Русские - разделенная нация

Многие задачи по работе с соотечественниками могли бы решаться на уровне общественных организаций и фондов

В чем тяжелый урок прошлого для русских и основная слабость их положения за рубежами России? В том, что русские люди без государства не организуются. Они и прежде, еще до советских времен, чрезмерно привыкли полагаться на решения "сверху", на централизованное начало. Кроме государства, языка и культуры, у русского человека в истории никаких безусловных поводов к гордости не было. Именно причастность к большому государству, большим свершениям была важным ресурсом, опорой русского народа. И вот, полагаясь во всем на государство, в случае с распадом Российской империи, а потом Советского Союза русские за внезапно возникшими границами оказались в плену новых целей новых государств. Национальные государства, возникшие на обломках общей державы, не торопятся учитывать естественные интересы своего русского населения, вымещают на нем вчерашний страх и лесть местных элит имперскому центру. На взгляд новой национальной власти, русские в силу своего прежнего влияния, своей большой массы слишком медленно "перевариваются", плохо вписываются в новую политическую реальность. А русские, почти утратившие в советские годы сопротивляемость к национальному притеснению, но не все доверие к государству как таковому, крайне растеряны враждебностью новой власти к их мифам, идеалам и жизненным потребностям. Наши соотечественники еще не усвоили новые правила игры, не овладели ее инструментарием, не выработали механизмов самозащиты. Не стали еще полнокровной диаспорой по образцу существующих в мире. На этом первом этапе они оказываются недостаточно способными сами бороться за свое достойное существование, за справедливое представительство в политической и общественной жизни, за образование своих детей на родном языке. Возникает протест, но умение постоять за себя не возникает так сразу, как сам протест. И русские, русскоязычные адресуют свои беды, невзгоды и надежды России, то есть государству, которое должно их защитить. А что же наше государство, Российская Федерация? Готова ли она к своей роли, к своей исторической ответственности за судьбу всего русского народа – в том числе и той его части, что отрезана от России в одночасье новыми границами? Здесь уже совершенно справедливо говорилось о том, что первые пять лет новая Россия не замечала, бежала от проблем своих соотечественников за рубежом, а последующие пять ограничивалась одними словами и обещаниями. Верховная власть России до последнего времени даже не обращала внимания на положительный практический опыт соседних, бывших союзных республик в работе со своими диаспорами: достаточно сказать, что на Украине уже трижды – в 1992, 1996 и в августе 2001 года – проходили всемирные форумы украинцев, председателем оргкомитета которых всегда являлся президент страны. До сих пор, и на этом Конгрессе тоже, у нас не хватает мужества признать на официальном уровне факт разделенности русского народа. Вместо того, чтобы провести этот тезис через Конституцию, законы и международные договоры Российской Федерации, мы в России занимаемся самозапугиванием – как будто декларация о разделенности нашего народа означает немедленные войны и межэтнические столкновения на постсоветском пространстве. Как будто сами себе не верим, что, обладая таким огромным политическим, экономическим и культурным потенциалом, Российская Федерация не в состоянии иначе, кроме как военным путем добиваться решения проблемы соотечественников. Увы, остается продолжать завидовать западным немцам, которые, установив после войны факт разделенности немецкого народа, ждали и дождались мирного воссоединения. Однако нечто начало меняться и удостоверение этому – присутствие и выступление на нынешней представительной встрече соотечественников Президента Владимира Владимировича Путина. Впервые со времени учреждения самого поста Президента Российской Федерации он предстал перед русскими со всего мира в роли самого высокопоставленного русского человека. Может быть, с политической консолидацией вокруг Президента в России, с признанием им приоритетности поддержки нашей диаспоры, у всех нас есть основание для самоуспокоения? К сожалению, нет. Прошлое в политике так просто и безвозвратно не уходит, особенно если это внешняя политика, инерционная по определению. Я, конечно же, полностью поддерживаю идеи о назревших преобразованиях в организации законодательной и исполнительной власти под задачи взаимодействия с зарубежной диаспорой – о создании отдельного зарубежного избирательного округа (округов) по выборам депутатов Госдумы, об учреждении в структуре Правительства единою органа – Госкомитета по делам соотечественников и миграции. Хочу подчеркнуть, что эти функции обязательно должны быть в одном ведомстве, потому что это сообщающиеся, переливающиеся сосуды – диаспора в ближнем зарубежье и миграция на территорию России. Однако не все в деле поддержки российской диаспоры может взять на себя государство. Многие задачи по работе с соотечественниками могли бы решаться на уровне общественных организаций, фондов. Перед Россией стоит задача разработки внешнеполитических, юридических, гуманитарных мер помощи соотечественникам, а при необходимости – проведения операций по их спасению. Но взять на себя, за свой счет экспорт в бывшие союзные республики, скажем, всех нужных учителей, учебников на русском языке Россия никогда не будет в состоянии. Мы из России можем лишь – это огромная работа – помочь запустить механизм самоопределения и консолидации нашей диаспоры, воспроизводства ее связанного с Родиной самосознания. Помочь Вам стать политически и экономически самостоятельными, самодостаточными для решения стоящих проблем. Необходимо вести эту работу, необходимо воспитывать специалистов – политиков, ученых, журналистов – по проблеме диаспоры. Потому что она будет и завтра, и послезавтра, и через десять лет. В том, чтобы положение разделенного русского народа, языка и культуры не было так остро, как сейчас, и состоит задача этого и будущих конгрессов.