Российская армия. Пациент, скорее, жив?

К Дню защитника Отечества

На днях в российском Генштабе заявили, что могут расставить комплексы С-400 в СНГ, если будет принято соответствующее политическое решение. Президент Приднестровья Игорь Смирнов уже заверил Москву в том, что его республика готова принять на своей территории элементы ПРО РФ. Между тем, первые полеты совершает отечественный истребитель "пятого поколения", продолжаются работы над бомбардировщиком Ту-22М3. Но… О том, почему у ВС нет современной техники, коррупция и дедовщина не прекращаются, и сможем ли мы сейчас победить кого-нибудь серьезного в интервью Накануне.RU рассказал директор Института политинформации Алексей Мухин. Вопрос: Каково, на Ваш взгляд, общее состояние армии? Пациент, скорее, жив или пациент, скорее, мертв? Алексей Мухин: Пациент скорее жив, августовские события 2008 года это показали. Несмотря на недочеты и промахи в работе Главного мобилизационного управления Генштаба, несмотря на некоторые отрицательные нюансы в работе войск связи, несмотря на техническую несостоятельность ряда считающихся боеготовыми, частей, армия доказала, что может вести войну и даже ее выигрывать. Вооруженные силы, более или менее, способны защитить РФ. Вопрос: Недавно поднимались темы закупки израильских беспилотников, французского вертолетоносца "Мистраль". Между тем, постоянно за рубеж продаются десятки, а иногда сотни, самолетов, танков. Собственная армия получает единицы. Что думаете по этому поводу? Алексей Мухин: Недооснащенность современной боевой техникой – результат излишней коммерциализации Минобороны, в том числе структур, отвечающих за ВТС (военно-техническое сотрудничество) и за поставки вооружений в действующую армию. К сожалению, потребности бюджета в наполнении в какой-то период пошли в разрез с теми установками, которые давались министерству обороны. С одной стороны, требовали переоснащения армии современным оружием, а с другой – требовали развития ВТС. Основным критерием успешности ВТС считалось повышение объемов продаваемой техники. Парадокс данных взаимоисключающих поручений очевиден. По умолчанию, предпочтение отдавали ВТС, а не поставкам в армию. Это привело к довольно серьезному положению в связи с устареванием оборудования, что и стало совершенно нетерпимым на текущий момент. Год назад руководство страны и МО приняли решение о переориентации потоков, ранее направляемых на развитие ВТС и направлении значительной части вооружений в войска. Пока эта тенденция не реализуется де-факто. Вопрос: Техника техникой, зато дедовщина и коррупция в силовом ведомстве процветают. Грубо говоря, когда армия может "дойти до точки"? Алексей Мухин: Армия является частью российского общества. Она болеет теми же болезнями, которыми болеет общество. Если оглядеться, мы увидим аналогичные ситуации в правоохранительных органах, в спецслужбах, в госхолдингах, в отдельных отраслях промышленности и экономики. Трагическая картина, которая, на самом деле, не особенно отличается от прочих сфер. Другое дело, что военное ведомство является обособленным. Отделено высоким забором военных частей. За этим барьером сложно увидеть вещи, принимающие гипертрофированные формы, так как территория-то замкнутая. Система, в которой все это проявляется – замкнутая система. Кроме того, большую роль играет то, что командиры не любят выносить мусор из избы. Стараются решить проблемы своими силами, что затрудняет ситуацию, загоняет болезнь, особенно в психологическом плане, вглубь – военная коррупция принимает ужасающие размеры. Если армию отделять от общества, то она очень быстро дойдет до точки невозврата, пройдя которую, развалится. Страны, имеющие к нам территориальные или имущественные претензии, этим воспользуются. Нужна открытость военных структур, прозрачность экономических процессов, идущих внутри ведомства. Но не для каких-то "общественных советов", имеющих связи с руководством вооруженных сил, с большим удовольствием скрывающих некоторые факты, а для СМИ и президентского контроля, если хотите. Вопрос: Теперь о реформе. Она в обществе воспринимается довольно неоднозначно. Что думаете о ней? Алексей Мухин: В какой-то период военное ведомство превратилось в огромную корпорацию, которая делилась на группы влияния внутри и работала исключительно на себя. Земли сдавались в аренду, вооружение продавалось, генералы делили бюджетные потоки. Верховная власть поняла, что она не только не контролирует корпорацию, но более того – корпорация давно и успешно противодействует всем попыткам изменить существующее положение дел. Тогда приняли решение – поставить министра обороны не из военной среды, а сделать политическое назначение. Министром стал Сергей Иванов. Первый блин вышел комом. Иванов не смог справиться. Тогда кремлевское руководство пошло по пути ужесточения и выбрало человека, который максимально далек от военной среды, но зарекомендовал себя как классный специалист в сфере организации фискальных процессов. Изменения идут при серьезном противодействии генеральских кланов. Плюс общие просчеты самих проводников реформы, которые мало поясняют цели и задачи своих действий. У Сердюкова репутация в военных кругах катастрофически негативная. Вопрос: Есть точка зрения, согласно которой не нужно реформировать войска, а лучше постепенно параллельно создавать новые, распуская старые. Насколько это целесообразно? Алексей Мухин: Россия сейчас не может себе позволить кормить две армии. Времена Петра, когда он создавал свои потешные полки, или Ивана Грозного, когда создавали стрелецкое войско, прошли. Тогда ВС были более компактными. Сегодня формировать альтернативную военную структуру неоправданно с точки зрения финансов. Да и не нужно. Достаточно решительно прооперировать больного, как говорили в одном известном фильме, "не дожидаясь перитонитов". Вопрос: На западе у нас потенциальный противник – НАТО, на востоке – Китай, на юге определенные угрозы исходят от Ферганы. Нынешняя армия в состоянии одержать победу в случае начала серьезного конфликта на каком-либо из данных фронтов? Алексей Мухин: В нынешнем состоянии эффективность армии ограничена. Важно завершить реформу до того момента, когда угроза станет реальной. Потенциальные агрессоры в значительной степени связаны международными договоренностями. Спонтанно напасть на Россию они не могут... Другое дело, что через некоторое время многие договоренности будут нарушены. Это очевидно в связи с событиями в Ираке, Афганистане и, возможно, в будущем, в Иране. Вопрос: А как насчет локальных конфликтов? Алексей Мухин: Я надеюсь, что события августа 2008 показали, что Россия готова к локальным войнам. Переход на бригадный принцип сделает их менее затратными, менее кровопролитными для нашей стороны. Хотя, потери личного состава и в Южной Осетии тоже можно считать минимальными. Вопрос: А если говорить о локальных войнах, имеющих партизанских "компоненты"? Алексей Мухин: Я надеюсь, что опыт Афганской войны научил наше руководство не влезать в такие авантюры. Сейчас возникла новая ситуация с "Афганским узлом", когда страны НАТО хотят, чтобы Россия приняла военное участие в событиях…Ни в коем случае нельзя ввязываться!!! Участие России должно быть ограничено чисто гуманитарными формами. Любое действие там совместно с войсками НАТО приведет Россию на грань военных конфликтов с бывшими партнерами и союзниками в регионе. Поддаваться на такие провокации не стоит. Вопрос: Недавно прошел митинг в Иркутске. В оцеплении стояли ВВ и БТР. Заговорили о том, что армию тоже, вместе с "внутренними" подразделениями, могут привлекать для карательных операций. Ваше мнение? Алексей Мухин: Армия в таких проектах не станет участвовать. Если - да, то в виде инициатив отдельных командиров, за которые им придется нести полную ответственность перед военным трибуналом. Армия в подобных акциях принимать участие не может, согласно законодательству, закрепляющему за ней определенные права и обязанности. Это противозаконно. Если подобные случаи произойдут, то командиры частей, направившие солдат на такие мероприятия, должны быть наказаны.