Госпрограмме. Особо тревожным был тот фактом, что запуск Госпрограммы происходил на фоне так и нерешенных проблем переселенцев-соотечественников прошлых лет. Подтверждением справедливости критики качества программы обычно считают мизерное, по сравнению с заявленными планами, число переселенцев. И действительно, вначале общественность услышала следующие ориентировочные цифры: в 2007 году будут переселены в Россию 50 тыс. человек, в 2008-м – 100 тыс., в 2009-м – 150 тыс. человек. Три года – триста тысяч, такими виделись объемы новой Госпрограммы. Затем, в 2007 году, прозвучали уточненные плановые показатели по приему соотечественников (в 2007 году ничего с переселением не произошло, и потому год списали, назвав его «подготовительным»): на 2008 г. – 85 тыс. человек, на 2009 г. – 110 тыс., а на 2010 год – 115 тыс. человек. Реально, по данным самого ФМС, за 2008 год в Россию переехало около 9 тысяч участников и членов их семей. За 2009 – чуть меньше. В 2010 году, на начало осени, – 4 тыс. Всего же за все годы реализации Госпрограммы в Россию переселилось чуть более 20 тыс человек. Эти цифры не просто малы по сравнению с заявленными. Они ничтожны по отношению к общему потоку соотечественников, едущих и продолжающих ехать в Россию вне всякой Госпрограммы, а также (если уж вспоминать экономическую и геополитическую аргументацию, которой не брезгует власть) – по отношению к реальной потребности страны и ее отдельных территорий в человеческом ресурсе. На практике полный пакет нормативно-правовых документов, позволяющих запустить Госпрограмму (в том числе и первые региональные программы, без которых федеральная программа не могла начать функционировать), был утвержден только к середине 2007 года, а реальный прием соотечественников самими регионами начался только в конце 2007-го и начале 2008-го годов. Можно и нужно упрекать власть в презренной бюрократической волоките, но все произошло согласно русской поговорке – нет худа без добра: именно небольшой поток переселенцев позволил не только работать с людьми практически в индивидуальном режиме (позволил, не значит, гарантировал), но и «малой кровью» соотечественников выявить ошибки и недоработки законодателя. К сожалению, вся эта история в очередной раз продемонстрировала низкую проектную культуру российского законодателя, который, выпуская сомнительного качества законы, уже заранее предполагает, что жизнь сама расставит все на свои места, что нормы и положения будут доведены до ума в ручном режиме – так сказать «напильником и рашпилем». * * * * * * * Укажем на проблемы, препятствующие реализации, как было сказано в одном документе, «государственных планов масштабного использования зарубежного русскокультурного потенциала». – Ныне действующие этапы реализации Госпрограммы с установленным сроком ее действия – конструкция умозрительная, не отвечающая потребностям ни регионов, ни участников программы. Этот традиционный бюрократический подход (с обязательным обозначением этапности и конечности) негативно сказался на имидже Госпрограммы, ведь срок окончания морального долга и время завершения «собирания своих» – вещь весьма странная. – Привязка права получения статуса участника Госпрограммы к наличию конкретного рабочего места в одном из регионов бескрайней России – оказалась не только неработающей, но и просто глупой. – По авторитету программы сильно ударил запрет получения статуса участника Госпрограммы теми, кто уже находился на территории России (в первоначальной версии Указа №60 такое право предоставлялось лицам, временно пребывающим в РФ; однако в итоговой версии закона такое право предоставили только имеющим РВП или ВНЖ). – Порядок распределения территорий вселения по трем категориям привел, по признанию самих же ответственных лиц, к неэффективному распределению бюджетных средств (в частности, подъемных). Это не позволило создать привлекательные условия именно в тех регионах, которые более всего нуждались в людях, а также затруднил процесс согласования региональных программ федеральным центром. – Пагубно сказалось низкое качество информационной кампании, полнейшая несогласованность действий министерств и ведомств в момент запуска Госпрограммы. Поток переселенцев «споткнулся» в самом начале пути, когда информация о программе была распространена, но никто не был готов давать вразумительные ответы на многочисленные вопросы соотечественников. Люди, в очередной раз, столкнувшись с равнодушием и некомпетентностью представителей России, упрекнули себя в чрезмерной доверчивости к тому, что столь многообещающе, но безответственно вещает Москва. – Весьма серьезный недостаток политики репатриации – чрезмерное полагание на властный ресурс. Превращение переселения в исключительно бюрократическое дело сделало программу неэффективной и мало популярной. Местные общественные организации и диаспоры в политику репатриации оказались включены слабо, хотя ни кто лучше такого рода сообществ способствовать реальной интеграции новых граждан в принимающий социум не сможет. – Ну и самое важное, о чем нужно повторять вновь и вновь, именно попытка превращения репатриации в экономическую миграцию привела к провалу первой версии Госпрограммы. * * * * * * * К 2010 году российским властям стало ясно, что политика по отношению к соотечественникам, ищущим пути возврата в Россию, не должна подменять собой политику в области экономической миграции. Согласно заезженному выражению действующего премьера – котлеты и мухи должны быть отдельно. Таким образом открылась возможность реформирования Госпрограммы, которая, не смотря на всю критику, сохраняет шанс перерасти в полноценную репатриационную политику, правда, при условии ее кардинальной модернизации. Эту модернизацию начал Минрегион. Бог ему в помощь. Но экспертам и лидерам общественного мнения стоит дать собственный ответ на вопрос: за что стоит всем нам бороться? В первую очередь необходимо снять ограничения на срок реализации Госпрограммы, сделать программу бессрочной. Выше уже говорилось о моральности такого решения. Оно подтвердило бы надежность политики России в отношении соотечественников, что крайне важно для имиджа России как внутри страны, так и за ее пределами, как в глазах соотечественников, так и перед лицом других народов. Одновременно, необходимо отказаться от пагубной идеи, что не вся территория России является территорией вселения. Россия не должна делиться на лакомые и проблемные кусочки, а соотечественникам нельзя указывать, куда ехать можно, а куда въезд им воспрещен. Во вторую очередь, требуется расширить перечень лиц, имеющих право стать участником Госпрограммы. Действующая Госпрограмма ориентирована на очень узкий сегмент потенциальных переселенцев. Воспользоваться государственной поддержкой могут только те, кто готов заниматься трудовой деятельностью в качестве наемного работника. Такое заужение признаем ошибкой. Необходимо дать возможность соотечественникам войти в программу по таким категориям участников, как: – обучающиеся в учреждениях высшего и среднего профессионального образования (соотечественники, получающие образование в России); – самозанятые или ориентированные на создание собственного бизнеса (соотечественники-предприниматели); – желающие развивать сельское хозяйство и заниматься агропромышленным производством (соотечественники-аграрии); – деятели науки, искусства, исследователи и разработчики (соотечественники, являющиеся креативным человеческим капиталом инновационной России); – компактно (группой) переселяющиеся в сельскую местность (соотечественники-члены общины); – соотечественники, имеющие особые заслуги в мировой (российской) науке, культуре, религии, спорте и других областях человеческой деятельности. Отметим необходимость предоставить региональным властям право разрабатывать собственную программу переселения, сняв с них это как обязанность. Региональная программа это всегда дополнительные расходы. И в деле репатриации они должны быть делом осознано-добровольным и потому моральным. Одновременно необходимо изменить порядок предоставления материальной поддержки. Участник Госпрограммы должен иметь право на государственную поддержку, предоставляемую за счет средств федерального бюджета, вне зависимости от того, имеет ли регион, на территорию которого он переехал, разработанную региональную программу переселения или не имеет. Это даст возможность переехать в Россию тем, у кого есть родственники или друзья в регионах, не включенных в Госпрограмму. И наконец, надо решить вопрос с беспрепятственным получением российского гражданства участниками Госпрограммы вне зависимости от того, есть ли у них регистрация по месту жительства, которая в свою очередь, зависит от наличия собственности на территории вселения. * * * * * * * При всем признании правоты дела, направленного на модернизацию Госпрограммы, необходимо рассмотреть глубинные основания политики репатриации. По мнению автора, репатриация – это многолетний труд «собирания своих», бессрочный, бесперебойный, терпеливый. Повторюсь в тысячный раз: это особый вид морального действия самого государства, обращенного лицом к своей национальной сущности. К сожалению, в России это не так. Репатриационный канал, который должен быть в первую очередь гуманитарным, долгое время рассматривался как привлекательное дополнение к экономическому каналу, ибо вхождение в Госпрограмму участника и региона обговаривалось экономическими аргументами (правда, из добрых побуждений). На сегодня остаются три сложнейшие проблемы: – поражение в возможностях (но не правах) неимущих соотечественников, проживающих за границей; – квартирный вопрос, который, как известно, испортил не только москвичей, но и всю страну; – злополучная прописка, встающая непреодолимым Кавказским хребтом при получении российского гражданства. Сказанное означает следующее. Репатриация возможна не для всех, потому что государство не может обеспечить переселенца жильем. Ставка на самообеспечение переселенца приводит к заведомому исключению из программы слабых участников. Но жильем мигрантов государство обеспечить не может не из-за дурного характера, а потому что не может осуществить аналогичное благодеяние в отношении собственных граждан. Возможно ли государству перед иностранными гражданами (даже если они соотечественники) брать обязательства большие, чем перед собственными?! Большинство дают строго отрицательный ответ. Потому и не берут. Самое отвратительное то, что представители государственной бюрократии не желают менять правила, согласно которым регистрация по месту проживания возможна только при наличии права пользования жилым помещением. То есть все по-прежнему решает прописка, пусть этого слова и нет в самом законодательстве. По сути, в стране существует имущественный ценз, отсекающий неимущих от Госпрограммы. Итак, в России в отношении репатриации действует следующая формула: Нет жилья – нет и прописки, нет прописки – не получишь гражданства, а жилье не предвидится. Все. Тупик. Опускаем руки? Нет. Боремся. И помогаем тем, кто сегодня работает над модернизацией Госпрограммы. – Председатель Общественного совета Министерства здравоохранения и социального развития РФ. Сокращенная версия, статья была опубликована в журнале «Миграция XXI век» (2010. №2).