Российско-грузинские отношения

и стратегические интересы России

В первой декаде февраля, демонстрируя свою готовность идти на сближение с Россией, правительство Грузии внесло изменения в закон  (принят 23 октября 2008 года)  «Об оккупированных территориях» и смягчило наказания за нарушения этого закона, связанные с порядком въезда в Южную Осетию и Абхазию. По замыслу нового грузинского правительства, этот шаг призван продемонстрировать Москве способность грузинской стороны идти на уступки. Однако, не стоит принимать подобный шаг за уступку. Это – отнюдь не полная отмена данного пресловутого закона, наличие которого, фактически, делает невозможной перспективу какого-либо диалога между Россией и Грузией о главном вопросе грузинской политики:  ведь  Россия не оккупировала Южную Осетию и Абхазию, а провела операцию по принуждению грузинского руководства к миру.

В Тбилиси также пришли к пониманию необходимости отказа от   антироссийской риторики. В общем-то, не ахти какой шаг навстречу, если учитывать то, что и до появления в Грузии нового премьер-министра, Россия достаточно заметно шла на уступки грузинской стороне в вопросах собственной медийной  политики. Тот, кто постоянно отслеживает информационное пространство, наверняка обратил внимание, что где-то к середине 2010 года на страницах российских СМИ фактически полностью была сокращена целенаправленная антигрузинская пропаганда. Более того,  со стороны российского государства не было препятствий  к доступу грузинского истеблишмента на страницы ведущих московских газет. Ну чем не яркое проявление приверженности к свободе СМИ, особенно на фоне того, что в грузинском информационном пространстве не только ничего не было сделано аналогичного, чтобы, хотя бы формально, проявить желание отвечать взаимностью, но – наоборот – антироссийская грузинская пропаганда работала с удвоенными усилиями на всем – и Южном, и Северном Кавказе? Поэтому закрытие грузинской стороной вещания телеканала «Первый информационный кавказский» (ПИК) в той части экспертного сообщества, которая придерживается принципа равнозначности шагов, воспринято как хоть и положительный, но очень запоздалый шаг.

Что еще предложила на сегодня Грузия? Она пообещала принять участие в предстоящих Олимпийских играх в Сочи. Таким образом, фактически (но не извинившись) отказалась от ранее объявленного М.Саакашвили бойкота олимпийских игр. Как будто, без участия грузинской команды Олимпиада 2014 не состоится.

В общем-то  «демонстрация позитива» с грузинской стороны выглядит «более чем….»   Чего же Грузия ждет от российской стороны?   Попробуем разобраться.

Б. Иванишвили  пришел к власти на волне фактически критического  ухудшения социально-экономического положения в Грузии, неадекватного усиления репрессивных функций со стороны госаппарата, усталости от несоответствия создаваемого пиар-технологами образа «виртуальной» Грузии реальному уровню жизни населения, приблизившегося за время правления М.Саакашвили к «по самое не хочу».  Б. Иванишвили получил от грузинского общества беспрецедентный  кредит доверия, а вместе с ним и завышенные ожидания, связанные с социально-экономическим развитием страны, которое возможно, в основном, исключительно в случае нормализации российско-грузинских отношений. Но для того, чтобы его оправдать, у нового премьер-министра не так уж много времени.

Если убрать за кадр количество иностранных советников, находившихся в Грузии в момент мирной передачи власти, в ходе последних парламентских выборов, заслуга нового премьер-министра заключается в том, что ему удалось объединить оппозицию, чего не удавалось никому ранее. Однако, остается  вопросом, насколько данная коалиция сохранит устойчивость. Уже очевидна слабость собственной команды Б. Иванишвили — ключевые должности в ней заняли исключительно лично преданные или обязанные ему лица вне зависимости от уровня их профессионализма.  Среди данных персоналий заметное количество составляют бывшие соратники М. Саакашвили, разошедшиеся с ним по личным и карьерным мотивам, но не из-за разногласий по стратегическим вопросам. В данный круг входит и нынешний глава парламента Д. Усупашвили (сопредседатель республиканской партии, не скрывающий своих откровенно антироссийских взглядов).  Следует также назвать  и, ранее близкого к М. Саакашвили, министра обороны и вице-премьера Ираклия Аласания,   который не скрывает своих президентских амбиций, на почве которых весьма вероятен конфликт с новым  премьер-министром. В своих публичных заявлениях И. Аласания неоднократно подчеркивал, что в приоритеты обороны и безопасности вряд ли будут вноситься существенные коррективы, продолжится  работа для сближения грузинской армии со стандартами НАТО. «Восстановление политического диалога с Россией с участием Евросоюза и особенно Германии, наши прямые контакты с абхазами и осетинами с акцентом на торговые, инфраструктурные проекты, и все это наряду с движением Грузии к евро-интеграции, откроет новые перспективы». Он не ставит под сомнение возможность вступления Грузии в НАТО, напоминая, что государства Прибалтики в свое время сделали это, невзирая на недовольство Москвы.

Не так давно новый премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили подводил итоги первых 100 дней своего премьерства, в ходе чего в очередной раз заявил, что нормализация отношений с Москвой является главным приоритетом его правительства, однако при этом подчеркнул, что курс на членство в НАТО и европейская интеграция – остаются стратегическими направлениями грузинской политики.

Казалось бы, такая противоречивость не должна  способствовать реальному продвижению дел в направлении улучшения российско-грузинских отношений. Тем не менее, за последние три месяца, после многолетнего перерыва, наметилась  динамика российско-грузинских контактов на различных уровнях: это и мимолетная встреча двух премьер-министров в Давосе, обсуждение перспектив возобновления транспортного сообщения, предварительные договоренности по возобновлению поставок вино-водочных изделий и минеральной воды на российской рынок (правда, пока непонятно – уступка ли это со стороны РФ или необходимость выполнять обязательства, вытекающие из членства в ВТО), визит католикоса Ильи II в Москву, ряд иных контактов (в том числе на экспертном уровне), на менее «незаметном» уровне, но  от этого не менее значимых и показательных.

Данные контакты осуществляются  на фоне сохраняющихся противоречий между Россией и Грузией по таким принципиальным вопросам, как статус Абхазии и Южной Осетии, перспективы вступления Грузии в НАТО, которые  неразрешимы сегодня, с точки зрения большинства российских экспертов, при этом придерживающихся абсолютно различных мировоззренческих позиций в других вопросах. Однако интенсивность российско-грузинских контактов последнего времени, по всей видимости, говорит о том, что в подходах к выработке дальнейшего развития российско-грузинских отношений сейчас востребованы те российские политики, которые считают, что,  для начала нормализации российско-грузинских отношений, необходимо отделить гуманитарные вопросы от политической дискуссии о будущем региона.  Они убеждены, что сегодня объединять вопрос о любых аспектах российского военного  присутствия в Абхазии и Южной Осетии, перспективах членства Грузии в НАТО с вопросами гуманитарными – значит изначально препятствовать решению последних. И их позиция заметно контрастирует с позицией тех, кто считает, что сегодня основным содержанием переговорного процесса, вопреки предложениям Тбилиси, должны оставаться политические и военные, а не экономические и гуманитарные вопросы.

Как бы то ни было, сегодня уже говорят, что не позже, чем весной, российский рынок приоткроется для Грузии и на него вернутся грузинские вина, минеральные воды, затем овощи и фрукты.

Но отвечает ли развитие экономического сотрудничества стратегическим интересам России? Мне кажется, что положительный ответ на этот вопрос зависит от того, готово ли грузинское правительство к достижению компромисса по принципиальным вопросам, лежащим в основе российско-грузинских противоречий. Пока, на мой взгляд, такой готовности не чувствуется.

Содержание российско-грузинских отношений занимает сегодня одно из ключевых мест в дискуссиях внутри российского экспертного сообщества. И в силу того, что российская экспертная среда состоит из лиц придерживающихся  очень разных мировоззренческих позиций, по данному поводу единого мнения не существует. А если учесть и тот факт, что в России существует достаточно многочисленная и активная прослойка экспертов, которые лишь формально считаются российскими, но свой талант предпочитают или вынуждены (речь сейчас не об этом), использовать в интересах других государств, то становится понятным почему единого мнения по столь сложному и важному вопросу быть и не может.

При этом большинство экспертов, по обе стороны Главного Кавказского хребта, согласны, что существующие на данный момент российско-грузинские отношения необходимо вывести из тупика. А вот обречены или не обречены Россия и Грузия на продолжение существующего конфликта – тут оценки и выводы, хоть и не диаметрально противоречивы, но принципиально различны. «Осторожный оптимизм» по поводу прихода правительства Б. Иванишвили, на мой взгляд, в скором времени станет еще одно «несбывшейся надеждой», которых было довольно много в недавнем прошлом. Этот печальный опыт последних лет не позволяет «вестись» на  оценки иных либеральных политологов, политиков и журналистов (а также коррумпированных чиновников), которые сегодня сознательно  или невольно играют  роль грузинского лобби в Москве. Кстати, о наличии мощного грузинского лобби в Москве не стесняется говорить Б. Иванишвили в своих публичных заявлениях.

Кроме того, поражение М.Саакашвили, не говорит о том, что «Единое национальное движение» покинет политическое поле. Избран новый генсек ЕНД в лице бывшего премьер-министра Вано Мерабишвили, который сохранит личную лояльность к М.Саакашвили, и который призван провести обновление бывшей правящей партии, и по всей видимости, будет выдвинут от ЕНД на президентских выборах.

Все это говорит о неустойчивости внутриполитической ситуации Грузии, которая очевидно, не позволит самостоятельно добиться быстрых результатов в преодолении социально-экономических проблем без внешней помощи.  Однако источников серьезной помощи, которая смогла бы удержать Грузию на плаву   — не так уж и много.  Недавний  визит министра финансов Грузии в США и его переговоры в Вашингтоне, Бостоне и Нью-Йорке с представителями МВФ, ВБ, Казначейского департамента, корпорации «Вызовы тысячелетия», USAID, помощником госсекретаря США Хосе Фернандесом – имел неоднозначные результаты.   В США особо не спешат.

 Стоит ли России спешить с помощью Грузии? По всей видимости, мы не зря  ограничиваемся лишь США и Россией, когда говорим о возможных источниках внешней поддержки Грузии. Имитационная помощь ЕС, сопровождаемая, как правило, мощными pr-кампаниями, которые затмевают ее реальное содержание, скорее всего, третьим источником внешней помощи считаться не сможет.

 После Грузинской августовской авантюры 2008 года лидеры европейских стран не принимали М. Саакашвили в течение 22 месяцев. И сейчас в интеллектуальных европейских центрах, имеющих реальное влияние на политику той или иной страны, особо не спешат «раскинуть объятья» новому премьер-министру.  Уж слишком свежи в умах трезвомыслящих и ответственных европейских политиков  воспоминания о том, к чему реально привела их политика «карт-бланша» по отношению к Грузии. По всей видимости, техническая замена М. Саакашвили на Б. Иванишвили без реальной смены подходов в выработке дальнейшего внешнеполитического курса Грузии  не очень торопит государства ЕС экономически вкладываться в грузинскую «смену декораций».

 В любом случае – Грузия остается несамостоятельным государством. При М.Саакашвили  все взаимоотношения с Россией велись исключительно в контексте отношений Грузии с США и ЕС.   Грузия добилась того, чтобы грузинско-осетинский и грузино-абхазский конфликты в итоге вылился в российско-грузинский. Однако замысел М.Саакашвили превратить российско-грузинский конфликт  в острую форму российско-американского конфликта удался лишь частично.

 Сможет ли грузинская внешняя политика отойти в своих подходах исключительно от позиций «просителя или обиженного» и встать на позицию отвечающего за свои собственные действия? По всей видимости, ожидать этого не приходится – Грузия как была, так и остается полностью зависимой  от западной финансовой помощи. Упомянутый выше недавний визит министра финансов Грузии Нодар Хадури в США, и его заявление о том, что в Вашингтоне очень хорошо информированы о происходящих в Грузии процессах и работе нового правительства, что американская сторона поддерживает курс нового правительства,  является из разряда свежих тому подтверждений.

Сегодня не исключено, что Западу надоело содержать своего верного сателлита, и из Вашингтона в Тбилиси поступила команда на нормализацию отношений с Москвой, прежде всего ради доступа на российский рынок в качестве своеобразной «палочки-выручалочки».

 Но пока непонятно, что это даст Москве?  Тем более, что Грузия в системе внешнеполитических приоритетов России и в перспективе навряд ли  сможет приобрести ту же значимость, какую Россия имеет для Грузии с точки зрения ее дальнейшего существования.  Может и не стоит слишком многого ожидать от российско-грузинских двусторонних отношений, и вести переговоры напрямую с внешними финансовыми и политическими донорами грузинской государственности в ее нынешнем состоянии?

 Тем более, что навряд ли стоит ожидать ответных искренних шагов от Грузии. Как было сказано выше, в надежде улучшить российско-грузинские отношения руководство «Грузинской мечты» главные ставки делает на соответствующих лоббистов в Москве и эфемерные «уступки».   То есть, ни о каком деятельном покаянии за события августа 2008 года, развязанную агрессию, за смерть российских миротворцев, находившихся под защитой международных договоров, за гибель сотен мирных жителей, за неудавшуюся попытку представить Россию агрессором  в данной авантюре, речи не идет. Фактически сегодня перед нами разыгрывается спектакль с незамысловатым сюжетом -  грузинское общество определяется между «плохим Саакашвили» и «подающим надежды Иванишвили».   Этот «сюжет» выводит  грузинское общество от ответственности. Параллельно с этим нам предлагается вспомнить об исторической любви России к Грузии. А разве не грузинское общество активно поддержало агрессивную авантюру 2008 года, а разве не грузинское общество выбирало З.Гамсахурдиа, Э.Шеварнадзе, М.Саакашвили, теперь Б.Иванишвили. Первые из трех как-то не были замечены, ни в любви, ни, хотя бы, в уважении к России. Она и не требовалась – и тогда, и сейчас – главный расчет на грузинское лобби в Москве. Б.Иванишвили открыто заявляет о том же самом — работало и тогда, сработает и сейчас.  Речи о покаянии грузинского общества  не идет, речь ведется о грузинском вине, минеральной воде, овощах и фруктах на российских прилавках. Так было всегда. Сейчас – не исключение.

 В этой связи возникает вопрос – стоит ли сейчас суетиться, спешить к нормализации российско-грузинских отношений путем неравнозначных уступок,  себе в ущерб и ради чего?   Разве политика России на юго-осетинском и абхазском направлениях не является самодостаточной и не зависящей от развития российско-грузинских отношений? Разве суверенитет Южной Осетии и Абхазии, подтвержденный РФ, является предметом обсуждения с Тбилиси или «разменной картой» в переговорах с кем-то?  Разве нет осознания, что любое отступление от признания Россией независимости Южной Осети и Абхазии приведет к неминуемой утрате авторитета федеральной власти на Северном Кавказе?

 Для  США, ЕС, НАТО далее содержать Грузию в ее нынешних границах уже не имеет большого смысла. В конце концов, будет ли один офис ОБСЕ в Тбилиси, либо в случае раздела нынешней Грузии появится необходимость открыть второй или третий в Кутаиси  и Батуми – головная боль евро-чиновников, но не граждан Грузии.  Но,  к сожалению, расплачиваться за грехи экспериментаторов придется все же – именно грузинам, а не «варягам» от Госдепа.

 Сегодня российское руководство  сознательно идет  на открытие рынка для грузинских товаров в условиях, когда встречные шаги Тбилиси не представляют сколько-нибудь серьезного внешнеполитического значения. Следует надеяться, что динамика российско-грузинских отношений будет увязана со стратегическими интересами России. Это важно не только для укрепления российского влияния в регионе, но и для сохранения на Кавказе стабильности.

ПолитКонтакт